Каган опять поднял палец, в знак того, чтобы все замолчали. В зале воцарилась тишина. Помолчав, обдумывая какое-то решение, он начал тихо говорить:

– Мы не можем этому помешать. Было бы хорошо, если бы они были с нами одной веры. Тем более что основная масса на равнине, особенно те, кто в армии, придерживается нашей веры. Так?

– Да, так, – ответил бек.

– Надо узнать, что там с женитьбой, и посетить Магас или Нашха, где они будут играть свадьбу. Это я поручаю тебе, бек. Одарите хорошо Сурхо и его сына, в том числе и рабами. Девушек выберите самых красивых.

Каган замолчал и снова о чём-то задумался. Поглаживая бородку, он смотрел в одну точку на полу. Опять поднял палец, обозначая внимание присутствующих. Булан и Шад были полностью сосредоточены на том, что скажет сейчас каган.

– Тебе, Шад, так как ты в дружеских отношениях с Дадашем, поручение. – Каган опять замолчал и, недолго подумав, продолжил: – Тебе надо попасть на эту свадьбу. Пить и веселиться они любят, там и узнаешь, что затеял Сурхо. Надеюсь, что совет состоится до свадьбы. Если они что-то против нас замышляют, мы немедленно примем меры.

– Я понял, отец. Будет исполнено, – решительно заявил Шад. – Думаю, мы узнаем об их планах до того, как они исполнят задуманное. Осведомители работают хорошо, мы их одариваем, повышаем чином. Только вот с горными аккинцами немного сложнее, они явно к нам недружелюбны. Да они и внутри своего государства стараются жить более самостоятельно. Сурхо в родстве с ними, его жена аккинских кровей. Теперь и сын хочет с ними породниться. Такая причина немного сдерживает их, чтобы не поругаться между собой.

– Да-да, это хорошо, что осведомителей много, – перебил его каган. – Надо им помочь в раздорах. Ясно?

– Да, конечно. Это хорошая мысль, отец.

– Можно я скажу? – бек опять попросил слова.

– Говори, Булан! – Каган посмотрел на бека.

– Великий Джебу-каган, ты владыка могущественного государства, которое простирается между двумя морями, – как обычно с лести начал бек. – По твоему поручению укрепление нашего государства идёт так, как ты и задумал. С северными областями, которые ранее принадлежали аланам, вопросов не возникает. Они добровольно передали нам правление. Все народности по всей территории обложены данью. Кое – какие трудности у нас южнее. Особенно хочу сказать о Сарире[44]. Я и ранее докладывал, но сейчас хочу остановиться на некоторых подробностях, если вам угодно, Великий.

– Говори! – повелел каган, который внимательно слушал.

– Так вот, – продолжил бек, – сейчас возглавляет Сарир авараншах Бахрам Гур…

– Я это знаю, дальше, – перебил его каган.

Булан немного растерялся от неожиданности. Обычно каган никогда не прерывал его, и беку было непонятно такое его поведение. «Не Шада ли это работа?» – подумал он.

Каган заметил, что бек в растерянности, и добавил, как бы успокаивая его:

– Не волнуйся, ты был в отъезде, когда я посылал к нему посла. Мы не успели тебя поставить в известность. Я тебя слушаю.

– Да, понимаю, – продолжил Булан, – я не знал, и Шад мне ничего не сказал, – уже с какой-то скрытой злостью вымолвил бек. Так впросак он ещё не попадал.

– Продолжай, слушаю тебя внимательно, – повторил каган.

– Я узнал из своих источников, что авараншаха Ба-храм Гура послал в Сарир с назначением шах Персии Хосров Ануширван, хотя сейчас его уже нет. Сейчас на престол Персии возведён его малолетний потомок Йездигерд III. Тем не менее Бахрам Гур – правитель Сарира. Он готов жить с нами в мире, но не в составе каганата, как многие нахи.

На миг воцарилась тишина. Каган беглым взглядом смотрел то на Шада, то на Булана, видимо, собираясь с мыслями.

Наконец после некоторой паузы каган продолжил:

– Я не сомневаюсь в том, что со временем мы объединим все племена в одно наше государство. Хазария для всех станет родиной. Для этого нам сейчас надо проводить политику мира с нахами, они сильны, и их большинство на Кавказе. Пока это родство будем строить с теми, кто на равнине, а с горцами – по их желанию. Ни Сарир, ни тем более Аланию трогать не будем. Власть и деньги – не последний, а даже самый главный рычаг управления. Надо нахов выдвигать по службе, увеличивать жалованье и после каждого похода одаривать хорошо, особенно отличившихся. Приглашать в армию горцев. Дадаш ведь служит, и неплохо. Пусть ему и ему подобным завидуют. Такое объединение нахов сделает нашу страну сильной державой. В этом у меня, да и у вас, я думаю, нет сомнений. Булан, это задание я возлагаю на тебя, так как ты лучше знаешь свой народ. Более того, тебя уважают, тебе доверяют, вот и действуй. Лучше тебя с этой задачей никто не справится.

– Будет сделано, великий каган. Спасибо за доверие, – ответил Булан.

После сказанного каган сделал еле заметный жест рукой, вернее, кистью руки – и Шад и Булан покинули зал.

За массивной дверью в ожидании приёма стояло бесчисленное множество послов, купцов и прочего люда со всех концов света. Многие – с дорогими подарками от своих властелинов. Каган лично принимал жителей страны по разным вопросам, особенно спорным. Решение, каким бы оно ни было, считалось окончательным. В покоях появились многочисленная прислуга и рабы. Каган к принятию просителей готовился тщательно, чтобы всё сверкало и блестело. Великолепие убранства и красота должны были произвести огромное впечатление на гостей.

Олхазар вернулся домой радостный, забежал в саклю и не увидел жены. Поняв, где она может быть, направился в сторону хлева. А там уже все работы по хозяйству были выполнены, в основном невесткой, Ровзан помогала и отдавала кое-какие распоряжения.

– Что ты мешаешь невестке работать? Она сама знает, что делать, а ты лезешь и мешаешь ей.

– Как мешаю? Что они, молодые, без нас могут? – возмутилась Ровзан. – Тебе легко говорить. С раннего утра гуляешь, слухи по аулу собираешь. Лучше помог бы.

– Молчи, женщина, а то разговорилась! Лучше послушай, какую новость я тебе принёс.

– Какую?

– Вечером к нам придёт Сурхо, надо готовиться.

– Ой, что ты говоришь? Правда? – взволновалась Ровзан. – А Эски дома нет, на охоту пошёл. Вот, говорила ему, может, завтра, – нет, говорит, обещал друзьям. Я не стала перечить. Ну да ладно, к вечеру-то он вернётся, наверное. Не один ведь пошёл, а с друзьями.

Эски был единственным сыном в семье, и все за него переживали. После четырёх дочерей родился долгожданный мальчик. Женили недавно, свадьбу гуляли всем аулом. Хотя Эски был крепким парнем и мог бы претендовать на место в отряде бессмертников, от такой воинской чести по обычаю был освобождён как единственный наследник. Любая его отлучка, особенно на охоту, сильно волновала Олхазара. Эски это понимал и о своих планах всегда докладывал матери. Отец мог до его приезда домой только ждать с нетерпением. Решения же о поездках в другой аул или город (особенно с ночёвкой) Эски мог принимать только с согласия отца.

– Его уж точно ждать не будем. Надо готовиться сейчас. Я зарежу гусей.

– Не волнуйся ты так, – стала успокаивать мужа Ровзан, – товарищи с ним верные, своё дело знают, так что будем надеяться на хорошее. Он знает, что его друг Канташ приехал, но раз у них было заранее всё обговорено, то не стал слово нарушать. Обещал, что вернётся рано. А за дорогого гостя не волнуйся. Краснеть тебе точно не придётся.

– В этом я не сомневаюсь.

К вечеру немного стало пасмурно. Солнце еле заметно начало садиться, когда Эски вернулся с охоты.

– Нана, мы вернулись, – с порога окликнул он мать.

– Вот и славно, – с радостью встретила его Ровзан, – а то отец твой места себе не находит, всё ходит из угла в угол. То на горку поднимется, то спустится, всё вас выглядывает.