– А ну, цыц! Аня, ступайте!

– И шагу отсюда не ступлю! Мама! Я замуж хочу!

– Я готов, – сказал за их спинами могучий мужской бас.

Они обернулись и увидели высокого плечистого парня лет двадцати пяти, со светло-русыми волосами и усами, голубоглазого и в тельняшке.

– Ой, Василь, шёл бы ты отсюда! – огрызнулась Оксана.

– Нет, отчего же, – возразил Яков Савельич, – это мой гость.

– А Костик мой гость! И мой жених! И я за него выйду!

– Не выйдешь!

– Выйду!

– Не выйдешь!

– Выйду!

– А я сказал – не выйдешь!!!

– Яша! Яша!

– А чего она?!

– Э, молодые люди, – предложила Анна Тарасовна, – а пройдите в гостиную? И мы сейчас к вам присоединимся, вместе кофе попьём.

Парни вышли. Семья осталась. За дверью слышались голоса отца и дочери.

В гостиной Василь подмигнул горничной и попросил плеснуть ему в кофе коньячка. Потом обернулся к Костику.

– Чё? Не прокатило про любовь-морковь?

– Не твоё дело.

– И не прокатит. Панасюки – это ж пауки. Понимать надо! И Оксанка – девка дорогая, престижная, такую за одну любовь не получишь. Ты, во всяком случае.

– Это ты не получишь! Она моя! – взвился Костик.

Из кабинета послышался звон бьющейся посуды. Парни прислушались.

– Она папина, придурок! А я папин партнёр и единомышленник. И на Оксанке женюсь, потому что жениться хочу и именно на ней. Любить я кого угодно могу, хоть любую шалаву, а в жёны мне приличная баба нужна и с дипломом.

– Ты подлец и бабник. Она за тебя не пойдёт!

В кабинете послышались рыдания. Василь пожал плечами.

– Вот она к лету с институтом развяжется, в августе свадьбу сыграем. А ты гуляй.

– Сам гуляй! Ей такой балбес не нужен!

– Кхе-кхе! Это уж не вам решать, кто нужен моей дочери. А я вот что решил.

Яков Савельич перевёл взгляд с одного на другого.

– Папа! – в гостиную вышла зарёванная Оксана.

– Иди сюда, доча! – и он обнял дочку, – Дочь мне дороже всего. Дам шанс вам обоим завоевать мою Оксану. Ты, Василь, в деле себя уже показал, теперь покажи, как дочку мою баловать будешь – опекать, развлекать, ухаживать. А ты, – и Яков Савельич повернулся к Костику, – ты уже в любви клялся-объяснялся, теперь покажи, как ради неё вкалывать будешь, какой доход для семьи создашь. И срок вам обоим – три месяца. И условие – не собачиться! Чтоб грызни здесь не было, и чтоб Оксанку из дома без моего ведома не уводили. Ясно? Ну, и славно!

– А вот и кофе, – вошла с подносом Анна Тарасовна.

– Анечка, а мы вот ещё с мужиками по коньячку решили.

– Ну, сам и угощай. А кофе вам всё-таки нужен.

– Я пить не буду. За рулём, – Костик взял кофейную чашку.

– Кстати, куда поедешь? – спросил отец.

– На работу.

– Уже устроился? И кем, куда?

– Личным секретарём-референтом и водителем у одной особы, – ответил Костик и увидел недоверие в глазах Якова Савельича, – Что? Это временная работа. На той неделе найду другую.

Василь и Яков Савельич переглянулись и прыснули.

Костик насупился. Оксана смутилась.

– Ну, много я анекдотов слышал, но мужик-секретарша, это круто! – и Василь захохотал.

– Не секретарша, а личный помощник. И это временная работа, люди просто попросили помочь инвалиду.

– Ещё и инвалиду? – охнул Яков Савельич, – может, ты ещё богадельню откроешь? Кстати, чем заняться думаешь? Потому что найти работу – это на кусок хлеба. А на масло с икрой работы не хватит, дело надо делать, и деньги.

– Я решу. А сейчас мне пора ехать. Спасибо за кофе, Анна Тарасовна. Оксана, проводи меня. До встречи, Яков Савельич.

– Прощай, – с хохотом махнул рукой отец. – референт.

– Ага! – кивнул Василь, – arividerči, секретарша!

– Слышь, ты! – рванулся к нему Костик.

– Цыц! – осёк хозяин, – уговор был не собачиться!

– Да ну их! Идём, Костик! – и Оксана потянула Костика к выходу.

– Понукай мне! – бросил вслед дочке Яков Савельич, – Ну, давай, зятёк!

Они с Василем чокнулись и выпили.

Анна Тарасовна тихо вышла из гостиной. Это был её план – дать мальчикам шанс каждому, это казалось приемлемым, чтобы успокоить дочь и мужа, но теперь она поняла, что покоя им не видать. Она вздохнула. Василь подходил больше всего, но дочка молода, сердце её должно гореть, а Василь его не зажжёт. Костик волнует её девочку, но сразу же видно, не добытчик, проиграет он Василю, и её Оксанка ещё наплачется, да и она вместе с ней, когда муж начнёт её попрекать спортсменом.

Он вёл машину резко, агрессивно, подрезая других на поворотах и вылетая на встречку. Ему гудели, а он только кривил рот, выворачивая руль и вдавливая педали. Гудки звучали в его голове победным маршем, хотя он опять проиграл.

– А на игры времени не осталось, – яростно прошептал он, – не дети оба. Чёрт побери всё на свете! Я жить без неё не могу! Вот увидел – и как глоток воздуха получил. Ясная, чистая, живая! Должна быть моей! И будет! Вот только Форум этот чёртов пройдёт! О, Аля, что ты со мной делаешь? Годами мучишь, любимая…

Костик решил лично переговорить с матерью и рванул в Севастополь, предупредив её по телефону, чтобы была дома. На въезде в город он чуть не протаранил бок машины, выезжавшей справа на главную. Костик ругнулся и нажал на гудок. Наглая тачка даже не тормознула. Костик упёрся и поехал за ней, сигналя, как полицейский. Под эту канонаду въехали на территорию больницы.

Из машины выскочила девушка и позвала на помощь. Из приёмного отделения к ним уже бежали санитары с носилками. Она распахнула заднюю дверцу и потянула оттуда раненого.

– Давай помогу! – подскочил Костик.

Он перехватил у неё мальчика лет десяти без сознания и в крови.

– Осторожно! – она передала ему мальчишку.

– Знаю. Голову придержи на три!

Подбежали санитары.

– Раз! Два! Три!

На «три» они переложили ребёнка на носилки. Девушка поддержала голову.

– Вы сбили? – спросил подскочивший к ним доктор.

– Сбивший скрылся с места аварии. А я не стала ждать скорую, сама довезла. У него открытый перелом, я шину наложила и жгут. Вот бумажка, время указано.

– Спасибо! Но лучше бы скорую дождались! Вдруг бы вы ему что-то сдвинули? Это же элементарное правило – не шевелить!

– Я ничего не сдвинула, – уверенно заявила девушка.

Врач махнул рукой, и носилки повезли в отделение.

– Срочно рентген и готовьте операционную!

Ребёнка увезли.

Костик искоса взглянул на нарушительницу всех правил. Миниатюрная стройная брюнетка с пышной стрижкой в спортивной форме и кроссовках. Симпатичная: вздёрнутый ровный нос, пронзительные голубые глаза в обрамлении чёрных ресниц. В крохотном ушке блестит бриллиантовая капелька.

– Месяц до диплома? – спросил он.

– Что, простите?

– Вы врачом себя возомнили? Вообразили, что можете исцелять?

– А вам что до моего воображения?

– Да мне-то ничего, а вот ребёнок мог пострадать от вашей самодеятельности больше, чем от аварии.

– А-а, ясно, это у вас проблемы с воображением. Корчите из себя правозащитника? Удачи, только без меня.

– Да хорошо бы!

– Тогда пока.

Она подошла к машине и захлопнула заднюю дверцу.

– Курица, – пробормотал Костик, – бестолковая.

– Индюк, – в тон ему ответила голубоглазка, – надутый.

– Эй, я всё слышу! – возмутился Костик.

– Рада за вас! Сэкономите на приёме у отоларинголога.

– Зато вам стоит разориться на психиатра!

– Благотворительностью не занимаюсь. Сами оплатите свой визит.

Она села в машину и захлопнула дверь.

Костик покачал головой. Вот бывают же такие язвы!

Он сел за руль и развернулся. На выезде они снова чуть не столкнулись. Он опустил стекло. Она тоже.

– В этот раз решили сами кого-нибудь угробить? – спросил Костик.

– А не пропустите даму вперёд, молодой человек?

– Да вас на дорогу выпускать страшно!