— Прости…

Я направляю на него дуло, нажимаю на курок. Раздается щелчок, и Черный Кот с криком боли падает, в его костюм глубоко вошла красно-черная стрелка. Парализованный, он едва находит силы поднять ко мне голову, и отблеск в его фиолетовых глазах — отчаяние, непонимание, гнев — стоит любых слов. Засунув пистолет в сумку, я могу лишь неустанно повторять:

— Сожалею! Прости!

Я встаю рядом на колени и с ощущением тошноты вынимаю из него стрелу. Потом хватаю его поперек туловища и без усилий поднимаю на плечо. Я бросаю последний взгляд на Изгнанника, который по-прежнему борется с параличом, но догадываюсь, что долго это не продлится. Встретив мой взгляд, он кипит. С трудом произносит:

— Прежде чем закончится ночь… Ваши квами узнают. Шкатулки больше нет, их миссия завершена, и им больше некуда идти. Скажите им… что их братья со мной. Что именно так всё должно закончиться.

Не в состоянии отвечать, я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, держа йо-йо в руке. Когда я устремляюсь на крыши, Изгнанник рычит:

— Возвращайтесь на заре… Иначе этот город заплатит за вас!

С комом в горле я надежнее перехватываю тело Черного Кота. Я беспрепятственно прохожу сквозь щит, который временами мигает, и мы исчезаем в ночи.

— ЧЕРНЫЙ КОТ!

Я удираю по крышам, с каждой секундой всё более встревоженный. Спина еще зверски болит, несмотря на то, что Ледибаг быстро вытащила свою парализующую стрелу. За несколько секунд я уже вновь вернул себе контроль над телом и вырвался из ее хватки.

— Оставь меня! У меня заканчивается трансформация!

— Еще одна причина остаться в укрытии! Куда ты?!

Я подпрыгиваю и ускоряюсь. Она близко, слишком близко!

— Оставь меня в покое!

Я лавирую среди дымоходов, одновременно пытаясь сориентироваться. Куда идти, чтобы добраться до Изгнанника? Быстрее, пока он еще под действием…

Леска оборачивается вокруг моей лодыжки, и я покрываюсь холодным потом. Я сжимаю кулаки, за неимением шеста. Если понадобиться, будем драться!

— Отпусти меня, я сказал!

Но леска резко натягивается, подрезает меня на лету. Я ударяюсь в балкон внизу. Моя спина врезается в большое окно, которое разлетается на осколки, и я тяжело приземляюсь на паркетный пол посреди неизвестной — и пустой — квартиры. Тяжело дыша, я едва успеваю оправиться от удара, как она уже появляется в обрамлении разбитого окна. Я бросаю на нее угрожающий взгляд, и она еще колеблется. Со звоном разбитого стекла она приближается ко мне и хватает меня за руку, чтобы поднять на ноги. Я резко вырываюсь.

— Оставь меня! Мне не нужна твоя помощь!

Шея задеревенела от боли. Голос охрип, временами его едва слышно. Это вызывает у меня отвращение. Я вскакиваю на ноги и отступаю на несколько шагов, в ярости, приняв защитную позу.

— Почему ты это сделала? Он был в нашей власти!

— Черный Кот, успокойся. Хватит!

Она снова приближается. Ее голубые глаза сверкают в полумраке. Я отвожу взгляд, вне себя. Она не имела права вмешиваться!

— Он убил моего отца! Он разрушил мой дом, мою семью!

Всё перемешивается в моей голове. Воспоминания отца. Слова матери. Я хочу, чтобы это прекратилось, неважно как!

— Всё это его вина! Я ПРИКОНЧУ ЕГО! ДАЙ МНЕ ПРОЙТИ!

— НЕТ!

Я бросаюсь на нее. Она дает отпор, и мы катимся по паркету. Она сильна, я тоже. Пищит Камень Чудес, не знаю который.

Я опрокидываю ее на спину, поднимаю кулак.

— АДРИАН! — кричит она.

Я резко замираю. Она тоже. Тишина оглушает. Я вдруг начинаю заново дышать и, наконец, осмеливаюсь встретиться с ней взглядом. Задыхаясь, она буравит меня взглядом расширившихся голубых глаз. Я немного отодвигаюсь и опускаю кулак, потрясенный — ею и моим собственным жестом.

— …А?

Она поджимает губы, взгляд становится жестким. Она сжимается, напрягает мышцы. Ее ноги ударяют мне под ребра, отбрасывают на стену. Я падаю на паркет, дыхание прерывается, не в состоянии говорить, не в состоянии двигаться несколько секунд. Пытаясь вернуть себе дыхание, я слышу рыдание, которое приводит меня в ужас. Когда я, наполовину задохнувшийся, поднимаю голову, я встречаю ее взгляд. Хлещущий. Жгучий.

— Меня ДОСТАЛО, что ты действуешь в одиночку! Вначале ты скрываешь от меня свой скорый отъезд, потом отказываешься открыть мне свою личность, а теперь это? «Оставайся в стороне, я займусь этим»? С каких пор мы пытаемся провернуть такое, когда другой без трансформации? С каких пор?! Мы дуэт, Черный Кот! ДУЭТ! КОМАНДА!

Она плачет, но держит голову высокоподнятой, твердо стоя на ногах, сжав кулаки. Я кое-как встаю, в ушах звенит.

— Ты сын Бражника, ну и что? Неважно, кто мы, это никогда не мешало нам доверять друг другу! Мы действуем ВМЕСТЕ, мы сражаемся ВМЕСТЕ, и побеждаем ВМЕСТЕ! Осознай это: ОН МОГ УБИТЬ ТЕБЯ, ЧЕРНЫЙ КОТ!

Ее голос прерывается. Она моргает, испускает дрожащий вздох, как если бы заново переживала то мгновение.

— Ты не шевелился, ты не… дышал!

Она прижимает ладони ко рту и заглушает пронзительный вопль, сложившись пополам. Закрыв глаза, в слезах, она качается. Я подхожу, чтобы взять ее за плечи.

— М-моя Леди…

— НЕТ!

Она резко отстраняется, и ее обвиняющий взгляд пригвождает меня к месту.

— Мне нужен мой напарник, Адриан! МОЙ НАПАРНИК! Мне нужен мальчик, который ничего не скрывал от меня во время миссий и который никогда не бросил бы меня, чтобы поиграть в убийцу-смертника! Мальчик, который рассчитывал на меня, и на которого я могла рассчитывать! Прекрати свои глупости и возвращайся, если найдешь его!

Она вытаскивает сумку — наше продовольствие — и без проволочек бросает ее мне.

— ТОЛЬКО, если найдешь его!

Она выходит через окно и исчезает из моего поля зрения. Я остаюсь, будто пораженный молнией.

Мой Камень Чудес завершает отсчет. Костюм исчезает, и меня накрывает холод и боль от ран.

— Пацан?

— Плагг!

Я вздрагиваю, приходя в себя. Мой квами на земле, глаза расширились, язык заплетается.

— Я… я чувствую себя…

Я встаю на колени. Его вибриссы дрожат, как если бы он пытался уловить только ему доступную вибрацию. Он поднимает на меня потерянный взгляд:

— Остальные?..

Его голос теперь лишь умоляющий писк. Я тоскливо вздыхаю, не знаю, что ему ответить. Квами не осознают, что мы делаем в трансформации. Однако я чувствую, что он уже понял.

— О… О, нет. Нет…

Пока Плагг бормочет, его зеленые глаза начинают блестеть. Когда я протягиваю к нему руку, он неуверенно отлетает.

— Тикки. Найди Тикки.

Он уносится наугад, проходит сквозь дверь на другом конце комнаты. Я остаюсь один. Я еще дрожу. Ночная тишина вдруг становится невыносимой. У меня болит голова, болит всё. Мне нужен воздух.

Я выпускаю сумку. Шатаясь, медленно подхожу к разбитому окну, выхожу на балкон. Взошла полная луна, сияющая среди облаков. Потом облака закрывают ее. Поднеся руку к глазам, я осознаю, что в них стоят слезы.

Раздается шмыганье — не мое. Слева, на другом конце балкона, который тянется вдоль всего фасада, на перилах сидит красная фигура лицом в пустоту. Она снова шмыгает, съежившись.

Я приближаюсь.

— Эй…

Она не двигается. Я еще подхожу, кладу ладонь ей на плечо. Некоторое время я осмеливаюсь надеяться, что она не оттолкнет меня. Но она снова шмыгает и передвигается, чтобы выскользнуть из-под моей ладони, и, наконец, поворачивается.

Сидя на балюстраде, Ледибаг молча смотрит на меня, ее щеки в дорожках слез. Я в гражданском, но время, когда нас это беспокоило, вдруг кажется очень далеким. Ее взгляд мстительный, непроницаемый. Жесткий.

Я не знаю, что сказать. Единственная вещь, что приходит в голову, кажется мне самой неуместной. И все-таки.

— Прости. Прости…

Молчание сгущается сильнее. Я опускаю взгляд. Я вдруг чувствую себя крошечным под ее бездонным взглядом.

— Мне жаль. Я… Я…

Насчет Шкатулки. Насчет того, что я ей сказал…

Мне не хватает слов. Наверняка мне лучше бы замолчать и уйти. Я отступаю на шаг.