— Да, это я, — подтвердила Аврелия. — Точнее, я позировала скульптору, изваявшему статуи.

— Другие статуи тоже походят на конкретных людей, но не так явно, — начал рассказывать Рамзес. — С тем мужиком постарше была целая история. Модель, то есть мужчина, который думал, что больше всего походит на статую, в присутствии зрителей, собравшихся поглядеть на новые изваяния, начал предъявлять претензии скульптору, мол почему тот погрешил против истины и изобразил его гениталии такими маленькими. Скульптор оглядел скандалиста, статую и заявил, что переделывать изваяние не будет, ему проще магически уменьшить мужскую гордость возмутившегося, если тот хочет, чтобы всё соответствовало действительности. Возмущавшийся умолк и тут же смылся, чтобы ваятель не вздумал исполнить угрозу.

— Скульптор — маг? Он мог сделать то, что пообещал?!

— Да, ваятель тоже Страж. Я не знаю, можно ли сделать то, чем он пригрозил, но скульптор из древних магов, тех, что старше пирамид и с которыми шутки плохи. Имей это в виду и следи за своим языком, когда разговариваешь со старшими. Будь осторожен. У некоторых людей характер не улучшается со временем.

Мирген оглянулся.

— Мы дошли до «голых мужиков», так что скажите, почему вы гоняетесь за монстрами?

— Чаще всего чудовища в Лабиринте гоняются за нами и нашими подопечными, теми, кого мы должны охранять и защищать.

— И кого мы должны защищать?

— Мёртвых.

— Кого?!

— Мёртвых. Ты будешь охранять мёртвых.

Мирген покачнулся и чтобы не упасть, опёрся на холодные мраморные ягодицы статуи. Рамзес взял его за плечо и подтолкнул к резным широким дверям слева.

— Иди-ка туда. Там присядешь.

Рамзес открыл двери перед Аврелией, пропустил спутников. Они прошли по коридору в какую-то приёмную и там Мирген почти упал на кожаный диван. Аврелия зашла в соседний кабинет, вышла оттуда уже в белом халате с флаконом и стаканом воды в руках. Накапала в воду несколько капель лекарства, сунула стакан Миргену.

— Выпей, это успокоительное.

В комнату вошла девушка в белом халате с ярко-зелеными глазами и темно-каштановыми волосами. Она, Рамзес и Аврелия поприветствовали друг друга по-английски. Аврелия представила его девушке. Не слишком хорошо знающий английский язык Мирген различил свое имя и слова «новый ученик». Девушка с любопытством оглядела его, приветливо поздоровалась, улыбнулась. Аврелия сказала:

— Мирген, это Кэтрин Зеленоглазая. Если почувствуешь себя плохо, приходи сюда, в госпиталь, и обращайся к ней или к другим врачевателям, если я буду на дежурстве. Я вижу, что твои ссадины заживают, но ты все же зайди ко мне через три-четыре дня. Рэм, напитки в холодильнике к вашим услугам. А теперь я вас оставлю. До свидания, Мирген. У тебя всё будет хорошо.

Они с Кэтрин покинули приёмную. Рамзес прошёл в кабинет и появился оттуда с двумя бутылками холодного лимонада. Протянул бутылку Миргену и вздохнул:

— Пива нет, даже безалкогольного.

Он достал из шкафчика два стеклянных стакана, уселся в кресло рядом с диваном. Мирген огляделся. Приятная комната, но без окон. На белых стенах выделялось одно живописное полотно: бело-розовые кувшинки на блестящих тёмно-зеленых листьях.

— О чём мы говорили? — начал Рамзес. — О мёртвых и почему их нужно охранять. Ты в рай и ад веришь?

— Нет. Точнее, не верил.

— Неважно, вместо рая и ада пусть будут Светлая и Тёмная стороны. Они существуют. Между ними есть пограничная территория вечных сумерек — Лабиринт. Они находятся в потустороннем мире и из живых людей там бываем только мы, Проводники. Ты православный, Мирген?

— Нет.

— Про чистилище слышал?

— Смутно помню что-то.

— Если коротко, то после смерти души праведных людей попадают в рай, души закоренелых грешников — в ад, а в чистилище, как верят католики, душа грешника может очиститься, чтобы войти в рай.

Рамзес налил себе и глотнул лимонада.

— Так вот, прежде чем попасть в рай, ад или чистилище, души умерших проходят через пограничную территорию между ними. Там, в Лабиринте, дела умерших оценивают, взвешивают и направляют их туда, куда заслужили. В это время души ходят по Лабиринту, вспоминая прожитую жизнь. Такие ожидающие души мы называем путниками.

Пока путник добирается к выходу из Лабиринта, где ему укажут, куда идти, он может заблудиться или на него могут напасть чудовища — твари с нижних ярусов Лабиринта или с Тёмной стороны.

Мы, Проводники, должны помогать заблудившимся и охранять их от тварей Лабиринта. Вот и получается, что либо твари преследуют нас с нашими подопечными, либо мы гоняемся за тварями.

Мирген выпил свой лимонад.

— А я могу встретить в Лабиринте кого-то знакомого или свою мать? — он затаил дыхание в ожидании ответа.

— Твоя мать умерла и прошла Лабиринт давно. Теоретически ты можешь встретить знакомых, но только тех, кто умер недавно.

Мирген помолчал, устремив взгляд на кувшинки. Отвёл взгляд и спросил:

— Почему именно мы должны помогать мёртвым?

— Давным-давно людей на земле было мало и умерших охранял в царстве смерти Великий Пёс или Великий Шакал, как называли его на юге. Даже на писаницах возле твоего села есть изображение собаки — стража подземного мира. Но потом людей стало больше, Великий Пёс не успевал помочь всем. Он обратился с мольбой к Верховному Творцу и тот позволил Псу набрать себе помощников.

Сначала Пёс создал себе подручных Стражей из числа мёртвых, но они холодны и не знают жалости. Только что умершие уязвимы, они нуждаются в сочувствии и милосердии. Поэтому мёртвые Стражи ушли вниз, на самые нижние ярусы Лабиринта, а Великий Пёс набрал себе помощников из числа живых с особыми способностями. С тех пор в Лабиринт из века в век спускаются живые Стражи, выполняя свою работу.

Рамзес опять поднёс к губам стакан.

— Нас мало. Хорошо, что большая часть умерших преодолевает Лабиринт самостоятельно, а мы вмешиваемся только в экстренных случаях. Наша работа завершится, когда наступит конец мира и грядет Последняя Битва.

В этой Битве сойдутся представители Светлой и Тёмной сторон, даже мёртвые будут биться и с той и с другой стороны. Мы, Стражи, займем свое место на Светлой стороне, чудовища Лабиринта — на Тёмной.

Мы должны охранять умерших потому, что каждый похищенный или сожранный тварями мёртвый либо сам становится чудовищем, либо добавляет сил монстрам и они плодятся. Понял? Чем лучше мы выполняем свою работу сейчас, тем меньше будет бойцов на Тёмной стороне в Последней битве и больше шансов победить у Светлой стороны. Если победит Светлая Сторона, мир преобразится, будет чище и совершеннее. Если победят Тёмные, то люди не выживут. Всё просто. Тебе понятно?

— Ага, — тихо подтвердил Мирген. Голова шла кругом. К рассказам про грядущий апокалипсис он был не готов.

— Ничего, тебе это еще вдолбят на занятиях.

Рамзес вздохнул.

— Знаешь, за тысячелетия бывали моменты, когда готов выть и хочется, чтобы Последняя Битва наконец случилась, и всё закончилось. Но когда наступит конец мира, никому неизвестно, так что берёшь себя в руки и идёшь работать дальше. В этом состоит наш долг. Когда ты пройдешь Посвящение, обратного пути не будет. Поэтому подумай, и, если чувствуешь, что эта работа тебе не подходит, скажи об этом честно, не заставляй нас тратить время и силы впустую.

Мирген набычился.

— Я, кажется, не давал повода упрекать меня в трусости.

— Я не упрекаю, — пожал плечами Рамзес. — Я предупреждаю, чтобы ты знал, на что подписываешься. Когда закончишь обучение, свой первый боевой опыт будешь получать рядом со мной, в нашей пятёрке, поэтому мне важно знать, можно ли на тебя положиться.

— Я…

Рамзес властным жестом заставил Миргена замолчать.

— Не говори пока ничего, подумай. Не надо пустых заверений сейчас.

Они помолчали. Потом Рамзес улыбнулся и сказал:

— У нашей работы есть и бонусы. Про долгую жизнь ты уже знаешь. Если не дашь себя сожрать, сможешь дожить до конца света и увидеть новый мир, прекрасный и совершенный. К этому прилагаются достойное денежное содержание, возможность путешествовать по миру и вечная молодость. Ладно, идём дальше.