На снижение потом у нас ушло почти двадцать минут. Опасаясь наскочить на случайное препятствие, надолго задержались в тех тонких облаках. Если бы под днищем у нас был какой-нибудь дальномер, всё вышло бы проще.

Когда из тумана под нами показалась земля, мы смогли определить, что находимся прямо над фарватером чёрной ночной реки. Только где именно? Это место над рекой могло быть как рядом с нашей точкой старта, так и довольно-таки далеко. Помог навигатор смартфона. Нас унесло всего на пару километров на северо-восток.

– Давай-ка вернёмся по-над водой! – предложил Авдеев.

Вечно ему в голову приходят авантюрные мысли. Мне лично такая перспектива показалась сомнительной:

– А если случайно нырнём излучателями?

Такой выход был нежелательным, излучатели под водой вряд ли станут работать, а маленький пузырь кабины не сможет удержать на поверхности перетяжелённую махину летательного аппарата, и мы тут же пойдём ко дну. Под поверхностью отворить прижатый водой фонарь будет нереально.

Авдеев так и не понял отчего я так заволновался:

– Ну что ж ты?.. Давай вперёд! – бодрым голосом скомандовал он.

«Кузнечик» завис в воздухе. Я отстегнул ремень, приподнялся на ложементе и осмотрелся. Мы зависли где-то посередине, между двух берегов, серебрящаяся поверхность реки была ниже метрах в двух от нас. Я вздохнул облегчённо. Снова принял прежнее положение, пристегнулся и запустил программу возвращения по координатам точки старта. Аппарат плавно повернулся и быстро направился к низкому левому берегу, заросшему густым кустарником. Так что наша проверка горизонтального полёта оказалась очень короткой. Пришлось изменить нашу высоту, чтобы не протаранить заросший кустарником берег в пойме реки. И так несколько минут мы летели низко над пойменным леском и почти идеально вышли в точку нашего старта.

Приземлились, покинули кабину, вручную дотянули «Кузнечика» до стойла и вернулись в дом. Больше никаких планов на сегодня у нас не было. Мы выполнили всё запланированное ещё с прошлого года. Какая-то апатия пристукнула меня. Нечего было делать и ничего делать больше не хотелось. Да, мы сделали… Но что сделали и для чего, сами ещё не понимали. В смысле… Авдеев конечно знал для чего он это всё затеял. Но за всё время нашего знакомства делиться со мной своими планами он не привык. Меня заставляли работать собственные непроверенные, но возвышенные мысли.

Тогда, когда в прошлом году я понял, что предстоит разрабатывать прогу для летающего «насекомого» Ник-Ника, сразу пришли мысли сделать что-либо больше простого задания по движению и устойчивому стоянию. Непременно заставить их летать так, как нельзя было даже ожидать. Что там фигуры высшего пилотажа! В принципе эта игрушка могла бы выполнить абсолютно любую! И ещё в три раза больше предусмотренных для свободно движущихся в воздушном потоке. Какие там иммельманы, кобры, чакры, свечки и бочки! Аппараты Авдеева не зависели от воздуха вокруг. Они могли крутиться с любой скоростью во всех трёх плоскостях! Теоретически, конечно.

С практикой же у меня всё получалось не сразу, как и в своё время на симуляторе. Пришлось в этот раз переосмыслить все отправные точки взаимодействия программы и «Кузнечика» и даже поменять опорную версию Линукса, чтобы облегчить переходы с одной подпрограммы на другую, минуя возврат к предыдущему.

Объём выполняемых задач утроился и теперь открылись небывалые возможности. И я вопреки желанию Авдеева максимально облегчить конструкцию, напихал большое количество лазерных гироскопов, акселерометров, датчиков угловой скорости и всякого другого такого же. Благо, это не перегружало «Кузнечик» так уж катастрофично и маленький бесконечно богатый Авдеевский склад всегда был под рукой.

Для смеха я сделал разбор, для чего бы могло пригодиться такое изобилие. И с удивлением понял, что в наших силах было теперь выйти в космос, навестить МКС и слетать на Луну

Но Авдеев был противником такого, хотя и допускал вероятность подъёма «Кузнечика» в верхние слои атмосферы. Поэтому и кабину для экипажа он вынужден был построить герметичную с автономной системой жизнеобеспечения, позволявшей какое-то время летать далеко на заоблачной высоте.

У меня никаких своих мыслей об использовании аппарата вообще не было до самого момента нашего стремительного взлёта на первом испытании. Мы начали разгоняться вверх с порядочным ускорением и в какой-то момент мне пришли мысли о ракете. Приборе, который может подниматься высоко-высоко, насколько хватит у него сил, в звёздное небо. И теперь мне стали мерещиться прогулки по Луне и иным небесным телам. Правда, когда я подсчитал имеющиеся ресурсы, оказалось, что даже Луны «Кузнечику» не достичь, заряда аккумуляторов ему хватит только разогнаться в направлении спутника.

Хотя Ник-Ник ожидал прибытия большой партии литиевых батарей из Китая, но и этого богатства мне хватило бы только на полный рейс до Луны без возможности вернуться.

«Ввиду локализации источника аномального сигнала в районе, географически ограниченным треугольником Северный – Вяткино – Черкасово, установить пассивное слежение двумя всевысотными обнаружителями 96Л6Е ЗРК С-300, с базовым расстоянием двести километров. Перебросить с московского округа ПВО»

***

После касания модуль встал устойчиво. Полётные качели ушли в прошлое. Опоры крепко вцепились в грунт.

Мы – просто молодцы! Кабина тесная. Баз, пилот модуля и наш главный специалист по стыковке, стоит чуть сзади, хлопает ресницами и заглядывает у меня из-за плеча в правый иллюминатор. Бормочет про то, что кабина напоминает собачью конуру, удобств никаких. Даже в полный рост встать трудно. И что жизнь наша тоже собачья. Чего уж. Я с ним согласен. Действительно, так. Хотя, уверен, ни один из нас не променял бы этот сегодняшний день в этой ужасной и тесной кабине, ни на что другое. Не для того готовились!

А в наушниках гул. Что говорит оператор трудно разобрать, хоть я и стараюсь. Это они там, в центре, вероятно, начали отмечать успех. С ума посходили. Но, ведь, правда! Мы сели первыми, и это уже хорошо. Даже отлично. Но надо ещё выбраться на поверхность, главное теперь будет там. Надо взять несколько кусочков, поставить флажок. И потом стартовать, перейти из лунного в командный модуль и вернуться. Привезти домой хоть горстку этой таинственной и так дорого оплаченной пыли с камнями от этой огромной кучи. Это великое богатство отсюда через иллюминатор выглядит просто свалкой. Пыль да камни. Но мы самые первые кто это видит вживую!

Майк ушёл за горизонт, но всё равно уже в курсе, что у нас всё вышло. И он, наверняка, тоже радуется. Только нам его не слышно. И Майк единственный из нас, кому сегодня ничего не предстоит. И поэтому я ему искренне сочувствую.

Но самое время уже надевать скафандры. Спать, как рекомендуют эти теоретики, точно не стоит!

И надо готовить выход. Это будет фантастически интересно! В первый раз! Что там? А вдруг…

…Словно бомба разорвалась… Громовой треск будильника потряс всё существо. «Доброе утро…» – пробормотал я и открыл глаза.

Пыльный, как сейчас говорят, «нагреватель» без абажура, висящий под потолком, такой же древний, ламповый и не работающий телевизор «Рекорд», Лёхина картина гуашью на белых обоях, где девушка вся в красном чертит прутиком на песке какого-то маленького неземного кратера.

Всё в девушке показалось чужим, незнакомым. Будто в первый раз увидел. На стене ярко красное платье пронзительно контрастировало с чёрно-синим беззвёздным небом, вызывая какой-то позабытый восторг. И девушка казалась такой одинокой и беззащитной! Ну, прямо, до слёз.

Последний раз был здесь, в своей квартире более полугода назад. Признаться, совсем отвык. Отвык, как отвыкают при длительных командировках от своего дома. Будто всё вокруг старое, и чего-то нового уже не хватает.

Я вернулся. Но теперь уже не представлял, чем дальше буду заниматься. Потому, как с уходом Авдеева, я, кажется окончательно, потерял весь смысл приобретённого в жизни. Не осталось ни родных, ни друзей, ни дома, ни любимой работы.