— Но я подумала, вы будете такими милыми, — щебечет Роза, сжимая в руке свою карту Купидона. — И я была права: вы были просто лапочками, пытаясь защитить друг друга!
Милен и Аликс фыркают, взбудораженные своей последней победой.
— Самое забавное во всем этом — то, что Адриан был третьим Оборотнем, — насмешливо заявляет Аликс. — Не повезло, Нино, у вас не было почти ни единого шанса выкарабкаться.
— Что ж, по последней? — нетерпеливо спрашивает Ким, зевая. — Надо, чтобы дело двигалось, иначе я засну.
— Сначала я должна собрать все ваши карты, — осаживает его Алья, тасуя колоду. — Натаниэль, Марк, передайте дальше. Адриан, твою карту, пожалуйста!
За отсутствием реакции лежавшего справа от меня Адриана, я переворачиваюсь на бок и кладу ладонь на его плечо. После короткого ступора я шепчу:
— Он спит.
— Да ладно? В таком гвалте? — удивляется Алья. — Но как ему удается?
Вместо ответа я пожимаю плечами. При том, что в конце партии раздавались взрывы смеха и насмешливые замечания, Адриан спит без задних ног, лежа на животе, обняв руками подушку. Растроганная, я натягиваю ему одеяло до затылка. Его день был изматывающим, учитывая фотосессию и перелет до Парижа.
— Ладно, начинаем заново! — объявляет Макс, избранный Ведущий этого вечера. — Распределяем карты. Просто напоминаю: вы смотрите их только один раз, потом кладете перед собой, чтобы вас не рассекретили. Мы не размахиваем ими на виду у всех, когда наступает наш ход, не так ли, Роза?
— Ага-ага…
Среди собравшихся раздается несколько смешков. Тогда Макс начинает то, что он так хорошо умеет — рассказывать фабулу игры:
— Дамы и господа, добро пожаловать обратно в Тьерсельё! Наступает ночь, вся деревня засыпает…
Каждый опускает голову и закрывает глаза, слушая, как Ведущий рассказывает свою историю. Атмосфера снова становится спокойной, обманчиво мирной, когда он одного за другим вызывает игроков делать первый ход.
— Я призываю Ясновидящую! Она просыпается и в тишине показывает мне Жителя, про которого желает разузнать…
В качестве ведущего, Макс единственный может вставать, чтобы ходить туда-сюда в центре круга. Он должен показать Ясновидящей карту указанного игрока, а потом положить ее на место.
— На эту ночь Ясновидящая закончила с видениями, она снова засыпает. Теперь просыпаются Оборотни! Они открывают глаза и молча сговариваются… Выбирают будущую жертву… Они выбрали. Их первый Житель убит в тишине…
Слышится шорох, небольшое ворчание и приглушенный вой волка на луну.
— …в тишине, я сказал, — продолжает Ведущий слегка насмешливым тоном. — Разве что Оборотни любой ценой хотят быть разоблаченными соседями.
Ему отвечает придушенный смех. Я усмехаюсь, пытаясь определить, с какой стороны круга он доносится.
— Оборотни теперь сыты, они снова засыпают. Колдунья, теперь я призываю Колдунью!
Я открываю глаза, как меня просят. Макс обводит взглядом круг и, наконец, замечает меня.
— Колдунья проснулась. Колдунья видит, на кого напали этой роковой ночью. Что Колдунья будет делать?
Он показывает мне пальцем на Алью, которая с закрытыми глазами корчит гримасу, внимательно прислушиваясь и еще не зная, что произошло с ее персонажем. Я подчеркнуто приподнимаю брови: в качестве держателя карты Колдуньи, я имею право исцелить игрока, чтобы позволить ему выжить… или не исцелить. Я улыбаюсь Максу и делаю ему знак большим пальцем вверх. Он кивает.
— Колдунья по своей величайшей доброте решила использовать исцеляющее Зелье. Она спасает несчастного раненого Жителя. Удовлетворенная, Колдунья снова засыпает.
Я закрываю глаза.
— В Тьерсельё наступает день! Вся деревня просыпается. К счастью, на этот раз никто не умер, но поднимается волнение. Для жителей время объединиться и обозначить виновного в нападении сегодняшней ночью!
Все игроки поднимают головы, и начинаются обсуждения, вначале нерешительные, потом каждый втягивается в игру, чтобы защитить свое мнение. Тон быстро повышается, хотя атмосфера остается добродушной.
— Жители проголосовали. Аликс, ты обвиняешься в том, что ты Оборотень, и приговорена к смерти!
— А-а-а-а, я умираю! Братья, отомстите за меня в следующее полнолуние!
С комическим бульканьем изобразив ужасную болезненную кончину, Аликс поворачивает карту, демонстрируя всем. Она не была обязана это делать — некоторые предпочитают унести тайну с собой в могилу и оставляют карту у себя, — но она и в этот раз действительно была Оборотнем.
— После этой крайне очистительной казни, — напыщенно продолжает Макс, — вся Деревня засыпает. Я призываю Ясновидящую! Она просыпается, увлеченная своими видениями. В тишине она показывает мне того, про кого хочет разузнать в эту ночь…
Ведущий одного за другим вызывает игроков.
— Теперь просыпаются Оборотни, жаждущие крови и мести! Молча, они совещаются… Они укажут следующую несчастную жертву…
И игра неутомимо продолжается.
Я подавляю очередной зевок, глаза болят. Бессонница прошлой ночи начинает серьезно давить на меня. И поэтому когда несколько ходов спустя Оборотни решают убрать меня, я охотно выхожу из игры, пока выжившие жители обсуждают следующего предполагаемого Оборотня.
Я сворачиваюсь на боку, не обращая внимания на жесткость пола. Несмотря на то, что партия в самом разгаре, наполненная смехом и театральными репликами, Адриан по-прежнему крепко спит. Прядь волос подрагивает в такт медленному ритму его дыхания и регулярно щекочет ему щеку, каждый раз заставляя его морщить нос. Позабавленная, я, поколебавшись, осторожно отодвигаю непокорную прядь. Он практически не реагирует — только вздыхает. С нежностью в сердце я спокойно смотрю на него.
Закрываю глаза и глубоко вдыхаю. Я не чувствовала себя настолько умиротворенной уже..
…уже сколько?
Я вздрагиваю и открываю глаза: гораздо темнее, чем раньше. Адриан по-прежнему спит, но теперь лежит на боку, лицом ко мне. Он слегка улыбается, и я краснею, заметив, что его рука непринужденно легла на мою. На одно долгое мгновение я напрягаюсь, сердце трепещет. А потом решаю не убирать руку.
— Успокойся, Носительница. Ради всего святого…
Плагг садится на подушку Адриана и бросает на меня саркастичный взгляд. С пылающими щеками я тихо ругаюсь на него:
— Плагг, откуда ты взялся?
— Я совершал последний обход кухни. Торт восхитителен, было бы преступлением позволить ему потеряться, — гордо пищит он, потирая пузо.
— Тебя заметят!
— Вовсе нет…
Я поднимаю голову и осторожно оглядываюсь. Игры закончились, и, похоже, давно. Свет погашен везде, кроме коридора у входа. Несколько игроков заснули, как я, прямо на месте, свернувшись под одеялами. Другие заняли диваны или громадные подушки в углу гостиной. Отсутствующие, вероятно, ушли в комнаты. Рядом с кухней Алья с чашкой горячего шоколада тихо разговаривает со своей сестрой Норой, которая, видимо, несмотря на бурю, только что вернулась из спортзала.
Я растерянно ложусь обратно — я думала, что закрыла глаза всего на несколько мгновений. Но усталость будто испарилась, значит, я спала гораздо дольше, чем несколько минут. С колотящимся сердцем я рассматриваю крепко спящего Адриана, и это зрелище немного успокаивает меня — снова.
Я слышу, как Нора выходит из комнаты. Осмеливаюсь бросить взгляд в ее направлении: осматривавшая гостиную Алья замечает меня. Она слегка улыбается и шепотом окликает меня, показывая несколько одеял и подушку, которые держит в руках.
— Всё хорошо? У тебя есть всё, что нужно?
Я подтверждаю улыбкой и кивком. Она кладет вещи на стол и подмигивает мне.
— Отлично. Спокойной ночи!
Она осторожно перешагивает через лежащих на полу, дернувшись, когда Ким испускает звонкий храп, когда она проходит мимо, и исчезает в коридоре. Несколько мгновений спустя свет гаснет, но против всякого ожидания, гостиная не полностью погружается в темноту. Фонари снаружи храбро сражаются с бурей, и синеватый свет проникает сквозь панорамное окно квартиры.
