Колоссальная энергия, которая пульсирует в малейших уголках моего тела — нашего тела, — защищенного черным с красными полосами панцирем.

Вуали — пять вибриссов, — которые извиваются и скользят вокруг меня, словно новые члены тела, готовые мне подчиниться — нам подчиниться.

Чистая мощь в моих ладонях — наших ладонях. Знание сотен Носителей, забытое, но не потерянное, отныне свернувшееся в глубине моей души… Нашей души.

Мы можем созидать. Мы можем разрушать.

А главное, мы можем вмешиваться. Изменять течение вещей. Смести равновесие… чтобы потом восстановить его наилучшим образом?

«Следуй своему инстинкту, Маринетт».

Я поднимаю веки. Наши четыре глаза распахиваются. Наши вибриссы поднимаются.

Я отдаюсь высшей силе. Реальность будто бы усложняется и увеличивается.

В активном режиме Серьги, я выбираюсь из руин Лувра и устремляюсь к центру двора. Изгнанник материализуется там, но золотые прожилки на его гранитной коже вдруг облекаются новым смыслом, множество цветов и тепловых энергий, эмоций, вибраций. Мы узнаем каждую из них.

Это наши Армилляры, наши друзья. Наши братья и сестры. Лишенные свободы, разума и даже сознания. Приведенные в состояние запасов чистой энергии. Это вызывает у меня дрожь тревоги, отвращения… и гнева.

Тревога Тикки и Плагга. Их отвращение, их гнев, их отчаяние. Я вдруг осознаю масштабы того решения, которое они приняли с болью в сердце, я понимаю весь размах их дилеммы и их жертвы.

Когда наши квами выбрали сдаться, для них это было пан или пропал. Не было никакой уверенности в том, что Изгнанник успокоится, как только получит Звезды. Призвание высшей формы — слияние их сил — было тем решением, которое следовало испробовать, чтобы привести его в разум, но Тикки и Плагг не хотели воздействовать на нас, своих Носителей. Они хотели позволить нам самим к этому прийти, оставить нам выбор сражаться… до конца.

Я сделала это. Я беру это на себя. Я хочу всех их защитить. Я хочу действовать!

Их гнев становится моим гневом. Их желание спасти братьев становится моим желанием. Их бунт, мой бунт.

И когда я начинаю говорить, я верю в каждое слово:

— МЫ ОТКАЗЫВАЕМСЯ! Мы отказываемся признавать вас Хранителем! Мы отказываемся сдаваться! Вы не справились со своей задачей, вы больше недостойны распоряжаться Камнями Чудес!

— Стерва! Со мной Армилляры, они ВСЕ выбрали меня!

Его фигура раздувается и вспухает, переполненная энергией, угрожающая. Я вздрагиваю перед этим разгулом извращенной силы, кипящей, едва контролируемой. Я дрожу не от страха, а от ярости и печали. Так не должно было закончиться!

— Как ты смеешь использовать силу двух Звезд, чтобы сместить меня! Я твой Хранитель, единственный блюститель Камней Чудес вот уже сто восемьдесят пять лет!

А он? Как он смеет присваивать себе силы, которые принадлежали Природе, силы, рожденные вместе со вселенной, силы, которых раньше боялись, почитали, обожали? Силы, которые были привязаны к этому миру, персонифицированы в квами и Камнях Чудес, чтобы защищать его?

— Тем более! Мы требуем, чтобы вы уступили свое место, как должны были сделать уже давно! Сдавайтесь, Изгнанник!

Но я догадываюсь о его ответе — Плагг даже надеется на него. Он уже готов контратаковать, со всей мощью, теперь доступной благодаря высшей форме. Я действую инстинктивно, призываю щит, и белый несокрушимый купол растягивается до тех пор, пока не накрывает всю пирамиду и добрую часть двора.

— ПОПРОБУЙ ПОБЕДИТЬ МЕНЯ, НОСИТЕЛЬНИЦА! ТЕБЕ ЕЩЕ НАДО ЗАПЛАТИТЬ ЦЕНУ!

Короткое мгновение я колеблюсь. «Цену»?

Да, правда… Мое желание!

От этой мысли вдруг нечто вибрирует и гремит глубоко внутри меня. Властное. Незнакомое.

«Носительница, каково твое желание?»

Время, кажется, застывает. Я вздрагиваю, внимая. Это не я, не Тикки, даже не Плагг. Это… другое.

Нечто гораздо большее — и гораздо более могущественное, чем мы трое вместе. Сила без души и материи, сила, которая всех нас превосходит.

«Каково твое желание?

Если ты в состоянии заплатить цену, твоя просьба будет исполнена.

Если ты не в состоянии заплатить цену сама, другие заплатят за тебя».

Мое желание? Я пока не знаю. Сейчас не время.

Пока нет!

«Как угодно, Носительница. Но часы тикают».

Это… присутствие исчезает так же быстро, как появилось, и я остаюсь задыхающаяся, дезориентированная. Тикки встревоженно шепчет:

«Маринетт?»

Даже Плагг кажется сбитым с толку.

«Носительница! Да, твои предшественники увлекательны, но сейчас не время предаваться мечтам!»

Значит… Мои квами ничего не слышали, ничего не почувствовали?

Я мысленно встряхиваю себя. «Часы тикают»? Я стараюсь не думать о том, что это может значить. В данный момент я еще, возможно, могу остановить Мастера Фу! Вернуть Армилляры!

Я сосредотачиваюсь и доверяюсь инстинкту, этому бесконечному знанию, хранителем которого я теперь являюсь. Тикки и Плагг во мне тут же высвобождают свою силу, которая внезапно начинает казаться неисчерпаемой. Я усиливаю щит и еще увеличиваю его — я должна защитить окрестности, и главное — Мастер Фу не должен сбежать!

Изгнанник потерял всякую меру. Безумного роста, он принял вид змеи из дыма, его кольца сжимают разбитую Пирамиду с такой силой, что она понемногу сгибается под их весом. Его громадная глотка открывается, и с воплем ярости он выплёвывает поток пламени. Мне даже не приходится задумываться, как вуали — наши вибриссы — группируются в защитную полусферу. Пекло обрушивается на нас, но я не ощущаю ни удара, ни ожога. Тикки озабоченно выдыхает:

«Маринетт? Что дальше?»

Я знаю. Время поджимает. И надо всё испробовать!

Я сжимаю правый кулак и представляю вес и холод кольца на безымянном пальце. В моей голове незаметно звучит не мой голос, а голос Черного Кота — гордый, решительный. Успокаивающий.

…КАТАКЛИЗМ!

Моя черная рука с красными прожилками потрескивает, одевается привычным ореолом темной энергии, мощной, как никогда. Плагг ревет:

«ВПЕРЕД, НОСИТЕЛЬНИЦА!»

Я напрягаю мышцы, чтобы разбежаться. Парящие вибриссы подхватывают меня, и я взлетаю с оглушительным хлопком. Быстрая, как молния, я мчусь на Изгнанника, направляя кулак на его наиболее доступное кольцо.

— Освободи их, Изгнанник! НЕМЕДЛЕННО!

Мой кулак ударяет в черную горячую плоть. Катаклизм бушует — Плагг тоже. Наш враг захлебывается собственной струей пламени и вопит во всю глотку. Он выпрямляется, натыкается на мой белый купол, извивается снова и снова, охваченный неконтролируемыми конвульсиями. Пирамида стонет под давлением со скрежетом гнущегося металла.

Я держусь, глаза от усилия застилают слезы. Волна от удара с потусторонним хлопаньем поднимается по телу Изгнанника, сопровождаемая гигантской расщелиной. Пока катаклизм пронзает его насквозь, из зияющей раны вырывается поток кипящего дыма. Потрясенная, я поспешно уворачиваюсь.

И вдруг усиливается одна из аур — чистая, сверкающая в наших чувствах. Любопытно знакомая. Истощенный, словно в агонии боли и ярости, Изгнанник оседает на Пирамиду, которая опасно скрежещет. Последняя конвульсия, почти приступ тошноты, и из его глотки брызжет кристально-зеленая субстанция, сияющая и вибрирующая.

Тикки и Плагг вскрикивают в унисон, в такой панике, такой тревоге, что я вздрагиваю:

«САСС!»

Субстанция с жалобным звоном падает на мрамор двора. Растерянная, я внезапно узнаю ауру, которую испускает изумрудная лужа. Мое сердце подпрыгивает в надежде. Это Сасс, квами Змеи!

У нас получилось!

Я устремляюсь к переливчатой луже. В ее центре, которая трепещет и светится всё сильнее, я, кажется, вижу, как что-то шевелится…

«МАРИНЕТТ, НЕТ!»

Тикки кричит, и в моей голове это словно удар грома. Ее энергия оборачивается против меня — мой бег резко остановлен. Меня отбрасывает в обратную сторону, как если бы кто-то крепко схватил меня за плечо и потянул назад.

«ПРИГНИСЬ!»