========== Формовщик. Кто ходит в гости… трам-пам-бдыщ ==========

Закончив очередную тренировку, Нил вернулся в саркофаг и некоторое время бездумно плавал в потоках пси, давая отдых телу и разуму. Его изрядно деградировавший пищевод, только недавно ставший усваивать жареную рыбу, сегодня не доставлял беспокойства, и это радовало Нила. Экскурсы в прошлое и рыбалка заставляли его ощущать себя всё более живым. Он понимал, что его сознание перестраивается, но не видел причин препятствовать изменениям. Возвращаться в раковину прошлого? Ни за что!

Впрочем, хоть прежний Нил и уступал место новому, он делал это довольно медленно. Потому-то и материализованный Воплотитель все больше простаивал. Не нравились Нилу созданные в нём воинов. Не соответствовали они его виденью. Не было в них чего важного. Некой искры. Вот и развеивал их Нил после первых же испытаний.

«Дело во мне», — пробормотал он, материализуя импульсоводы и создавая шестиугольные экраны.

В принципе, он и раньше понимал это, но только сегодня принял, решив не отвлекаться на перфекционизм. Нилу вспомнилась старая притча об учениках гончара. Мастер разделил их на две группы, первая старалась создать идеальное воплощение, вторая работала на количество, напрочь игнорируя качество. В результате именно последние создали лучшие горшки. Точно так же решил поступить Нил.

Направив потоки из пилонов в Воплотитель, он стал формировать воина. Готовые конструкты времён единения, вытащенные из глубин памяти, оказались слишком сложны, чтобы создавать их по несколько штук за раз, но Нил перестроил Воплотитель, полностью свалив на него всю работу с материализацией. Разумеется, за это пришлось заплатить свою цену. Теперь он мог создавать лишь два вида боевых юнитов, да и то условно. Второй требовал помощи со стороны, так как Воплотитель теперь не мог создавать излучатель. Зато имелась возможность поместить в кристалл матрицу сознания воинов и не возиться с ней каждый раз при создании конструкта.

Вообще-то, подобное нарушало не только неписаные, но и некоторые писаные законы. Исключение делалось лишь для храмов, да и то простейших, разработанных ещё во времена активной колонизации иных миров. Собственно, Нил как раз и построил подобный. Он же и натолкнул его на соответствующе мысль. Да что там, кристалл в Воплотителе был копией кристалла из Храма. Нил лично создал его, обеспечив себе максимальный комфорт и удобство для работы с проекцией собственного разума. Чувствовал он, что сразу не получиться, вот и предусмотрел заранее.

Сверкающая протуберанцами сфера распалась тысячами искр, и между изогнутых пластин, похожих на два гигантских соединённых концами пальца, появился коленопреклонённый воин. Пару секунд он оставался неподвижен, вслушиваясь в мир и привыкая к нему, затем резко встал и выпрямился, развел плечи, встряхнул руками и активировал плазменные клинки наручей.

«Красавец», — завистливо вздохнул Нил, смотря на Послушника. Это был простейший боевой конструкт, один из первых, созданных во времена объединения. Внешне он копировал создателей, что и неудивительно, ведь в то время ими управляли напрямую. Переносили разум в кристалл и вешали его на шею воина, пряча под золотистой бронёй нагрудного панциря. Гибель тела конструкта высвобождала достаточно энергии, чтобы разум создателя смог вернуться в родное тело.

Послушник деактивировал клинки, повёл головой и прыгнул с платформы Воплотителя на землю. Прямо в воздухе он активировал силовое поле, и, приземлившись, вскинул руку, приветствуя создателя на вершине храма. Конечно, он не мог видеть Нила, но он знал, что тот смотрит на него. Ещё бы, ведь частично он и был Нилом. Точнее частью его разума.

Арка вновь наполнилась сиянием, и Воплотитель принялся за создание нового воина. «Словно врата в мир», — подумал Нил. «Врата рождения», — хмыкнул он, борясь с желанием вмешаться в процесс и создать пустое тело. Ему до безумия хотелось материализовать управляющий кристалл, он мог сделать это прямо из саркофага, сразу с прочнейшей веревкой, уже на шее нового Послушника, а затем одно усилии и он перенесет сознание, а потом… «Нельзя, нельзя бросать Храм и оставлять все на самотёк», — одернул себя Нил.

«Успею ещё поохотиться лично, зверья-то много», — принялся он не столько убеждать себя разумными доводами, сколько уговаривать.

К тому моменту, когда он справился с душевным порывом и привёл сознание к покою, пилоны исчерпали запасённые ресурсы, и Воплотитель прекратил создавать Послушников.

Отряд воинов стоял подле Храма и ждал, нет, жаждал команды. Ведь все они были частью разума Нила. Той самой мятежной и неспокойной частью. Тем «я», которое презрело запреты и ограничения. Тем духом прошлого, который возвеличил расу Нила, вывел её к звёздам и позволил достичь невообразимых высот развития. Медитации и самопознание лишь огранило данное мятежным духом. Превратило в бриллиант. Но основой всегда оставался алмаз страстей.

Нил тряхнул головой, смахивая наваждение морока и усмехнулся. «Слишком пафосно», — скривился он, посылая отряду мыслеобраз и веля одному из помощников приготовить рыбный салат.

Воины дружно вскинули руки, на секунду полыхнули активированными клинками и побежали в долину. Искать и истреблять агрессивное зверьё. Озадаченный салатом помощник отправился к речушке, принявшись на ходу собирать всё подряд. Нил не видел смысла в экспериментировании над собой. По крайней мере, он не собирался издеваться над своими вкусовыми рецепторами, а возможное отравление — в саркофаге он и не такое переживет. Хоть так он собирался компенсировать жажду действия и недостаток риска.

Добравшиеся до долины Послушники активировали клинки и принялись расходиться широким фронтом, но с поиском агрессивных животных не задалось. Нет, разумеется, кое-кто им попадался, но всё это было не то. Пройдя долину и обнаружив колонию пси-кристаллов в скалистых отрогах, Послушники столкнулись с широкой рекой.

«Это ж надо», — потёр подбородок Нил, всё это время наблюдающий за действиями отряда. «Похоже тут давно не трясло», — пришел он к выводу после непродолжительных размышлений, за время которых Послушники собрались у брода возле скал. Пока они переправлялись на другой берег, Нил пытался представить, что и как должно было пойти, чтобы река оказалась на этой возвышенности. «Скорей всего, образовался разлом, достаточно большой и глубокий, чтобы стать руслом», — прикидывал он, собирая в голове общую картину из того, что видели Послушники. «А потом восточная часть просела и образовала низину», — покивал Нил самому себе, акцентируясь на пологом спуске. «Может тут ледник прошел или нечто вроде внутреннего моря было», — отметил он плавность рельефа.

Так бы он и размышлял над географией и прошлым низменности, но встреча с уже знакомой помесью насекомого и пресмыкающегося вернула его к вещам сегодняшним. Зверюга сразу же бросилась на ближайшего воина и попыталась сбить с ног, но тот лишь пошатнулся от таранного удара и ловко срезал нападавшему мандибулу. Вернее, попытался срезать, но не достиг полного успеха. Слишком уж прочным оказался материал и проворным зверь. Впрочем, панцирь у животного оказался более податливым и троица подбежавших воинов в шесть клинков буквально разорвали зверя на куски.

Вот только это стало лишь прелюдией к бойне. Не успел отряд дойти до восточного края отрогов, как на них бросилась целая туча агрессивных тварей. Они пищали, стрекотали, щёлкали жвалами, скрипели панцирями, шуршали лапками и лезли в бой. Звери бросались на Послушников сразу по несколько штук. Игнорировали клинки, не заботились о самосохранении, харкали кислотой, и даже разрубленные пополам продолжали сражаться.

Нил растерялся, и точно так же растерялись его воины. Правда благодаря урезанному сознанию они вступили в схватку без раздумий, что стало их главной ошибкой. Пусть один на один звери не могли тягаться с Послушниками, но вчетвером они быстро сбивали силовые поля и висли мёртвой хваткой на конечностях. Пытались прожечь броню доспехов кислотой. Сжимали жвала, стараясь раздавить поножи или наручи, смять скрытую за ними плоть. И самое пугающее — им это удавалось. Не всем и не сразу, но они учились. Находили слабые места и вцеплялись в них.