– Будь оптимистом. Будем надеяться, что Эрик окажется хорошим мальчиком.

Кристофер усмехнулся и кивнул:

– Действительно. Рано делать выводы.

О том, что сам по себе заговор может обернуться опасным делом, Милли старалась не думать.

========== Об опасных экспериментах ==========

Милли едва дождалась окончания званого ужина. Кристофер, когда уходил, выглядел по-настоящему пугающим. Каким становился в тех редких случаях, когда кому-то удавалось довести его до белого каления. Но самое тревожащее заключалось в том, что, когда он вернулся, Милли никак не могла прочитать его настроение. И, естественно, ей не терпелось узнать, что там произошло. Однако пришлось терпеливо ждать, пока разъедутся высокие гости.

– Что на этот раз? – спросила Милли, как только они остались наедине в своей спальне.

Кристофер тяжело вздохнул и пересек комнату, чтобы присесть на подоконник. Теперь он выглядел просто до крайности вымотанным и опустошенным.

– На этот раз едва не угробила Эрика и себя заодно.

Милли не сдержала пораженное восклицание, прижав ладонь к губам.

– На мгновение я испугался, что приду слишком поздно, – продолжил Кристофер, прикрыв глаза и сжав пальцами край подоконника так, что побелели пальцы. – Хотелось прибить проклятую девчонку на месте.

Милли подошла, чтобы обнять его, пытаясь успокоить. И с радостью почувствовала, как напряжение оставляет его и он постепенно расслабляется. Кристофер в свою очередь обнял ее, прижавшись щекой к макушке.

– И я так и не смог понять, помогает ли ей Эрик добровольно, – устало добавил он. – И, пожалуй, был с ним слишком резок.

Милли вздохнула, подняв голову. Когда Кристофер злился, он становился прямо-таки жутким – до дрожи. Взрослые опытные маги в таких случаях бледнели и отступали. А уж бедняга Эрик, наверное, перепугался до полусмерти. И сейчас Кристофер явно жалел о своей вспышке.

– Что Гвендолен? – спросила Милли, чтобы не заострять на этом внимание.

– Мы лишили ее магии, – Кристофер, поджал губы и, явно ничего не видя, уставился вдаль. – Надеюсь, хотя бы теперь она задумается. Однако надежда эта слаба.

Милли невольно фыркнула на последнюю фразу, и Кристофер слабо улыбнулся, сфокусировав взгляд на ней.

– А кроме того, когда Гвендолен лишена магии и не может пользоваться силами Эрика, мы можем, наконец, посмотреть, будет ли он сам ими пользоваться. И если будет, то как.

Милли кивнула. Они до сих пор не могли с уверенностью сказать, насколько добровольно Эрик позволяет сестре использовать свою магию, поскольку сам он никак себя не проявлял. А его магический фон можно было определить, только когда он начнет действовать. Возможно, теперь ситуация прояснится. И не только эта.

– Может, сообщники Гвендолен зашевелятся, поняв, что она выведена из игры, – с надеждой предположила Милли. – И выдадут себя.

– Да, об этом я тоже подумал, – согласился Кристофер.

– Значит, по-прежнему наблюдаем?

– Значит, по-прежнему наблюдаем, – Кристофер слегка скривился, и Милли невольно улыбнулась.

– И будем надеяться, что ситуация скоро разрешится. В лучшую сторону.

– Всегда такая оптимистка…

Кристофер засмеялся, и Милли поздравила себя с маленькой победой – он окончательно успокоился, мрачное расположение духа рассеялось, сменившись привычной решимостью и уверенностью. И пусть самоуверенность Кристофера порой ее раздражала, она всё же была куда лучше растерянности и подавленности.

========== О мотивах ==========

Практически сразу после разговора с Эриком Кристофер умчался в совет министров, а, вернувшись, еще долго был занят с очередными бумагами. Так что расспросить его, как всё прошло, Милли смогла лишь вечером.

– Я не понимаю, Милли, – Кристофер вышагивал взад-вперед по комнате, пока Милли, сидя за туалетным столиком, вынимала шпильки из волос. – Он почему-то боится учиться магии. До паники. До такой степени, что представил себя чуть ли не вселенским злом, чтобы убедить меня, что его не стоит обучать магии. Чего он так боится?

Милли задумчиво посмотрела в зеркало, опершись о столик локтями и положив подбородок в ладони.

– История с Юфимией создала у него впечатление, что он не сможет справиться со своими силами? – предположила Милли.

Кристофер покачал головой:

– Нет. Я ведь сказал, что его будут учить именно контролю, чтобы подобное не повторилось. По-моему, он после этого испугался еще больше.

– А не могут на него действовать те чары, подавляющие волю? – Милли отвернулась от зеркала, чтобы посмотреть на Кристофера. – Гвендолен не хотела, чтобы он обучался магии, и потому он сам не хочет.

Кристофер остановился, замерев посреди комнаты, а потом медленно кивнул:

– Возможно, отчасти. Но все-таки мне кажется, основная причина в чем-то другом. Он уже начал потихоньку сбрасывать с себя эти чары, они не должны были вызвать настолько бурной реакции.

– Хм, – Милли задумалась, машинально постукивая кончиком шпильки по столику.

Кристоферу надоело нарезать круги по комнате, и он сел в кресло, растянувшись в нем с крайне утомленным видом. Милли закатила глаза. Она верила, что он действительно устал, но прямо сейчас этот жест был явно игрой на публику.

Некоторое время они молчали, а потом Милли пришла в голову мысль.

– Слушай-ка, а что если Эрик думает, что он врал тогда?

Кристофер послал ей вопросительный взгляд.

– Ну, когда признался, что это он превратил Юфимию в лягушку.

Кристофер недоверчиво приподнял бровь:

– Все-таки думаешь, что он не подозревает о том, какими силами обладает?

– Ты тоже долго думал, что не можешь творить магию, помнишь?

– Мне мешало серебро, – возразил Кристофер. – А Эрику мало того, что ничто не мешает, но он уже несколько раз пользовался магией.

– И мог просто не заметить этого, – настаивала Милли. – И думать… что это Гвендолен?

– Гвендолен здесь больше нет – он не может думать на нее.

Милли пожала плечами:

– Мало ли что мог вообразить мальчик, ничего не знающий о теории. А если он убежден, что не обладает магией, он боится, что это раскроется, как только Майкл начнет его учить. Следовательно, всплывет, что он солгал насчет Юфимии, и ты заинтересуешься зачем.

Кристофер немного помолчал, обдумывая ее версию.

– Ладно, предположим. А кстати, если это так, действительно – зачем он наговорил на себя? Если он защищает Гвендолен – ее в любом случае уже нет в нашем мире, и никто ей ничего сделать не может.

– Но есть ее двойник, – заметила Милли. – Боится, что ты узнаешь, что она не Гвендолен?

Кристофер вздохнул и потер ладонями лицо.

– Вот это-то и беспокоит меня больше всего. Эрик молчит, потому что боится каких-то последствий для себя, или потому что прикрывает злодейские планы Гвендолен?

Милли едва заметно улыбнулась:

– Думаю, первое. Я ведь говорила уже: он тебя боится. Может, если бы ты сказал ему, что и так уже знаешь про двойника, Эрик открылся бы больше?

– Не уверен… – начал Кристофер, но Милли его перебила:

– Кристофер, не начинай этот спор заново. Ты ведь прекрасно знаешь, что нужно, чтобы ребенок начал тебе доверять.

– Я должен показать, что сам доверяю ему. Я знаю, но… – Кристофер снова вздохнул. – Могу ли я это сделать?

Прежде чем Милли успела что-либо сказать, он продолжил:

– Хорошо. Я поговорю с ним в воскресенье – завтра я буду слишком занят, чтобы начинать подобный разговор.

Милли улыбнулась. Упрямого Кристофера всегда было почти невозможно переубедить, коль скоро он что-то вбил себе в голову, но ей удавалось справляться с этой задачей. Она была уверена: Эрик того стоил.

========== О заклятиях ==========

И опять Милли не могла дождаться, когда разъедутся гости. Ей пришлось держать оборону одной, поскольку Кристофер вернулся только под самый конец, чтобы проводить их.