Писал, подобно Тютчеву и Фету,

пропитанные юностью стихи.

– Мне хочется попробовать ухи,

с которою я выпил бы киршвассер, -

бросает выходя из тачки азер,

похожий на Корею и Китай.

В Россию устремляется Батай,

спасаясь от невыдуманной стужи.

Сидит в кафе и потирает уши,

читая про попа и попадью.

Вчера к нему заглядывал Бадью,

просил занять до воскресенья шекель.

А мне приснились Фейербах и Гегель,

танцующие танго и фокстрот.

Напрасно умирает только тот,

кто не был зря рожден на этом свете.

Я радостен, печален, темен, светел.

В моей душе в любые времена

зима и лето, осень и весна.

* * *

За окнами который месяц март.

Плохая и хорошая погода.

В стакане соль и десять капель йода.

Работу под названием Свобода

выкладывает в интернете Барт.

Ее читают тысячи людей,

а также их компьютерные мыши.

Любой горы и здания превыше,

сознание, он пишет, это Ницше,

целующий одну из лошадей.

И далее: покинув забытье,

смерть покупает самый лучший гаджет,

которому она споет и скажет,

что человек, чье будущее пляшет,

чем ближе к ней, тем дальше от нее.

* * *

На улице сегодня хорошо.

Его превосходительство Мишо

пылает и сияет в центре неба.

Пошатывается боксер от джеба,

бросаясь по инерции вперед.

Не зря писал в своем рассказе Брод,

что дружба с человеком – это ссора.

Согласно режиссеру Кикбоксера,

герой любого фильма – Эдгар По.

По облаку трамвай идет в депо,

известное любому гражданину.

Вон некий мальчик скорчил дяде мину,

которая чуть позже взорвалась.

Смотрите, по реке плывет карась,

похожий на искусство и науку.

О девочка, возьми меня за руку

и посети со мною декаданс.

Поужинал в кафе с друзьями Барнс,

где выпил за победу Фрэнка Дюкса,

купив билет в купе до Бенилюкса

и про меня сказав в романе Рим:

он умер мертвым, чтобы жить живым.

* * *

Город представляет собой ящик.

День и ночь ведет работу Гашек,

будущее Чехии круша.

Говоря: могила есть душа,

он рисует на картине Швейка,

чей участок поливает лейка,

движимая старческой рукой.

Находясь в гостинице Джанкой,

думает о государстве Чапек

и бросает в таракана тапок,

чтоб затих за окнами сугроб.

Плачет и смеется Робокоп,

прочитав главу Экклезиаста

и придя в кафе "У Артавазда",

где глухого слышит лишь глухой.

На дуэли погибает Хой,

лидер государства Сектор Газа.

Вот такую истину и фразу

произнес однажды Вовенарг:

"Обожаю группу Зоопарк,

то есть ананас, банан и манго".

Прошлое предсказывает Ванга,

а другое ей до фонаря.

У меня в сознании заря,

равная Батыю и Мамаю.

Но я все равно не понимаю,

почему покинуты места

и за что Христос распял Христа.

* * *

Как Гитлер убивал евреев,

так я пишу тебе стихи,

пока планета Ерофеев

танцует в ритме мизрахи,

давая волю абрикосам,

каштанам, яблокам, цветам.

Не зря под действием кокоса

остепенившийся Бентам

вообразил себя поэтом,

влюбленным в творчество тайги.

Я прихожу к тебе с рассветом

и призываю: помоги.

Освободи меня от чуда,

пройдясь по полу босиком,

чтоб по ночам товарищ Будда

смотрел по ящику ситком.

Помешивал в бокале смузи,

не опуская жалюзи.

Ты станешь мне женой и музой

на территории Руси,

которую затмили Хаммер,

Макдоналдс, Сникерс и Плейбой.

Когда под вспышки фотокамер

я под венец пойду с тобой,

то суну меч обратно в ножны

и начертаю на столпе,

что правда противоположна

не только лжи, но и себе.

* * *

Где солнце садится верхом на планету,

там льются на землю железо и сталь.

Любому прозаику или поэту

советует жить в Анкаре Гофмансталь,

иначе никто за добычею неба

поймать не сумеет ребят из Бозкурт.

– Война есть подобие такта и степа, -

считает один политолог и курд,

кому улыбнулись тюрьма и свобода,

ведущие в битву бойцов Пешмерга.

Болезням, невзгодам и голоду ода

поется афганцами в фильме Нога,

который был снят по заданию Кришны

и стал воплощением жизни в борьбе,

когда человек, а тем паче всевышний,

обратно пропорционален себе.

* * *

Музыка ночи становится ночью

музыкой дня.

Ежели ты обязательно хочешь

помнить меня,

то посади помидоры и тыквы

и поливай.

Ты закачала пятнадцать реликвий

через wi-fi,

чтобы весь мир возлежал оголенным

возле Христа.

Ты постигаешь вселенную лоном,

ты – высота,

а под тобою планета кукушек

и остальных.

Я заказал себе роллы и суши,

но вместо них

мне привезли без парада и помпы

пару блядей.

Падают цены, как падают бомбы.

Так Фарадей

вывел закон, по которому в Мекке

пять – это шесть.

Бог отличается от человека

тем, что он есть.

* * *

Это юность поет в груди.

И Джакарта любви полна.

За окном целый день дожди.

Ты воинственна и грозна,

окружая со всех сторон

и блокируя Ленинград.

Вновь выигрывает Буффон

итальянский чемпионат

и танцует при свете фар,

рекламируя Тайд и Миф.

Над тобою кружит комар,

из груди твоей кровь испив

и пища, что кругом вода,

государство и Гераклит.

Вспоминай обо мне всегда,

представляя собою Крит,

где гуляли Верлен, Рембо,

Малларме, Прюдом и Бодлер.

Мне тебя покорить слабо,

приготовить тебе эклер,

натереть на тарелку сыр,