Взнузданный Opel Astra нёсся по автобану, улепётывая от заразного аэропорта, названного когда-то в честь храбрых людей, отвоевавших туманный славяно-варяжский Асгард[1] для России.

Надежда Константиновна с удовольствием вытянула затёкшие в Boing’е ноги. «Бизнес-леди, а горбатишься в эконом-классе на полусогнутых, коленными суставами скрипишь, как привидение».

Уже десять минут встречная полоса пустовала. Лишь в самом начале пути рослый надушенный водитель, помпезно просигналив, объехал отчаянную девчонку-велосипедистку. «Ба, вместе летели, сидели рядом в салоне. А она сдала в багажный отсек bicycle[2], а здесь разложила и – вперёд. Вот здорово!.. Может, и мне взять с неё пример?»

Эффектно крутившая педали велосипедистка осталась позади. По бесконечно одинокой дороге Opel мчал Надежду Константинову к главной магистрали области.

– Здесь всегда пусто. – Словоохотливый таксист косил голодным глазом и вполоборота бросал мудрёные словеса в салон.

«Опять нравлюсь… Надо было заказать машину в каршеринге… Да всё уж, поздняк метаться», – Надежда Константиновна отпрянула к спинке, слегка отодвинулась к дверце и поправила ремень безопасности на груди.

– Пусто как в капусте… Прежний гýбер затеял стройку. Ещё до миллениума. Субвенций нахватал, потратились на дорогое покрытие, битума и гравия не жалели… Слышь, губернатор-то сам из немцев был, нанял своих из Кёльна, уложили по европейским нормативам… Сто́ящий мужик был этот гу́бер, думал, трасса заработает от аэропорта до Кёнига и ломанутся сюда немцы к отеческим гробам, гулять, детство-югенд вспоминать. Вот тебе и туристический кластер с трёхзвёздными отелями… А вышло что? Только в две тыща пятом область-то открыли для посещения иностранцев. Год-другой старики приезжали, а потом повывелись все. Пожилые перемёрли, а молодняк ко всему равнодушен, на уме только бабки и… это самое… шпосс… плотские утехи… Success[3] американский им на фиг не нужен. Для них калининградчина – чужая земля, отрезанный ломоть…

Слушала внимательно, было любопытно: «Образованный попался, и язык подвешен».

– Славный был гу́бер… Трассу запустил в срок, Москве доложился. А его ушли… Прислали блудодеев на кормление, маются от безделья в областной администрации, безвизовый режим ввели. Ждали наплыва туристов, люди поверили, стали отели возводить… А где взять дешёвый трудовой ресурс? Мигрантов сюда не пускают, даже своих. Вот и заглох бизнес… Делили-делили область на промзоны, хотели целых семь сделать… А на фиг надо, понаедут хохлы, вырубят кустарник, пустоши у взморья вытопчут, экологию порушат насмарку… И военные против.

Водитель чуть снизил скорость и, полуобернувшись, заворковал:

– Немцы Балтику не жалуют. Море здесь холодное, волна хлёсткая. На три метра отплывёшь – швырнёт на камни и копец котёночку… Только летом народ подваливает, едут из России отдыхать. Кто ещё в советские времена полюбил ривьеру, теперь их дети-внуки тоже пристрастились. Воздушный мост наладили. Каждые сутки авиарейсы из России. Пять из Питера, три из златоглавой. Везут туристов доморощенных… Эй, ты чего прёшь, прими влево!..

На встречной полосе мимо них натужно проурчал хэтчбек с высоким клиренсом, первый за полчаса.

– Чудак, куда несёшься… Тот борт уже взлетел. Последнюю нить оборвали… Вы в Москве вашей долбаной к карантину привыкли, а у нас только начинается. Закрыли область, на замок заперли. Авиаперевозки отменили. Ваш рейс из Москвы последний был… Самоизоляция… Во, учудили начальнички!.. А на что теперь жить?.. Кого я буду возить?..

Словно читая её мысли, водила глянул на счётчик и продолжил эрудированное нытьё.

– Поляки понаехали, ошиваются везде…

«Верно, в аэропорту пшекали!» – мысленно согласилась она.

– Скандинавы зачастили… Датчан полно, литовцев. Бо́рзые, достали все!.. Знаем, чего им надо. У них, в Европе, Дания и Литва – основные поставщики свинины. Землицу свою не впрок изгадили. Вот к нам и пожаловали с инвестициями… У нас ведь как, суглинок, почвы влажные, как раз для поросят. И свинарники с электрификацией…

«Ну, точно сельскохозяйственный оканчивал!»

– Вот она – дорога жизни, по ней шпарим… И так в изоляции, а теперь ещё в блокаде. Никто нас не любит, враги со всех сторон, живём как во фронтовой полосе… А залётные спят и видят развернуть здесь свиноводческие комплексы… Чтобы от навозных испарений горели лёгкие русского человека, чтоб испепелились все. Потравят нас тихо, передохнем быстро, водка не понадобится. Куда там коронавирусу!.. Здесь теперь не неметчина, здесь Россия и как везде в России нужна крепкая рука, чтоб боялись! Как там у фашистов проклятых: Ein Volk, ein Reih, ein fürer[4]…

Пока таксист выруливал на основную магистраль, галантно уступая место неповоротливому автобусу, Надежда Константиновна вздохнула, пожалев несчастных пассажиров: «Ничего не изменилось, год за годом одно и то же». Как и прежде, аэропорт с областным центром связывал единственный рейсовый маршрут. Остановку на развилке так и не оборудовали. Вот и приходилось тащиться от Советска в Калининград на перекладных без пересадки, чтобы потом раз в три часа трястись назад в набитом салоне по тому же самому шоссе, и лишь на середине пути автобус наконец заворачивал к воздушной гавани. С других мест до аэропорта добирались, как умели. Поискала взглядом извечный бигборд и едва узнала его. На осиротевшем, издёрганном ветрами полотнище, сквозь бахрому осыпавшейся краски отчётливо проступала гордая надпись прошлых лет: «Калининградская область – особая экономическая зона».

– Видишь, рейсовый?.. Набились как сельди в бочки… Все из Зеленоградска, Sorkau, Рыбачего… Домой им неймётся, в мегаполисы коронавирусные, нагулялись у нас тут… – Сокрушенно ламентировал таксист и, расстроенный, невнятно и смачно выругался:

– Здесь только один надёжный транспорт – такси. Колымили с утра до ночи, а теперь что?..

Мимо шастали легковушки, пару раз продавили бетонку навороченной резиной тяжелые трейлеры. Надежда Константиновна по-прежнему безмолвствовала, а водитель не унимался, видно, давно не возил такую симпатичную пассажирку.

– Словечко-то какое мудрёное выдумали – эксклав. А в чём особость-то? Что самый западный российский регион? Благополучие показное, потёмкинская деревня. Сперва была особая экономическая зона, потом с отложенным статусом. Сборочные производства завезли, да всё по мелочи. KIA запустился, потом BMW. Тачки конвейерной сборки, собирают из съёмных узлов и гонят в автосалоны куда-нибудь в Сыктывкар. В Европе russisch-авто не котируется. Крепим не по-людски.

Они проезжали улицы Зеленоградска, и машина стремительно неслась на край света. Туда, где после мерзкой тёплой зимы в изваренном углеводородами неуютном скомканном мегаполисе Надежда Константиновна хотела ото всех спрятаться и ни о чём не вспоминать.

Мимо прогудел грузовик с высокими бортами цвета хаки и раскрашенной в камуфляж кабиной.

– Видишь, маневрируют… НАТО проснулось, учения проводят. Самолёты гудят, то наши, то ихние. Военные наши заказы под шумок окучивают. На судоверфи корвет заложили, скоро со стапелей сойдёт. То ли для Индии, то ли для Пакистана… И воруют, как в России, не стесняются. Гнали металлом через таможню, а там наложили арест, и выяснилось: списанные запчасти с кораблей Балтфлота, годные к эксплуатации…

Водитель-гид, приосанившись, беспечно теребил «баранку», продолжая бесплатную экскурсию.

– Почвы влажные, пшеницу не сеем, зато картошка знатная. Тысячи гектаров высаживаем, клубни родятся с кулак!.. Здесь чем дальше от побережья, тем теплее. В иной год климат почти как в субтропиках. А урожай в Россию отправить не можем и сдаем по дешёвке в Польшу. Оттуда гонят в Голландию и в межсезонье сдают втридорога в Питере под видом египетской… Вкуснющий картофан! А я-то сам курский, сюда прислали по комсомольской разнарядке… А картошку жiнка жарит – со сметаной и зеленью. У меня так вкусно не получится…