Его пальцы разжались. Я рухнула вниз, упав по-кошачьи на четвереньки.

Дальше всё было, как в ускользающе-нереальном кошмаре: провалы и вспышки — настолько ужасные, что в них невозможно было поверить.

Звук рвущейся ткани…

Боль сзади — острая, точно кинжал…

Туманная острая сталь прямо перед глазами…

Кровь, брызжущая из горла на руки…

Я распахнула глаза. Над головой болтались гирлянды грибов. По синему небу ползли пушистые облачка.

— Орёшь, как недорезанная! — недовольно буркнул Мурлыка.

Недорезанная?

Я вздрогнула и убрала ладони от горла.

Чистые. Никакой крови.

Я повернула голову. Мальчишка лежал и таращился в небо.

Бить я его не хотела, всё получилось само собой.

— Блять! — Мурлыка вскочил, прижал руку к носу. Пальцы окрасились алым, на землю закапала кровь. — Ёбнулась, что ли?

Я была невозмутима.

— В другой раз подумаешь прежде, чем сыпать мне в чай свою дрянь.

— Дуда! Я ведь гаг лудше готел! — Мурлыка опять улёгся на землю, только уже в стороне от меня.

Переживёт! Никто пока что не умер от разбитого носа.

Наверное…

Я встала, пролезла через кусты на тропинку и зашагала в лагерь.

Мурлыка сидел на скамейке под клёнами. Носок палёного «конверса» пинал сухую листву. Мурлыка выглядел по-другому, но я точно знала, что это он.

— Привет, Мурлыка. Смотрю, нос уже подзажил?

— А что с ним было не так?

— Не притворяйся! Не то, получишь ещё! — я начинала злится. — Что ты вообще тут делаешь? Когда я уходила, ты спокойно лежал!

Мурлыка поднялся.

— Ты сегодня какая-то странная… — он взял мою руку в свою. — Ну, пошли?

— Куда?

Его глаза полезли на лоб.

— Как это — куда? Мы же договорились! Хочешь снова сбежать?

Я начала вырываться.

— Мне надо в лагерь! Обед!

— Зачем нам обед? Мы же поели!

Ага! Про это он, значит, помнит!

— Не будь трусливой девчонкой! Тебе придётся понять, кто ты такая. Чем больше сопротивляешься, тем будет хуже. Другого выхода нет!

Мне не хотелось, чтобы стало хуже. Я перестала дёргаться и сказала:

— Ладно. Пошли.

Мурлыка обрадовался.

— Класс! Вот увидишь, это будет действительно жуткое приключение!

Жуткое? Мы так не договаривались!

Но мальчишка уже поволок меня через лес.

Мурлыка завёл меня в такую чащобу, что я расцарапала ветками щёки.

— Эйприл, а почему ты меня называешь «мурлыка»? Я на кота не похож!

Я поняла, что мальчишку зовут не Мурлыка, а Кир, и что я — никакая не Мика, а Эйприл.

Как я могла позабыть!

Когда кусты кончились я обомлела. Посреди леса возвышалась скала.

Это было по-настоящему странно. С крыши нашего здания мы не видели скал.

Кир-Мурлыка сказал:

— Пойдём искать вход. Это будет непросто, — он подошёл к скале и стал ощупывать камни. — Где-то должен быть датчик.

Какой ещё, нафиг, датчик? Во что я ввязалась?

— Ага! — Кир вытащил из кармана маленький чёрный шарик и поднёс к скале.

На одном из камней появилась проекция с цифрами от девяти до нуля.

Мальчишка уверенно набрал код, и каменная стена отъехала в сторону. Теперь путь преграждала плита со странным рисунком: три шестёрки по кругу — лепестками цветка, и чёрный дракон, рвущий красного ягуара на части.

Вспыхнули красные огоньки. Плита отъехала в сторону и исчезла в скале. Перед нами был снежно-белый коридор.

Кир обернулся ко мне.

— Чего ты застыла? Пошли!

— Нет!

Кир схватил меня за руку и затащил внутрь.

Бронеплита закрылась — похоже, датчики отслеживали наши перемещения.

— Ну и как мы теперь вернёмся? — я вырвала руку из цепких пальцев мальчишки. — Козёл!

— Так же, как и зашли! — он зашагал по коридору, бросив через плечо: — Дура!

Я побежала за ним. Не стоять же одной возле входа!

Он шёл уверенно, как будто был дома. Только, изредка озирался по сторонам.

Я проследила его взгляд.

На стене были написаны краской слова: ЦОД, склад, столовая, энергостанция, командный пост... От слов тянулись вдаль цветные дорожки.

Понятно, откуда у мальчишки такая уверенность! Тут не потеряешься.

Возле входа в столовую Кир застыл.

— Загляну. Может найду, что пожрать. Жди меня здесь. Мало ли, что…

Это «мало ли, что» мне совсем не понравилось. Но… Коридор был белым и светлым, совсем не похожим на коридоры из фильмов-ужастиков. Было бы очень позорно трястись в таком месте от страха.

Кир не появлялся, и мне стало скучно. Вдалеке я увидела дверь — интересную, не похожую на обыкновенные. Я подошла, чтобы получше её рассмотреть.

Крутая, блестящая, с круглым окошком. Толстенное стекло и толстенный металл.

До ушей долетел странный звук — нечто среднее между шорохом листьев и журчанием воды.

Сквозь такую-то дверь? Странно!

Я заглянула вовнутрь.

Под завязку набитая оборудованием лаборатория. По центру установлен прозрачный цилиндр, в дно и потолок которого вмонтированы катушки. А в цилиндре висит, извиваясь и выпуская отростки, та самая Тьма, что преследовала меня в лесу…

Из Тьмы, прямо сквозь стенки цилиндра, вышла девочка, как две капли воды похожая на меня. Подошла вплотную к двери, приложила ладонь к стеклу.

Я приложила ладонь со своей стороны.

Девочка улыбнулась, и в глубине зрачков шевельнулась Тьма.

Я в ужасе одёрнула руку и отступила назад.

На лице девочки отразилось отчаяние.

— Не уходи! Не бросай!

Лицо поплыло и принялось осыпаться.

— Нет… Нет… — голос таял в шорохе листьев…

Через пару секунд от хрупкой фигурки ничего не осталось.

— Что тут у них?

Я вздрогнула и обернулась. Кир протягивал бутылку воды.

— Держи! Еду не нашёл.

Вода — это именно то, что нужно!

Я открутила крышку и выпила четверть бутылки. Стало полегче.

В душе шевельнулись подозрения. После «волшебного» чая, жидкостям, которые мне подсовывал этот мальчишка, я больше не доверяла.

На бутылке была только надпись «Вода питьевая» и дата: «2121.06.05»

Что это за год? Далёкое будущее?

Я показала на дату:

— Что это значит?

Кир только плечами пожал.

Дата-центр был залит фиолетово-золотистым светом.

Мы бродили по залу, меж белых шкафов, усеянных сотнями маленьких огоньков. Кир задумчиво трогал пучки блещущих хромом трубок.

Да ну его!

Я заметила бассейн с торчащими из бирюзового геля рядами металлических рёбер.

Уставшие ноги гудели. Присев на край, я сунула ноги в гель. Взвизгнув, выдернула обратно.

Гель обжигал холодом. Это тебе не ручей!

— Рехнулась? — сзади стоял Кир. — Пойдём, нам туда!

Он пошёл по проходу. Я побежала за ним, но догнать не смогла — Кир бесследно исчез.

Я обогнула перегородку и застыла, не в силах пошевелится.

Здесь всюду была кровь: лужа на полу и красные пятерни на столах, на стенах, на стульях…

Внутри странного аппарата лежал Кирилл. Я его узнала, несмотря на загадочные часы на руке и распухшее, перемазанное кровью и сажей лицо. Руки раскинуты в стороны, и пристёгнуты ремешками запястья.

Как на кресте…

Рядом с аппаратом, на столе лежало ещё одно тело. Слипшиеся белые волосы, такие же ресницы и брови, почти прозрачная кожа.

Я с ужасом узнала себя.

Белые шорты промокли от крови. Кровь была на ногах, на руках и на гольфах, по которым бежали зверушки. Кровь капала на пол с крышки стола.

На белом топе маркером был выведен одуванчик.

Под потолком зажужжало. Я подняла глаза и встретилась взглядом с камерой, фокусирующей объектив.

Я закричала что было сил. Попыталась бежать. Поскользнулась, упала в багровую лужу. Оставляя кровавый след, поползла.

Прочь! Мимо бассейна, мимо торчащих из геля серебряных рёбер…