— А что, минералку мою допили? — с досадой спросила она, накручивая себя еще больше.
— Господи Боже, — Люська покачала головой. — Жан, никто и не думал трогать твою минералку. Я даже не знала, что она вообще была. Ты сама, наверное, ее выпила и забыла об этом…
— Да что ты меня за дуру держишь! — рявкнула Жанка. — Думаешь, я не в состоянии вспомнить, допила я минералку или нет?!
— Никто не держит тебя за дуру, — спокойно отозвалась Люська. Впрочем, это спокойствие давалось ей с трудом — она чувствовала, что уже начинает закипать, как чайник, который она поставила на огонь. — Но ты сама себя этой самой дурой постоянно выставляешь, не находишь?
Жанка зло прищурилась.
— Лучше прямо скажи, что я тебя раздражаю!
— Не надо перекладывать СВОИ эмоции на других, — парировала Люська. — Если тебя все вокруг раздражают, это еще не значит, что они испытывают к тебе то же самое.
— Не все, — хмыкнула Жанка. — Меня раздражают отдельные личности…
— Да знаю я, знаю, какого ты обо мне мнения, и не обольщаюсь на этот счет, — Люська презрительно скривила губы. — Только, видишь ли… Есть одна хорошая поговорка — будь проще, и к тебе люди потянутся. Возьми себе на заметку…
Впервые они говорили так откровенно. Сейчас обе испытывали одновременно и напряжение, и облегчение от того, что не надо больше притворяться и создавать видимость хороших отношений — все маски были сброшены.
— Тебе тоже следовало бы взять себе на заметку, дорогая, — подхватила Жанка ей в тон, — что ты как была деревней, так ею и осталась… И если ты трахаешься с мальчиком из шоу-бизнеса, это еще не значит, что тебе удалось пролезть в высшее общество, как бы сильно ты этого ни желала.
Люська молча проглотила «деревню», специально решив на нее не реагировать. Но на «желание пролезть в высшее общество» она смолчать уже не смогла и искренне расхохоталась.
— Ей-богу, ты так часто ставишь мне в вину связь с Димой, что я уже начинаю подозревать, что ты попросту завидуешь. Наверное, сама спишь и видишь, как в это самое высшее общество попасть хотя бы бочком, хоть с краешку постоять… И тебе не понять тех, кто туда вовсе не стремится.
— Я? Завидую? Тебе?! — фыркнула Жанка. — Просто не люблю, когда люди строят из себя невесть кого и выпендриваются на пустом месте…
— Как раз в этом ТЕБЕ, моя дорогая, нет равных. Так что ты не по адресу…
Жанка не нашлась, что ответить на это, и зашла с другого бока:
— Люсь, да все, поголовно все отмечают, как ты изменилась… И не в лучшую сторону. Мы с Алиной так от тебя устали, ты стала просто невыносимой в последнее время…
— Вы — с Алиной?! — Люська снова не выдержала и расхохоталась. — Вот чего не выношу абсолютно, так это вранья. Жан, единственный человек в этой квартире, которого терпят, сжав зубы, — это ты. Понимаешь — ТЫ!
— Ну так вали, переезжай к своему Ангелу, раз ты меня терпеть не можешь! — с ненавистью выкрикнула Жанка.
— Я подумаю над этим, — серьезно пообещала Люська. Она и в самом деле размышляла о новом месте жительства. Если не у Димы (хотя тот давно предлагал, даже отдал ей запасные ключи от квартиры, чтобы она могла бывать у него в любое время), то хотя бы просто съехать подальше от Жанки. Но ее удерживало то обстоятельство, что переезд неизбежно поставил бы Алину в затруднительное положение. Вряд ли подруга захочет оставаться один на один в квартире с самодуркой Жанкой. Но, с другой стороны, не может же Люська взять ее с собой к Диме… А если они с Алиной вдвоем просто найдут другое съемное жилье — это получится не слишком красиво по отношению к Жанке, они ее подставят — вряд ли она в одиночку «потянет» отдельную квартиру…
— Подумай, — Жанка метнула в нее недобрый взгляд и затянулась сигаретой. — И вообще, выключи уже свой чайник, он действует мне на нервы, он давно уже вскипел…
— Да пошла ты!.. — в сердцах бросила Люська и резко выключила газ на плите. Чаю больше почему-то не хотелось. Она выскочила из кухни, добежала до своей кровати и рухнула на нее. Сначала Артурка, теперь вот Жанка с ее претензиями… Не многовато ли для одного утра?! Да гори оно все синим пламенем! А у нее, между прочим, сегодня законный выходной и долгожданная встреча с Димой… Но настроение уже было безнадежно испорчено.
«Надо уезжать отсюда, — думала Люська, уткнувшись лицом в подушку. — Хватит плясать под Жанкину дудку. Давно уже пора поставить точку в нашей так называемой дружбе. Я больше не могу это выносить…»
Но в глубине души она с трусливой обреченностью понимала, что порядочность и чувство долга не позволят ей сделать этого. Ведь ее переезд будет означать либо то, что она кинет Алину, либо то, что они с Алиной обе кинут Жанку. А ей этого совершенно не хотелось. Она все еще лелеяла надежду, что все как-то разрешится миром, утрясется со временем само собой. Был бы срок… И были бы железные нервы.
ЧАСТЬ 3
…Самое страшное в большом городе — это депрессия.
Большие города либо сжирают тебя полностью, либо падают к твоим ногам, вознося тебя на божественный Олимп. Пока ты куда-то бежишь, что-то делаешь, носишься по работе как очумелый — город тебе изо всех сил помогает. Ты — смазка для его шестеренок, он подталкивает и прокручивает тебя: дальше, дальше, дальше, дальше… Но, как только ты остановился, задумался о том, что ты здесь делаешь, — ты становишься помехой всем механизмам. И город начинает тебя медленно, но верно раздавливать. Уничтожать.
Из Интернета
Москва, 2006 год
На следующий день Люська явилась на работу, ожидая, что Артурка первым же делом вызовет ее к себе в кабинет и устроит выволочку за то, что она так нагло проигнорировала его просьбу. Однако босс заглянул в редакцию лишь мимоходом, скользнул по Люське взглядом, не поздоровался, не произнес привычного, как воздух: «Ну что, Люсенька?..» (это плохой знак, отметила она машинально), сообщил Марии Викторовне, что уезжает в мэрию до вечера и скрылся за дверью.
— Не знаете, зачем он туда поехал? — как можно равнодушнее поинтересовалась Люська у главной редакторши.
— Отчетный буклет отвозить, — ответила та со вздохом.
— Буклет? — пораженно переспросила Люська. — Неужели он готов?!
Мария Викторовна взглянула на нее с обидой:
— Еще бы он не был готов… Артур вчера меня экстренно вызвал на работу, я сутки над буклетом трудилась — весь день, вечер и ночь. Сейчас спать хочу — умираю, ну хорошо хоть, что после обеда уезжаю домой, Артур отпустил. Пытались еще и вас позвать на подмогу, но так и не смогли дозвониться, — добавила она укоризненно.
— Я… была за городом, — отозвалась Люська в замешательстве. Значит, этой несчастной курице пришлось отдуваться за Люську, и она осталась по ее вине без выходного! Впрочем, что это, одернула себя Люська, не хватало еще нажить себе комплекс вины… Мария Викторовна осталась без выходного не по Люськиной вине, а по вине Артура. Кто же знал, что он окажется таким забывчивым идиотом и вспомнит о важной и срочной работе в последний момент?!
«Что ж, буклет все-таки готов, и слава Богу. Но сдается мне, что Артурка заимел на меня зуб!» — мрачно подумала Люська. Чем ей могло это грозить, она пока не знала. Ведь не уволит же он ее за это, в самом деле. Или уволит?.. На душе заскребли кошки, сделалось как-то неуютно. Нельзя, конечно, было сказать, что это работа ее мечты. Хотя в принципе в «Вертикали» ей нравилось… если бы не Артуровы заморочки. Но думать о том, что тебя могут вот так просто взять и выставить за дверь, было неприятно. В конце концов Люська попыталась успокоить себя тем, что худшее, что ей грозит — это потеря к ней доверия у Артура. Ну, перестанет он ее отныне грузить своими идиотскими заданиями «написать красиво», так это же ей только на руку!
Она бы охотно обсудила свои «мильон терзаний» с верным рыцарем Михаилом, но тот почему-то отсутствовал на рабочем месте. Возможно, он был на какой-нибудь съемке, а может, приболел… Люська со стыдом вспомнила, что не разговаривала с Мишей уже черт знает сколько времени. За время новогодних выходных он пару раз звонил ей, но Люське постоянно было некогда, и она сбрасывала его звонки, обещая себе, что перезвонит, как только освободится, да так ни разу и не сделала этого. Правда, тридцать первого декабря она честно отправила ему поздравительную СМС-ку, однако извещения о доставке не получила и списала все это на новогодние перебои со связью.
