========== Пролог ==========

Ветер перебирал ковыльные метёлки на лугу, шевелил листья на берёзовых ветвях. Маленькая берёзовая роща укрывалась в ложбине на склоне низкого холма. На опушке устремлялись к солнцу в зените высокие малиновые соцветия иван-чая.

В тени деревьев было прохладнее, и там в траве дремал большой зверь, положив массивную лобастую голову на широкие лапы. Солнечные лучи скользили по рыжеватому меху в тёмных пятнах, золотя шерстинки. Зверь отдалённо напоминал тигра или льва без гривы, отличаясь мощным телосложением и коротким хвостом, но прежде всего бросались в глаза два торчавших из пасти длинных клыка, изогнутых как кинжалы.

Разморённый зверь нежился под солнцем, подставляя бока ветерку, пахнущему луговым разнотравьем. Время от времени он приоткрывал жёлтые глаза и поглядывал вперед, туда, где в траве на пологом склоне мелькало длинное тёмное тело. Там, наверное, ни одна сусличья норка не осталась необследованной.

Левее на холме располагалось сельское кладбище: окружённые оградками могилы с памятниками и крестами. По кладбищу бродил высокий человек, очень молодой, судя по тощей фигуре и юному лицу. Видеть лежащего зверя он не мог.

Человек пришёл на кладбище из села за дорогой внизу. Наверное, горе погнало его сюда даже в полуденную жару. Но он не остановился у одной могилы, а обошёл всё кладбище, и, наконец, неторопливо начал спускаться по склону холма вниз.

Юноша наклонился, протянул руку в траву, и вдруг выпрямился, застыл. Несколько минут он стоял неподвижно, потом вытер пот со лба и двинулся дальше. Проводив его взглядом, зверь закрыл глаза опять. Заснуть ему не удалось: к боку прижалось тёплое тело и тонкие руки зарылись в мех на загривке.

— Хватит дрыхнуть!

Зверь проворчал, не открывая пасть: общались не вслух:

— Как будто ты сама не устала. Скольких сусликов ты довела до инфаркта? Слопала кого-нибудь?

— Одну ящерку. Надо же распробовать местную кухню. Шашлык, которым нас кормили, не так уж хорош. Если бы мы взяли живого барана и приготовили бы мясо сами, было бы вкуснее.

— После дежурства мне совсем неохота резать и разделывать барана, — лениво заметил зверь.

— Мясо и так было свежайшее. Ты лучше скажи, зачем напугала того щенка?

— Хотела рассмотреть поближе, — промурлыкала собеседница. — Он хорошенький. Не стал орать и не побежал, храбрый малыш.

— Не желаешь сходить на сельскую дискотеку, то есть вечеринку в местном клубе? Произведёшь там фурор, и все щенки усядутся у твоих ног. Тебе останется только выбрать.

Девушка фыркнула, продолжая гладить мех зверя:

— Вечеринка в сельском клубе не то, на что я рассчитывала, принимая твое предложение погулять по здешним местам.

Она села, прислонилась к боку зверя и положила голову на его спину. Долго усидеть на месте не смогла, её рука пробежалась по хребту зверя до самого хвоста. Тонкие пальцы сжались, и зверь предостерегающе заворчал:

— Оставь мой хвост в покое.

— Он такой смешной. До сих пор удивляюсь, почему он такой короткий. Клыки длинные, а хвост куцый.

— Уж какой есть, — отрезал зверь. — Не трогай, ты же Рэма за хвост не тянешь.

Собеседница хихикнула:

— Да я никогда не посмею. За своего Рэма Лия даже мне глаза выцарапает. Между прочим, они с Рэмом наверняка не теряют времени даром. Трава на поляне уже расправилась, а ты всё валяешься. Был бы ты такого же размера, как Рэм, то с дивана бы не слезал.

Зверь пропустил мимо ушей шпильку в свой адрес и миролюбиво заметил:

— Ты бы тоже поспала. Ночью я хочу показать тебе Красную скалу. Там у тропы стоит стела с рисунками. Древние предупреждали потомков, чтобы те не совались к этой скале с логовами монстров.

— И что за нежить там обитает?

— Мелочь птицелапая. Ты знаешь, те кровососы, что нападают стаями.

— Мы на них поохотимся?

— В их норы пролезешь только ты, я не войду. Уже пытался. Но лучше бы тебе не лезть в логово одной. Мы просто погуляем рядом со скалой, может кровососы сами выйдут. Эта дичь получше бедных сусликов.

— Так ты предлагаешь мне романтическую прогулку при луне, братец?

— Ага. Оставь мой хвост в покое, сколько можно говорить!

— Ладно. Больше не буду.

Девушка отпустила хвост и почесала широкий лоб зверя. Тот зажмурился, а девушка склонилась к его морде и чмокнула в бархатный нос. Зверь от неожиданности чихнул. Его собеседница засмеялась, снова прислонилась к боку саблезубого и замерла.

Голову она положила на спину зверя, и тот не смел шевельнуться, чтобы не побеспокоить спутницу, которая, хвала богам, наконец-то никуда не бежала, не болтала и не дёргала его. Дыхание девушки стало ровным — она уснула. Зверь послушал её дыхание, размеренный стук сердца, и сам закрыл глаза. Ещё несколько часов блаженного отдыха и нужно будет идти к людям.

========== Часть 1 ==========

Мирген бродил по заросшим дорожкам сельского кладбища. Останавливаясь у могил, читал имена и даты на памятниках, подолгу рассматривал выцветшие фотографии. Здесь похоронены его дед с бабкой, тётки и дядья, другие родственники, которых он и не помнил. Кое-где сохранились памятники советских времен с красными звездами, но больше попадалось крестов. Пахло разогретыми травами. Над головой шелестели листьями берёзы и в их тени было чуточку прохладнее.

Ветер перебирал чёрные ленты запылённых венков. Искусственные цветы уже выгорели на ярком летнем солнце. Глядеть на них почему-то было приятнее, чем любоваться живым разнотравьем за кладбищем. В двадцать с небольшим лет противоестественно подолгу торчать на кладбище и желать для себя покоя, который обрели лежащие здесь. Но он ничего не мог с собой поделать, сюда тянуло как магнитом.

Стояла обычная для июля жара. Захотелось пить, и Мирген двинулся по склону холма вниз, к шоссе. Напротив кладбища, за дорогой и железнодорожными путями, лежало село Казан аал: дома с серыми шиферными крышами, огороды, школа, развевающийся трехцветный флаг над зданием администрации. В последние годы в селе прибавилось антенн-тарелок и пластиковых окон в домах.

За аалом расступались невысокие, местами поросшие лесом горы, открывая вид на зелёную речную долину с березовыми и ивовыми рощицами по берегам. Очертания гор и холмов напоминали то гребни на хребте дракона, то плавные изгибы женской фигуры. Предгорье переходило в степь. На лугах колыхались белые соцветия ковыля, по правую руку от него на опушке близкой берёзовой рощи малиновым костром полыхал иван-чай. Небо с пушистыми белыми облачками, пожалуй, не уступало синевой тропическому.

Сам он за границей не бывал и мог судить о тропиках только по фото и фильмам. Когда-то Мирген мечтал выучиться на инженера-энергетика, поступить на приличную работу, заработать денег и рвануть куда-нибудь к тёплому морю, посмотреть как там люди живут.

Теперь мечта казалась глупой. Он с трудом сдал экзамены и перевёлся на третий курс института. Экзамены сдавать было тяжело, но не потому что учеба не давалась. Подводило здоровье: головные боли, боли в мышцах, суставах и даже костях, одолевала усталость. Из-за непосильных уже нагрузок пришлось бросить дзюдо.

В поликлинике диагноз ему не поставили и отправили вон, намекнув на то, что в таком возрасте стыдно жаловаться на недомогания, для которых не имеется видимых причин. Тётка Агафья придерживалась такого же мнения, только выражалась прямо, не намёками. Поэтому измотанный непонятными болями Мирген ни с кем больше не говорил о здоровье, сидел себе дома, выполнял тёткины поручения, а чаще бродил в одиночестве в окрестностях деревни или здесь вот, на кладбище. Людей он начал избегать, даже интернет надоел. Тело ныло и сейчас, одолевала непонятная тоска. Хотелось бежать, уехать, только вот куда?

Кладбище находилось на невысоком пологом Змеином холме. Змей здесь водилось много, но опасаться стоило только гадюк. Зато на этом солнечном склоне было много мелкой полевой клубники. Мирген шёл медленно, остановился, протянул руку в траву за ягодой. Клубника почти поспела, скоро можно будет собрать несколько вёдер и продать на городском рынке.