Впрочем, сейчас, упаковывая коробки, рабочий и вовсе не думал о том, что в них. Он просто не мог дождаться перерыва на обед. Тогда уж он сможет найти Джона и поговорить с ним. Только… какой предлог найти для того, чтобы подсесть к нему? И как начать разговор? Можно ли это все обсуждать в столовой? Не будут ли за ним следить? Ответы на все эти вопросы ему было узнать не под силу. Поэтому все, что оставалось Дэну – дождаться обеденного перерыва и действовать по обстоятельствам.

Джон не был обычным рабочим. Какое значение в эти слова ни вкладывай, оно все равно будет верным. Здравого смысла в нем было куда больше, нежели трепета перед начальством или правилами. Им было сложно помыкать. Он не боялся выделяться среди прочих сотрудников склада. Для него имели значение только те правила, которые он мог понять и объяснить. Этим он превосходил большинство своих коллег. Вместе с тем, бунтарем он не был. Он умел находить общий язык с теми, кто стоял выше него. В том смысле, что он знал, как не раздражать их, чтобы избежать проблем.

И работал он лучше других. Поэтому начальство, хотя и не было в восторге от него, поставило его над другими работниками. Он заведовал списками товаров на складе и их количеством. Проще говоря, он отвечал за цифры. Это у него очень хорошо получалось. А вот ладить с коллегами у него получалось значительно хуже. Они завидовали ему. Их раздражало, что он отличается от них. Многие видели в Джоне угрозу, и всякий раз, когда Стивенс устраивал кому-то головомойку, они винили Джона, объясняя гнев начальника тем, что счетовод нагнетает обстановку.

Стивенс и другие начальники были не слишком последовательными, да и Джон не вызывал у них ни малейшей симпатии, поэтому они с полным равнодушием относились к напряженности, которая была между ним и другими работниками. Сам Джон переживал об этом не больше них. На работе среди коллег он вел себя так, словно у него есть другие занятия и интересы, кроме должности на складе, чем вызывал у остальных еще большее недоумение.

Сегодня, как и всегда, он обедал один. В столовой не было ничего необычного. Все те же рабочие, наполняющие ее с каждой минутой все больше и больше, все та же неизменно отвратительная еда, подаваемая здесь всю неделю. Джон сидел в углу за совсем небольшим столиком, казалось, специально созданном для любителей поесть в одиночестве. Он уже давно привык, что никто с ним не общается, и не слишком беспокоился по поводу того, что обедает без компании. Так как получать удовольствие от еды и от человеческого общения Джон не мог, во время обеда он, как правило, читал книгу, серая обложка которой не могла привлечь ничье внимание.

Вообще говоря, чтение не слишком поощрялось начальством. Было принято считать, что чтение книг, если это, конечно, не «Основы коммунального порядка» или «О Новом Обществе» – это пустая трата времени. Поэтому Джон всегда носил с собой «Основы», книгу, из-за которой к нему точно никто не придерется. Никому и в голову не могло прийти, что за этой обложкой он прячет отрывки из других книг, которые ему каким-то образом удавалось находить.

Уже прошло минут пять после начала обеденного перерыва, когда в столовую спустился Дэн. Он казался очень озабоченным и суетливым. Не обращая внимания на приветствия своих товарищей по складу, он машинально пытался найти Джона. Он еще не был уверен в том, что Анна сказала правду. Странноватый счетовод раньше не представлял для него особого интереса, поэтому Дэниэл не мог даже с уверенностью сказать, появлялся ли тот на работе в последние три дня. События последних дней вынуждали страдающего бессонницей сотрудника склада мысленно усложнять задачу самому себе.

Осмотревшись по сторонам, он довольно быстро нашел Джона в дальнем углу столовой. Стоит отметить, было сложно не заметить его бросающуюся в глаза копну рыжих волос. Вообще, у этого молодого человека была довольно примечательная внешность, отлично дополняющая его бунтарскую натуру. Практически каждый, кому захотелось бы описать Джона, сказал бы, что он непохож на других. В его зеленых глазах никогда не было усталости или гнева, а на его покрытом веснушками лице часто сияла улыбка. У него не было той болезненной бледности, так присущей большинству его коллег. Черты его лица могли бы назвать правильными, если бы в его окружении нашелся бы человек, способный описывать внешность.

Словом, нет ничего удивительного в том, что Дэн без труда отыскал Джона среди столпившихся в столовой рабочих. Заметив его, обедающий поднял на него свои выразительные глаза.

– Дэниэл? – не без любопытства в голосе спросил Джон, его голос звучал очень уверенно, несмотря на то что он еще не успел прожевать рис, которой был у него во рту – чем обязан такой честью?

– Ты не возражаешь, если я присяду, Джон? Буду рад пообедать с тобой – Дэн попытался улыбнуться, произнося эти слова, изображать дружелюбие у него не слишком получалось.

– Да, конечно, без проблем. И я буду рад пообедать с тобой – сказал Джон, убирая книгу со стола.

Заметив, что его собеседник торопится занять место напротив него, он прибавил:

– Может, ты сперва возьмешь еду, Дэниэл?

– Ох, да, конечно, я сейчас вернусь – Дэн только сейчас заметил, что подошел сюда с пустым подносом.

Еще через несколько минут они уже сидели друг напротив друга. Джон уже практически заканчивал обедать, чему его собеседник мысленно очень обрадовался – ему не хотелось проводить с этим чудаком слишком много времени, вдруг кто-то заметит? Поэтому Дэниэл поставил себе две основных задачи: как можно быстрее заставить Джона говорить и как можно быстрее закончить обедать.

– Чем ты занимаешься кроме работы, Джон? – спросил он, не теряя времени, и сразу же пожалел о заданном вопросе, подумав, что тот может пуститься в длинные рассказы о своей жизни, воспользовавшись возможностью наконец кому-то выговориться.

– Я? Да ничем особенным, в общем-то, как и все, слушаю радио, читаю временами…

Дэн вздохнул с облегчением. Как все-таки здорово, что Джон не подался в рассказы о своей скучной жизни! Но вот только было совершенно непонятно, как продолжить разговор. Дэну не хотелось спугнуть своего странноватого соседа, но проводить с ним весь перерыв ему хотелось еще меньше. Вдруг его взгляд упал на книгу, лежащую в углу стола:

– «Основы коммунального порядка»? Что же, очень похвально. Со школы не читал эту книгу. Признаться, я вообще мало читаю, не хочу тратить на это время. И на какие мысли тебя наталкивает эта книга?

– Мысли? Ну ты и сам знаешь, что для всего есть свое время и место, каждый играет свою роль… – Джон отвечал односложно и уклончиво, он все никак не мог понять, почему Дэн подсел к нему, и что ему могло понадобиться. Спрашивать его об этом он, однако, не собирался. «Пускай сам расскажет, что и к чему» – думал счетовод – «я никуда не спешу, а он, судя по всему, куда-то торопится».

– Кстати о порядке и о том, что всему свое время… Джон, в последнее время я не могу уснуть. А как тебе спится? Ты не слышал никаких подозрительных звуков в своей квартире вчера или сегодня?

– Я? Да нет, мне ничего не мешает спать. А что за звуки ты слышишь? – Джон насторожился, этот вопрос застал его врасплох, и он попытался сделать все возможное, чтобы не выдать свои подлинные эмоции.

– Звуки? Ну что-то похожее на стук молотка или кувалды, грохот прямо у меня над головой. Будто ты решил устроить погром у себя в квартире. И так уже три дня кряду. Думаю, что делать небольшие перестановки и обновления не запрещено, но не в такое же время. Люди же спят, Джон. Не нужно здесь изображать недоумение. Как только тебе не стыдно?

Изображать Джону ничего не нужно было. Услышав рассказ Дэна, он не на шутку перепугался. Он понятия не имел о шуме, доносящемся из его квартиры. Для него слова его собеседника были подобны грому среди ясного неба, ну или грохоту среди ночи где-то под потолком…

– Я совсем не понимаю, о чем ты. Никаких перестановок в своей квартире я не делал, я не знаю, о каком шуме идет речь. У меня и молотка-то дома нет – он пытался говорить твердо, надеясь выиграть время и разузнать побольше информации от того, кто пытался его допрашивать.