– Значит, вы бывший спортсмен? А на допинг зачем подсели?

– Не ваше дело! Я же не спрашиваю вас, чего вы в инвалидку играете.

– А это, кстати, отнюдь не тайна для моего близкого окружения. Нога у меня действительно травмирована, но терапия творит чудеса. И трость с креслом мне нужны, чтобы романтический образ поддерживать и редакторам на жалость давить.

– А травмировались как?

– Допинг зачем жрал? – живо переспросила женщина.

– О, спарринг-допрос! Вопрос за вопрос? Ладно. Вообще-то не жрал, а колол.

– Хрен редьки не слаще. Зачем кололся?

– Ногу как угробила? – в тон ей спросил Костик.

– Любовь. Автоавария в юности, медицина тогда плохая была. Так зачем?

– И у меня любовь. Победить хотел. Чемпионом мира стать.

– О! Вернуться принцем на белом коне! И ради кого?

– Не ваше дело, – и он отвернулся к иллюминатору.

– Таки не надо мне хамить, молодой человек, или я вас уволю.

– Ага, прям в самолёте, как птица в полёте.

– О, боже! Избавьте меня от вашей убогой рифмы!

– А вы избавьте меня от вашего убогого лицедейства.

– Хам!

– Да сами не лучше.

Она прикрыла глаза и хмыкнула. Мальчик просто очарователен, да ещё и с характером.

Только бы не гей! Она, конечно, уже вошла в возраст угасающей женственности, но пока там всё ещё не угасло, гораздо приятнее общаться с противоположным полом, а не с противоестественным.

Она открыла ноутбук и перебрала в сети обрывки допинг-скандала, разгоревшегося полгода назад с русской сборной. Двадцативосьмилетний опытный спортсмен-велосипедист Константин Рогов был в пятёрке мировых лидеров, а когда его поймали на допинге перед стартом, выглядел потерянным, но вину не скрывал, сразу сознался. Она мысленно потёрла руки. Здесь пахло романтической историей, и она до неё докопается…

При получении багажа он окончательно протрезвел.

– Это всё наше? – уточнил он, снимая с ленты пятый внушительный чемодан.

– Моё, молодой человек, ваш багаж вот, в этой спортивной сумке. А нам ещё вон к той ленте, получить нестандартный багаж, спецформат.

– О, чёрт!

Он подскочил к другому отделению и снял с ленты огромную плоскую упаковку из двух деревянных щитов, кресло-каталку и кресло-качалку.

– А куда мы со всем этим? – спросил он, поправляя на плече ремень сумки с ноутбуком, который ему передал Николя.

– Страница номер три, – ответила госпожа Альфия.

Константин прочитал в оставленном ему блокноте адрес и набрал номер водителя арендованного микроавтобуса. Слава богу, их встречали, хотя грузить багаж ему пришлось самому, потому что водитель хмуро заметил, что он именно водитель, а вовсе не грузчик.

В арендованном доме было пыльно и не топлено.

– Должно быть тепло, – категорично заявила романистка, – а то я заболею.

– Решим, – коротко заметил Костя, прикидывая, как быстро растопить печку.

– Багаж не распаковываем. Ужинаем в ресторане – и спать. А завтра ищем город, в котором я смогу творить, – заявила госпожа Альфия.

– Как это, ищем город? – переспросил новоявленный помощник романистки.

– Ну, вы же не думали, что я буду писать в Симферополе?

– Вообще-то…

– Это нонсенс! В таком сером городе, как Симферополь, может родиться только какая-нибудь серость. А мне нужна атмосфера для творчества. Так что скоро отправляемся в путешествие. Для него мне хватит чемодана номер один, они, кстати, все пронумерованы. А вы с утра арендуйте легковой автомобиль, а ещё лучше подыщите машину, которую можно купить в лизинг. Я не люблю прокат.

Константин промолчал, но поздним вечером дозвонился Николя и просадил значительную сумму на дополнительные инструкции по телефону…

Галина Михайловна ещё раз пробежала глазами по лоткам и прилавкам.

– Э, взвесьте мне ещё редиски с полкило, пару томатов покрупнее и перчик болгарский. И кабачков молодых положите ещё парочку, а то этих двух мало будет.

– Хорошо! – и продавец передал ей пакет через прилавок.

Нагруженная капустой и картошкой и ещё грудой овощей, она с трудом пошла с рынка к себе в бухту, решив, что в автобусе просто не за что будет держаться с такими сумками.

– Поберегись! – крикнули сзади.

Она услышала характерный грохот доски по брусчатке и отскочила в сторону. Мимо неё пролетели два подростка на скейтбордах.

– Архаровцы! – буркнула она им вслед, а сама с удовольствием посмотрела на шустрых мальчишек.

Её сыночка тоже скорость любит. Вот приедет, а она ему борща наварит.

Галина Михайловна двинулась было дальше, но не смогла и охнула, прислонилась спиной к углу дома.

– Женщина, что с вами? – раздался над ней энергичный женский голос.

– Да спину что-то схватило, – простонала Галина Михайловна.

– Острый хондроз. Что ж вы так нагрузились-то, как верблюд?

– Сыночку борщ хотела сварить. Сыночек у меня борщ очень любит.

– Вот сын бы и смотался на рынок, раз так любит! Это ж тонну весит!

– Да он ещё не приехал. Позвонил только.

– Давайте сумку, и обопритесь на мою руку. Идёмте. Вы в Бухту шли?

– Да.

– Ну, пойдём. Потихонечку. Мазь в доме есть хоть какая-то для спины?

– Есть.

– Ну, пойдёмте. Да держитесь, держитесь за меня крепче.

Женщины голова к голове медленно двинулись по улице, тёплый ветерок шевелил локоны волос и перья зелёного лука, торчавшего из пакета…

Серый дождь моросил с утра. Мутные лужи растеклись по мокрому асфальту. На улицах никого не было – только машины и бездомные псы и коты.

Госпожа Альфия поплотнее запахнулась в белую ажурную вязаную шаль. Длинные кисти взлетели и снова повисли.

– Отвратительный дом!

– Дом как дом, – пожал плечами Костик и чуть не слетел с турника, на котором висел, набираясь сил для последней десяточки.

Госпожа Альфия посмотрела на навязанного ей негодяем Николя нового помощника. Хорош подлец! Среднего роста, отлично сложен, модная короткая стрижка на русых волосах, ровный загар на мускулистом теле, а главное – красивое лицо с умными серыми глазами и обаятельная улыбка очаровашки с юга. Смотреть на него полуголого на турнике по утрам – удовольствие. Неотразим! Но дурак.

– Что же тут хорошего, Костик? Пыльно, не убрано, мебель допотопная и в недостатке. Дворик убогий, ворота скрипят. Ужас! И соседей полно.

– Соседи-то вам чем помешали? Их днём и не видно совсем.

– Их днём не видно, потому что вечером слышно. Алкаши. А мне тишина нужна для работы! – надавила она на главное.

Костик спрыгнул с перекладины и внимательно посмотрел на писательницу.

– Нужна – обеспечим. Уже выбрали, куда едем?

– А что тут выбирать? В Бахчисарай, на Родину, – вздохнула госпожа Альфия, – ты машину купил?

– Взял в аренду. Прокатимся, решим – стоящая или нет.

– Разумно. Едем!

– А скажите честно – зачем вы в Крым приехали? Ну, не муза же привела, это точно.

Ответить легко. Трудно решить, достоин ли он ответа. Понять причины наших поступков – значит понять нас самих, наш характер, понять наш разум.

– Сердце хочу отогреть, – чуть помедлив, ответила романистка. Остывает оно со временем. Чувства нужны! Страсть!

– А во Франции чувств нет? – серьёзно спросил Костик, – нет страсти?

– Чувства есть. Чувствовать нечем. Говорю же, сердце остыло. Так что едем!

– Что, прямо сейчас? А завтрак? – возмутился Костик.

– Поедим по дороге! Кубете купим!

– А чего это?

– Собери мою сумку!

В дороге они действительно остановились у придорожного кафе и купили по кубете: госпожа Альфия с бараниной, а Костик с говядиной. От запаха слоёного пирога с мясом и картошкой у него слюнки потекли.

– Сытная начинка, – заметил он, допивая чай из картонного стаканчика.

– Вкус детства, – вздохнула она, передавая ему салфетку.

– Я не помню. Мама больше борщ варила. А вы из Крыма? Из Бахчисарая?