– По-моему, так раньше называли голубику. Тогда думали, что она способна прогнать боль, – пожала плечами Лила.

– Эту версию стоит проверить, – заключила Мимла и снова пропала за сосновой дверцей.

– Сныть! – тут же провозгласил ее голос. – Сплошные загадки!

– Сныть – это трава, которую можно солить точно так же, как и обычную капусту, – продолжила просвещать ее Лила.

– Давай перенесем посуду на стол и посмотрим, что нас ждет в печке, – добавила она, когда Мимла вновь вынырнула из буфета, и та тут же с удовольствием переключилась на миски и чашки с красующимися на них сиринами.

После того, как столовые приборы заняли свое место на льняной скатерти, сестры снова поспешили на кухню. Осторожно, так, чтобы не измазаться в саже, Лила наклонилась над шестком¹¹ и убрала заслонку¹². В печи, на остывающих угольках, их поджидал небольшой чугунок с супом и целый противень лепешек. Лила взяла ухват¹³, ловко обхватила им чугунок и втащила его на шесток. Потом пришла очередь противня. Подцепив противень кочергой¹⁴, Лила достала его из печки. Оставалось только перенести незатейливый завтрак на стол.

И вот уже густой дымящийся суп из рогоза¹⁵ разложен по тарелкам, румяные лепешки из змеиного горца¹⁶ нарезаны ровными ломтями, а брусничный лист залит кипятком.

– Как мы будем действовать дальше? – уплетая оказавшееся вполне съедобным угощение, поинтересовалась Мимла у Лилы.

– Я думаю, пока нас принимают за других персон, тем более за королевских, нам ничто не угрожает. Что ж, будем и дальше их изображать, а при любом удобном случае сразу же сбежим отсюда.

Мимла задумалась.

– Я совсем не против тут погостить, – сказала она, – если все, что от нас требуется, это не забывать надевать бахилы и отвечать на приветствия.

– Их Высочества изволят кушать! – попыталась изобразить Хмару Мимла и тут же прыснула от смеха.

Лила тоже засмеялась. Опыт научил ее тому, что, если заранее не переживать и не делать необдуманных шагов, можно выбраться из большинства сложных ситуаций.

Оставшуюся часть дня сестры провели за уборкой дома. Они старательно вымели всю паутину, вытерли пыль с подоконников и полати, выбили одеяла и разноцветные тканные дорожки. Вечером, уставшие, но довольные, они с удовлетворением осмотрели свое временное пристанище – теперь оно походило на простой деревенский дом, в котором так приятно скоротать летний вечерок.

– Лила, – Мимла с тревогой взглянула на свой комбинезон. – А в чем же мы пойдем на бал? Они же принимают нас за принцесс…

– А мы сейчас позовем Хмару и узнаем у нее, нельзя ли здесь где-нибудь достать кусок ткани, – предположила Лила.

Она направилась в сени, отыскала там круглый медный таз с деревянной колотушкой и вышла на крыльцо. Мимла выбежала следом за ней. Она восхищенно наблюдала, как Лила, подобно опытному шаману, сначала одной рукой прижала таз к себе, затем отвела руку с колотушкой в сторону и с силой стукнула по золотистой, кое-где уже начавшей зеленеть неровной латунной поверхности.

– Бум-бум! – громкие удары сотрясают воздух.

Мимла зажимает уши.

– Иду, иду, Высочества! – от небольшой сторожки с высокой башенкой, расположенной у самых ворот, отделяется худенькая женская фигурка и быстро движется в их сторону.

– Чего изволите? – осведомляется запыхавшаяся ключница.

– Хмара, – начинает Лила, – во время путешествия мы столкнулись с непредвиденными обстоятельствами. Дело в том, что наш багаж не доставили, вероятней всего, он потерялся, а вместе с ними потерялись и наши наряды для праздничного выхода.

– Ой-ой-ой, – сочувствует Хмара. Ее худое лицо огорченно вытягивается.

– На кол, на кол их, ентих разяв! – немного подумав, предлагает она.

– Кого? – удивляется Мимла.

– Тех, кто не доставил.

– Ими мы займемся позже, – обещает Лила. – Нам сейчас необходимо сосредоточиться на другом вопросе. Для бала требуются новые платья. Скажи, Хмара, возможно ли здесь достать кусок приличной ткани, а лучше сразу два, а также иглы, ножницы и швейную фурнитуру?

– Раньше имелось у нас ателье…Маме моей в нем это платье пошили, – ключница любовно разглаживает складки на подоле. – Но тогда тут еще не болото, а озеро обмельчавшее было.

– Озеро? – переспрашивает Мимла. – Так вы бывшие озерные жители?

– Да, Высочество. Мне мама рассказывала, что жизнь у нас раньше совсем по-другому устроена была: школы, библиотеки, театры… Даже Озерную академию открыли и Ботанический сад. Торговля с соседними царствами бойко шла, чего только сюда ни привозили! А потом озеро стало зарастать. Хотя мама говорила, что сначала умы тиной покрылись – народ здешний покупками и развлечениями увлекся. Деньгами все измерять стали. Теперь не только вода, а вся жизнь здесь кислая, – вздыхает Хмара.

Лила с Мимлой растерянно переглядываются.

– Вспомнила! – неожиданно восклицает Хмара. – На чердаке в доме есть сундук со старыми вещами, видимо, от прошлых владельцев остался. Думаю, отыщем в нем наряды для вас, Высочества.

– Очень хорошо. Веди нас на чердак, Хмара! – командует Лила.

– Ну, пойдем, Высочества! – ключница толкает дверь в сени, берет направо и устремляется к ранее незамеченной Лилой и Мимлой небольшой приставной лестнице, ведущей на чердак.

Лестница оказывается надежно прибитой к бревенчатой стене. По ней вся компания быстро поднимается наверх. Сестры оглядываются.

Я думаю, вы бывали на чердаках и хорошо себе представляете их атмосферу. В этой части дома находят свой последний приют ставшие ненужными вещи: искалеченная мебель, прочитанные книги, надоевшая одежда, мятые открытки… Словом все, что и хранить не хочется и выбросить жаль. Время словно замирает рядом с ними, терпеливо ожидая того момента, когда вы захотите устроить себе встречу со своим прошлым. Несмотря на густую пыль и неимоверно разросшуюся паутину, на чердаке нового пристанища Лилы и Мимлы есть для этого все условия. Центральное треугольное окно с дрожащими тонкими стеклами днем пропускает сюда достаточно солнечного света, а вечером под висящим над тонконогим столом желтым абажуром, вероятно, можно зажечь лампочку.

Хотя, я ошибаюсь… Никакой лампочки под абажуром нет, на зато на тонконогом столе стоит оставленная кем-то керосиновая лампа. При желании можно вытащить из-под облупившейся голубой крышки четыре табуретки того же цвета и той же степени изношенности, присесть на них или на развалившийся рядом большой красный диван. Только будьте осторожней – обивка дивана изрядно прохудилась и теперь не в состоянии скрыть нервно торчащие пружины, на которые из своего угла так осуждающе поглядывает перекошенный трехстворчатый шкаф. Несмотря на солидный возраст и сопутствующие ему болезни, этот великан по-прежнему способен поглотить и удерживать множество самых разнообразных вещей. В этом с ним не может сравниться даже крепкий, вместительный сундук, безмолвно застывший у противоположной стены. Именно к этому сбитому из ровно отесанных тонких досок сундуку, надежно опоясанному широкой кованой лентой, и бежит сейчас Хмара. Добравшись до него, она наклоняется, хватает верхнюю петлю, вбитую в основание крышки, и тащит крышку наверх… Та неохотно ей поддается…

Теперь уже и Лила с Мимлой присоединяются к ключнице. Все трое замирают и с любопытством ждут, что же сейчас покажет им молчаливый чердачный житель, но то, что предстает перед их взорами, превосходит все их ожидания, потому что совершенно не вписывается в общую унылую, отдающую тленом обстановку. Каким-то непостижимым образом томящимся в тюремном заточении вещам удалось сохранить свой первоначальный облик, и сейчас они предстают перед зрителями во всем совершенстве своего юного состояния…

Хмара поочередно достает из сундука сложенную вчетверо блестящую, точно только что отпечатанную в типографии подробную карту местности с нанесенными на ней непонятными символами, несколько серых, аккуратно связанных носков, очки с круглыми розовыми стеклами и блестящими мельхиоровыми дужками, наконец, – им действительно повезло! – из сундука появляется кусок дивной переливающейся ткани. Серебристым облаком он нежно мерцает в морщинистых руках Хмары.