Шандриса всегда стремилась к безупречному выполнению своих обязанностей. Она создала целую цепь осведомителей, действовавших далеко за пределами Дарнаса и других земель ночных эльфов. Все, что происходило в Ясеневом лесу, было ей известно. На лице Шандрисы появилось суровое выражение. Впрочем, похоже, она одобрила план верховной жрицы.

– Смелое решение и очень опасное. Пожалуй, это наша единственная надежда.

– Я не допущу, чтобы он отправился туда в одиночестве.

– Я подозревала, что ты скажешь нечто подобное, и заранее подготовилась к долгому путешествию. – глаза Шандрисы сверкнули. Она встала на ноги и прижала кулак к груди. – Готова отправиться немедленно! Я прекрасно понимаю, насколько это опасно и важно. Такое задание нельзя поручить никому…

– Верно, – прервала ее Тиранда, горделиво выпрямившись и дав понять, что теперь будет говорить как истинная правительница своего народа. – Именно поэтому к Броллу отправлюсь я.

Эти слова прозвучали словно гром среди ясного неба. Шандриса отступила и, хватая ртом воздух, пораженно взглянула на верховную жрицу.

– Ты? Но ведь Дарнас так в тебе нуждается! Это я должна…

– Богиня ясно указала, что я, ее верховная жрица, лучше всего подхожу для этой цели. То, что нам предстоит сделать, потребует большого мастерства, и я не имею права рисковать жизнями Сестер Элуны. Кроме того, никто не знает Малфуриона лучше меня. Наша связь очень сильна. Если кто-то и сможет отыскать его дух, то только я сама, – продолжила Тиранда. В ее взгляде читалась непоколебимая решимость. – И, хоть я лично заинтересована в спасении Малфуриона, не стоит забывать, что он, возможно, единственная надежда для всего Азерота! Мой долг как верховной жрицы Элуны отправиться в путь вместе с Броллом.

Выслушав свою госпожу, Шандриса кивнула. Однако у нее остались вопросы:

– А что обо всем этом думает Фэндрал?

– Фэндрал мне не указ!

– Не думаю, что он это понимает, – заметила Шандриса с едва заметным весельем во взгляде. Она была одной из немногих, кто знал, что Фэндрал далеко не всегда соглашался с решениями Тиранды, особенно когда они касались друидов и его сферы влияния. Наконец, вновь приняв серьезный вид, Шандриса продолжила: – А как же Дарнас?

– Шандриса, Дарнас останется на твоем попечении, как бывало множество раз, когда мне приходилось отлучиться по делам государственной важности.

– Но ведь на этот раз все по-другому… – впрочем, несмотря на сомнения, Шандриса вновь встала на одно колено. – Я буду защищать город и наш народ до твоего возвращения.

Она сделала акцент на последнем слове так, словно пыталась вселить в Тиранду уверенность, что та обязательно вернется. Тиранда коснулась щеки Шандрисы.

– Дочь моя…

Услышав это, суровая воительница резко подалась вперед, обняла Тиранду и спрятала лицо в ложбинке ее шеи.

– Мама… – прошептала она, напомнив ту испуганную сиротку, которой была столько тысячелетий назад.

После этого Шандриса быстро справилась с нахлынувшими чувствами и отстранилась. Если не считать одинокой слезы, скатившейся по щеке, она вновь выглядела, как и подобало хладнокровному генералу армии Часовых. Шандриса отдала честь и сказала:

– В таком случае у меня есть для тебя отличное ездовое животное. Гиппогриф, как я и говорила, готов к длительному перелету. Лучшего зверя тебе просто не найти! Идем, я оставила его неподалеку.

Шандриса развернулась и решительным шагом направилась в чащу леса. По дороге обе эльфийки хранили молчание, думая о своем.

Наконец спустя пять минут Тиранда услышала поступь какого-то крупного животного. Шандриса не выказала волнения, и верховная жрица спокойно направилась следом.

Вскоре они увидели крупного самца-гиппогрифа, привязанного к огромному дубу. Его оперение было ярче, чем у тех, на которых прилетели сюда Сестры Элуны: узор на темных перьях поражал своей красотой, а черные как смоль крылья украшали багряные полосы и светло-бирюзовые отметины вдоль верхнего края. Такие же багряные перья виднелись и на иссиня-черной голове. Кроме того, животное было облачено в шлем и элементы доспехов. Все гиппогрифы отличались невероятной мощью, но этот был выращен специально для войны.

– Мы с ним побывали во множестве битв. Можешь доверять ему так же, как и мне, – тихо сказала Шандриса. – Я назвала его Джай’алатор.

– Доблестный клинок Элуны, – перевела Тиранда. – Какое гордое имя!

Гиппогриф склонил крупную голову. Меньше всего эти крылатые создания напоминали неразумных зверей. Они обладали живым умом и расценивались не как ездовые животные, а как союзники. Гиппогрифы сознательно позволяли на себе летать.

– Для меня честь путешествовать вместе с тобой, – обратилась Тиранда к могучему зверю.

Шандриса тем временем отвязала гиппогрифа и передала своей госпоже поводья.

– Он откликается на имя Джай. Если полетишь над кронами деревьев, тебя никто не заметит. Я через несколько минут присоединюсь к остальным и задержу их на какое-то время.

Верховная жрица кивнула и взяла поводья.

– Спасибо тебе, – сказала она и добавила: – Шандриса, будь начеку.

– О чем ты? – тут же прищурилась генерал армии Часовых.

Как же описать то зло, с которым Тиранде пришлось столкнуться?

– О врагах, справиться с которыми может лишь свет Элуны.

Шандриса нахмурилась, но ничего не сказала. Она вновь отдала честь, затем развернулась и чеканным шагом направилась туда, где ждали жрицы.

Тиранда смахнула слезы с глаз, а затем полностью сосредоточилась на предстоящем путешествии.

Сложнее всего будет убедить Бролла Медвежью Шкуру отвести ее в Ясеневый лес к великому древу и порталу в Изумрудный Сон.

Бролл приземлился неподалеку от Аубердина, едва подавляя желание поскорее отсюда убраться. Земли, названные Темными берегами из-за укрывавшего их странного тумана, подчинялись Дарнасу, однако ночные эльфы селились здесь нечасто. На Темных берегах пытались осесть многие, не только собратья Бролла, но все попытки оказались тщетными. Теперь здесь встречались лишь руины среди густого леса, где путешественников, добровольно или вынужденно забредших в эти земли, подстерегало множество опасностей.

Аубердин считался единственным опорным пунктом на Темных берегах. Если его, конечно, вообще можно было так назвать. Этот город казался мрачным и ночным эльфам, и людям, и даже дворфам. Небо всегда было затянуто грозовыми облаками, а ветер пробирал до самых костей. Само существование Аубердина было продиктовано скорее необходимостью, ведь ночным эльфам требовалась точка на материке, служащая базой для взаимодействия с внешним миром.

Эльфы из Дарнаса обычно смотрели на живущих в городке с презрением, и даже сам Бролл порой следовал этой неприятной тенденции. Аубердин в большинстве своем населяли изгои и отщепенцы. Конечно, был здесь и гарнизон Часовых, и даже несколько друидов, но все они держались от горожан особняком.

Бролл вновь превратился в ночного эльфа и, выругавшись, потряс ногой. В облике буревестника его руки превращались в крылья, а ноги – в когтистые лапы. К несчастью, когда Бролл покидал обитель Фэндрала, на него попал сок бутонов, и идол Ремула намертво приклеился к ноге.

Друид достал из сумки на поясе пригоршню трав и посыпал ими пострадавшее место. Застывший растительный сок наконец размягчился, а потом и вовсе растаял, словно снег на солнце. Идол Ремула упал на землю.

Бролл поднял его и посмотрел в даль. Дорога скрывалась во мраке. Ночного эльфа это не слишком беспокоило, хоть он на мгновение и задумался, почему на горизонте, пусть и окутанном туманом, не видно ни единого огонька. Бролл вспомнил, что и по пути сюда окрестности показались ему слишком уж темными. Аубердин должен хоть как-то освещаться, иначе представители других народов, нередко его посещавшие, попросту не найдут путь!

Наконец, что-то недовольно проворчав, Бролл пошел дальше. Он мог бы приземлиться поближе к городу, но не хотел привлекать к себе лишнего внимания.