На соседней башне несколько гражданских, несмотря на расстояние, заметили нас и пораженно указывают на нас пальцами. Я горько улыбаюсь — ни минутки покоя.

— Ты права, Сэл. Пошли домой.

?

Бомбардировки возобновились. Повстанцы покидают улицы. Всеобщее беспорядочное бегство. Скоро никто уже не будет в безопасности.

И когда он собирается выбежать из тупика в поисках какого-нибудь подвала, я хватаю его за руку.

— Ты мне доверяешь?

Вокруг нас царит война, мятеж. Хаос во всем своем великолепии. А в его глазах — еще хуже. Бомба взрывается в нескольких улицах отсюда, и мы невольно подпрыгиваем. Я кладу ладони на его щеки и встаю на цыпочки, чтобы поймать его взгляд.

— Ответь! Ты мне доверяешь?

Он с трудом сглатывает, опускает веки, а потом молча кивает. Когда мои ладони скользят до его ушей, по его маске текут слезы, но он не сопротивляется мне. Я снимаю с него Серьги, и появляется молчаливая Тикки. Она уже поняла, что я собираюсь сделать.

Когда я опускаю руки, сжав Серьги в ладонях, он хватает меня за правую руку, нежно целует пальцы. Потом медленно снимает мое Кольцо. Мой костюм исчезает, и я тоже вздрагиваю под ветром, полным пыли и серы. Плагг покорно отлетает, покачиваясь.

Короткое мгновение он колеблется, прежде чем протянуть мне Кольцо. А потом обнимает меня — так крепко, что у меня перехватывает дыхание.

— Я люблю тебя.

Со слезами на глазах я обнимаю его в ответ. Он плачет, прижавшись ко мне. Я в последний раз насыщаюсь его запахом, его теплом. С комом в горле я шепчу:

— Я знаю. Поцелуй за меня детей.

Я отталкиваю его, не в состоянии больше ничего сказать, не в состоянии посмотреть в лицо — иначе я откажусь, это точно. Я убегаю из тупика. Судя по гудению, которое нависает и разрастается, бомбардировщики уже возобновляют попытки.

— Тикки… Плагг?

Тикки молча зависает рядом со мной. Плагг на моем плече шмыгает:

— Мы рядом, девчуля. Мы всегда будем рядом.

Слезы катятся по испачканным пылью щекам. Держа по Камню Чудес в каждой ладони, я шепчу:

— …Трансформируйте меня.

?

Ветреный пляж. Море насколько хватает глаз. Вражеские паруса повсюду, до самого горизонта.

Галоп моей кобылы, энергичный и быстрый. Ее копыта, погружающиеся в песок и разбрасывающие его на каждом шагу.

Мой лук за спиной. Мой меч, который хлопает меня по бедру. Мой тугой колчан на плече. Позади меня на полной скорости несется — рокочущая и кричащая — вся моя армия.

Первые триремы(5) начинают причаливать. Они переполнены пехотинцами и наемниками, готовыми к рукопашной. Взбудораженная, я стискиваю зубы. Это сражение обещает быть захватывающим!

С самого большого корабля спрыгивает черная фигура, встает среди волн и бежит к берегу во взлете пены. Я взглядом спрашиваю одобрения Тикки, уцепившейся за мое плечо.

— Это он?

Ее большие синие глаза распахиваются, потом она решительно кивает:

— Да, это он!

— Отлично! Тикки, трансформируй меня!

Меня накрывает аура моей квами. Некоторые в моих рядах начинают кричать еще громче — злобно, возбужденно:

— За Ипполиту! Нашу королеву!

Я получаю больше грубой силы, остроты зрения и скорости — я знаю, что если бы спрыгнула с лошади, то двигалась бы быстрее нее, но я предпочитаю сохранить несколько козырей про запас. Я отпускаю поводья, хватаю лук, кладу стрелу на тетиву. Все вокруг меня делают то же самое. Тетивы звенят, дыхания напрягаются.

— Амазонки, слушай мою команду!

Черная фигура застыла, обнажив меч и приготовив щит, прочно утвердившись на ногах. Пехотинцы уже окружают ее. Я киплю.

Ты имел дерзость прийти за мной на мой остров. Твой квами скоро будет наш.

Кто кого, Носитель Тени!

1572

Безлунная ночь.

Всё молчаливо, и я тоже.

Притаившись наверху крепостной стены, чутко прислушиваясь, я считаю секунды, за которые часовой дойдет до Западной стены. Ровно двадцать, а потом он поворачивается и возвращается обратно. Этого мало, чтобы добраться до центра гигантской площади и здания, которое там возвышается, и я терпеть не могу передвигаться без прикрытия. Но если я смогу избежать убийства этим вечером, меня бы это устроило.

Или скорее, это устроило бы ее. Я раздраженно закатываю глаза. Она и ее принципы… Если бы это зависело только от меня, миссия была бы уже завершена — в тишине и море крови, с катаклизмом в виде бесплатного приложения, чтобы уничтожить дверь этой резиденции и взять то, что принадлежит нам по праву. Но я обещал ей, а что нам останется, если мы не сможем верить даже друг другу, Носителям?

Короче. Главным образом у меня нет выбора, кроме как быть честным, поскольку она хорошо бьет. Чума на эту напарницу. Надо было по-настоящему отстранить ее, или хотя бы бросить дело и убраться из столицы. Счастье для нее, что она хорошенькая.

…И это замечание целиком мое. Неважно, что по этому поводу думает Плагг.

Часовой несколько мгновений греется возле жаровни в центре двора, потом вздыхает. Наконец, он разворачивается. Я тут же прыгаю с крепостной стены, мягко приземляюсь в тени — часовой не реагирует, продолжает удаляться тяжелым шагом. Нервничая, я срываюсь в бешеный бег к центру. Напрягаю мышцы, готовый запрыгнуть на крышу резиденции, когда вдруг… СОСРЕДОТОЧЬСЯ, НОСИТЕЛЬНИЦА!

Я вздрагиваю. Резко вдыхаю.

Плагг?!

Удар, внезапный. Хлопок разбитого стекла. Меня отбросило назад.

Невесомость. Потом моя спина ударяется в здание, пробивает его во взрыве камней и пламени, врезается во вторую стену, которая резко останавливает меня. Поток камней и дерева с потусторонним грохотом накрывает меня.

Я жду, когда придет боль. Но она так и не приходит. Тикки успокаивающе шепчет:

— Всё будет хорошо, Маринетт. Не торопись».

Плагг ворчит, не столь доброжелательный:

«Мы займемся остальным. При условии, что ты не начнешь опять считать ворон».

Я высвобождаюсь и встаю, почти не отдавая себе в том отчета. Мое тело мне не принадлежит. Тикки и Плагг здесь, вездесущие вокруг меня и во мне. Они направляют каждый мой жест. Я не узнаю себя в этих черных руках с красными прожилками, я не знаю, откуда взялся белый щит, который останавливает все стрелы Изгнанника. Я не понимаю, что это за большие вуали, которые спасают гражданского неподалеку отсюда…

Этот раненый гражданский — Адриан!

Я хотела бы поговорить с ним, но мысли путаются, и я не могу подобрать слов. Когда я, наконец, прихожу в себя, Тикки уже исцелила его и поместила в надежное место, в стороне от обломков и пожара, которые окружают меня. Она шепчет Плаггу:

«Он должен уйти. Мы не сможем защищать его вечно».

«Сомневаюсь, что он согласится. Этот пацан упрям, как мул».

Стрелы, врезающиеся в щит, становятся всё настойчивее. Я шатаюсь, голова кружится. Я догадываюсь, что Плагг обеспокоенно обнажает клыки:

«Изгнанник теряет терпение! Встряхнись!»

Я не осмеливаюсь пошевелиться. Адриан молча рассматривает меня, и его испуганное выражение ужасает меня. Что он думает, что он видит?

«Носительница! Он до сих пор здесь, потому что хотел тебя защитить, потому что думал, что ты беззащитна! Ты правда хочешь дать ему новый повод угробить себя?»

Хлесткий голос Плагга производит на меня эффект электрошока.

Нет!

Я хочу сжать кулаки, с каждой секундой становясь всё настороженнее. И к моему изумлению, тело, наконец, отвечает мне. Тикки облегченно вздыхает возле моего уха:

«Да-да, моя Ледибаг. Ты поняла».

Плагг насмешливо добавляет:

«Давно пора, Носительница!»

Я глубоко размеренно дышу. Мои мысли, наконец, выстраиваются, проясняются. Наши чувства — чувства Тикки, Плагга и мои — перемешиваются, дополняются и согласовываются. Я всё слышу, всё вижу, всё чувствую. На десятки метров в окружности. И я, наконец, понимаю, что я такое, что мы такое отныне.

Два синих глаза, два вибрисса и красные прожилки. Для Защиты и Созидания.

Два зеленых глаза и три вибрисса, черная, как эбеновое дерево, сущность. Для Нападения и Разрушения.