– Как думаешь, мы найдем что-нибудь интересное по дороге? – предприняла еще одну попытку Мария.

– Мне все равно, – буркнул Верзор.

– А если что-то опасное?

– Отстань, – резким тоном оборвал ее кадет. – Давай просто молча проведем патруль?

«Нет, это точно грубость, – отбросила сомнения девушка. – С Сарой ему общаться определенно не нравится».

Марии показалось, будто к воровке, пойманной у стен Эль-Гор, Верзор отнесся гораздо дружелюбнее, чем к соратнице. От этого ей еще больше хотелось поговорить, узнать, что к чему. Но как это сделать, если разговор совсем не вяжется? В конце концов, она решила больше не доставать Верзора. Все-таки главная ее цель – изучение крепости. А если Мария будет нарываться, то точно вызовет подозрения. Если Верзор не любил общаться с Сарой, то с чего бы это Саре лезть к нему с разговорами?

А воронавр тем временем неустанно топтал землю мощными когтистыми лапами, двигаясь к северной границе. Вокруг высились столетние деревья с широченными стволами. В воздухе висел терпкий запах старой коры, под ногами ящера хрустели ветви и желуди. Воронавр чуть замедлился от тяжести – земля вместе с лесом устремилась вверх, образуя холм. Когда скакун поднялся на вершину, лес расступился, открыв патрульным печальное зрелище.

Внизу простиралась долина, усеянная заброшенными деревянными домами, словно вросшими в землю. Перекошенные заборы местами клонились вниз, двери во многих домах были распахнуты настежь или вовсе отсутствовали. Бугры разросшегося мха между строениями скрывали, должно быть, предметы, некогда служившие местным жителям в быту. А, может, земля в этом месте сама по себе волнистая.

Глядя из-за спины Верзора, Мария разглядела пробитое деревянное корыто и разбитый глиняный горшок. Дворовые тропы заросли травой, мох по стенам тянулся к крышам. Из окон выглядывала тьма. Никогда еще девушка не видела подобного запустения.

Верзор как-то нервно дернул рукой, слез с воронавра и, приказав тому оставаться на месте, сел на большой замшелый валун на краю обрыва. Мария тоже поспешила на землю и подошла к кадету, украдкой наблюдая за ним. Со стороны деревни подул ветер, принесший с собой запахи плесени и обветшалого тряпья. Молодой онца прикрыл глаза, вбирая в легкие воздух. Мария тоже принюхалась, пытаясь угадать, о чем думает ее напарник. Ей показалось, что он печален, но что грустного в заброшенных жилищах?

Мария приблизилась к валуну и осторожно подсела к Верзору.

– Тебе грустно? – спросила она негромко.

Парень усмехнулся и ничего не ответил.

– Почему ты меня игнорируешь? – недовольно спросила Мария.

– А почему ты задаешь тупые вопросы? – отрезал кадет.

– Тупые? – удивилась девушка. – Что я такого тупого спросила?

Верзор с подозрением покосился на собеседницу.

– Это же очевидно, – сухо бросил он. – Но, похоже, не для коренной аргольской девчонки.

– В смысле? – удивилась Мария. Онца, конечно, существа непонятные, но странное поведение кадета все равно сбило ее с толку. Похоже, Верзор тоже недоумевал. Как бы не ляпнуть лишнего.

– Сара, неужели тебе, правда, настолько отшибло память?

Мария виновато пожала плечами и кивнула. В это же время она мысленно укорила себя за неосторожность. Верзор смотрел на нее с недоверием, словно история про потерю памяти была для него совершенно неубедительной.

– В Эль-Гор все знают, что я из этой деревни. И ты знаешь.

«Вот чарка! – мысленно ругнулась Мария чуть ли не вслух. – Лазутчица из меня никудышная!».

– Я… – неуклюже промямлила она. – Я совсем забыла об этом. Прости, пожалуйста!

Верзор прищурился.

– Прости, – еще раз извинилась Мария. – Я не хотела сделать тебе неприятно, просто после того ужасного случая, когда я потерялась, я сама не своя. У меня часто кружится голова и вообще слабость. И меня пугает, что я многого не помню. Расскажешь про эту деревню?

– А то ты не помнишь, что здесь случилось?

– Нет.

Кадет задумался, не сводя с Марии пристального взгляда.

– Когда аргольцы захватили крепость Эль-Гор, деревни, расположенные в зоне влияния эльгоровцев, перешли им. А моя деревня стояла за пределами этих земель и Эль-Гор никогда не служила. Об этом даже на уроках истории говорили, помнишь?

– Про захват Эль-Гор помню, – соврала Мария. – А про деревни плохо.

– Мда-а, – потер подбородок Верзор.

– Расскажи!

– Здесь жили мои предки. Славные охотники! Эльгоровцы уважали их и не трогали. А аргольцы решили, что эта деревня тоже им принадлежит и местные должны подчиниться их воле. Хотели на рудники отправить. И много чего еще. Получили отказ и попросту уничтожили целое поселение. Многих убили, остальных подмяли под себя. Забрали все ценности. Детей в живых оставили, чтобы те на крепость работали. И меня в том числе.

– Какой кошмар! – искренне ужаснулась Мария, рисуя в воображении жуткие образы. – А что стало с твоей семьей?

Верзор мрачно промолчал, и девушке все стало ясно. Мария вдруг поняла, что едва заметно дрожит. Она не ожидала, что история настолько заденет ее, но не понимала, почему.

– Сколько тебе было лет?

– Двеннадцать.

– Двеннадцать!

Заброшенная деревня в низине стала казаться еще печальнее. Мария представила себе оживленное поселение, в котором смеются дети, играя в охоту, а статные взрослые приносят из леса крупную добычу. И малыши с восхищением смотрят на охотников, мечтая в будущем стать такими же сильными и смелыми. А потом приходят захватчики.

Мария содрогнулась. Воображаемая битва внезапно сменилась воспоминаниями пустыни. Девушка вспомнила свою семью. Лицо матери. Добрый голос отца, под звуки которого всегда было спокойно и хорошо. Сестер и братьев. И жуткую песчаную бурю, которая навсегда стерла из ее жизни эти образы.

– Сара, ты что, плачешь?

Тягучая печаль сменилась бурным смятением. Рука метнулась к щеке, проверяя наличие слез, и действительно – под глазами оказалось мокро. Девушка стыдливо отвернулась от кадета, вытирая рукавом лицо. Наверное, сейчас она выглядела жалко. И странно.

– Нет, – отрицательно мотнула головой Мария. – Не плачу. Но мне всегда было жаль эту деревню.

– Правда? – удивленно спросил Верзор. – Это… неожиданно.

Мария взглянула на собеседника и увидела в его взгляде все то же недоверие. Ей вдруг захотелось рассказать ему свою историю, показать, что она действительно понимает его. И хотя семья Марии не погибла, она совершенно не знала, в порядке ли они теперь. В любом случае, она, как и Верзор, осталась одна, оторванная от той жизни, которая у нее могла быть.

– Пойдем отсюда, – задумчиво произнес кадет и поднялся с места. – Надо вести патруль.

Мария согласно кивнула, задерживаться у деревни не было никакого желания. К тому же воровке стало неловко за себя. Причем она не могла понять, перед кем больше: перед Верзором или перед самой собой. Вроде как с кадетом общается Сара, а не она, так что любое недоумение будет обращено не к ней, а к другой девушке. А вот перед самой собой Мария точно опростоволосилась. Дала волю чувствам – и перед кем? Перед онца!

Патрульные шли вдоль северной границы, обозначенной опушкой леса, воронавр послушно следовал за ними. Вскоре земля выровнялась, так что по одну сторону патрульные видели густой лес, а по другую – открытые луга. С поля доносились птичьи трели, но даже это мелодичное пение не смогло отвлечь Марию. Сейчас она как никогда ощущала себя неуютно и скованно.

«Эх, дурацкий день, – подумала самозванка. – Пользы от него никакой. Ладно, завтра попробую наверстать. Прогуляю тренировки, и пока все занимаются делами, поищу что-нибудь дорогое. Может, в библиотеке или лазарете. И толку, что я залезла в чужую шкуру? Туда я и в облике таракана могла бы попасть!».

Мария обругала себя за глупость и неуклюжесть. Наверняка какой-нибудь другой вор, более взрослый и опытный, на ее месте сделал бы все лучше. Вел бы себя осторожнее, лучше бы наблюдал за онца, не лез, куда не надо. А потом, в нужный момент, выведал бы все тайны крепости. А Мария… Мария не может. Вон, разревелась! Теперь Верзор, наверное, считает, что Сара или спятила, или самозванка. А что? Местные уже знают, что воровка-оборотень поселилась рядом с ними, так почему бы ему так не подумать?