– Нет…

Прямо перед ним возникла чудовищная, изуродованная шрамами и ожогами морда Смертокрыла.

– Кориалстраз…

Вместо ответа Крас собрал последние силы и попытался разрушить свою тюрьму. Однако диск даже не дрогнул и лишь засиял еще ярче.

– О да, – насмешливо ответил Смертокрыл. – Наполни мое творение силой. Это вполне справедливо, ведь прошлый артефакт ты разрушил!

– Но это невозможно, – покачал головой Крас.

– Еще как возможно, – ответило черное чудовище, ухмыльнувшись и сверкнув острыми зубами. – Ты будешь питать Душу Демона до конца времен и станешь ее новым сердцем!

Кошмарный диск ярко вспыхнул, и Крас закричал от боли.

Вдруг он на мгновение увидел самого себя в облике дракона, спящим в горном убежище. Хоть это видение почти сразу исчезло под натиском невыносимой боли, Крас понял нечто важное. Вот почему нападение врага застало его врасплох! Кроме того, едва ли Смертокрыл смог бы воссоздать столь кошмарный артефакт подобным образом.

Теперь Крас знал правду.

Все это время он спал.

Спал в облике дракона и видел такой кошмар, с которым прежде никогда не сталкивался.

Осознав это, Крас вновь попытался вырваться. Никакой ловушки не существует. И Смертокрыла на самом деле здесь нет. Это всего лишь иллюзия.

Однако ничего не изменилось.

Отражение Смертокрыла никуда не исчезло, его смех все так же резал слух:

– Я подчиню себе Алекстразу и займу твое место! Мои дети будут безраздельно править небесами, а Азерот сгорит в пламени вместе с твоими любимыми смертными тварями!

«Это всего лишь сон, – убеждал себя Крас. – Всего лишь кошмар!»

Он прекрасно это понимал и даже начинал догадываться, почему попал в такую подлую ловушку, но проснуться все равно не мог…

Гиппогрифы, впервые оказавшиеся в этой местности, беспокойно дожидались своих наездниц на берегу. Обычно к помощи крылатых созданий прибегали, чтобы добраться до Аубердина, однако на этот раз путникам в силу обстоятельств пришлось приземлиться близ Лунной поляны.

Один из гиппогрифов, блеклоперый самец сине-бирюзовой расцветки с лошадиными ногами, взвился на дыбы. Эта порода, названная в честь высокогорья Блеклых Перьев, превосходно подходила для полетов. Жрица, стоявшая рядом, сказала что-то успокаивающее. Гиппогриф зарылся острыми когтями передних, птичьих лап в землю и склонил увенчанную рогами голову хищной птицы, позволяя себя погладить.

На Лунной поляне остались только Сестры Элуны. Друиды улетели некоторое время назад, приняв облик птиц. Тиранда не стала их задерживать, прекрасно понимая, что Фэндралу не терпелось вернуться домой. Но это даже к лучшему.

Верховная жрица огляделась вокруг, а затем обратилась к своим верным стражницам:

– Я хочу пройтись. Подождите здесь.

Стражницы подчинились, не задавая лишних вопросов. Тиранда развернулась к ним спиной и направилась обратно к деревьям. Она вошла в лес, наслаждаясь красотой лунной ночи и покоем этого места.

На Лунной поляне царила атмосфера безмятежности, но Тиранда все равно хотела поскорее вернуться в тишину храма Элуны. Обязанности правительницы никогда ее не прельщали, и особенно трудно было принимать решения, которые могли привести к смертям невинных. Верховная жрица ценила каждую жизнь. Слишком уж хорошо она помнила предыдущую правительницу, которая была настолько одержима тщеславием, что собственноручно отправила свой народ на бойню. В представлении Азшары все эльфы существовали лишь для того, чтобы жить и умирать по ее прихоти.

– Но я не Азшара! И никогда ей не стану, – уже не в первый раз тихо произнесла Тиранда.

– Верно, моя госпожа, не станешь. Ты достойная правительница!

Тиранда, нахмурившись, развернулась.

– Достойная, говоришь? Наверняка ее самые верные последователи говорили то же самое, Шандриса.

Собеседница Тиранды была облачена в полный доспех – тщательно подогнанный нагрудник, наплечники, кожаные набедренники с металлическими вставками по всей длине и сапоги. Зеленоватая броня была дополнена фиолетовой окантовкой, прекрасно сочетавшейся с тоном кожи, характерным для большинства ночных эльфов.

– По крайней мере, ты заслужила столь высокую оценку, – ответила Шандриса Оперенная Луна и сняла перчатки.

Она явилась на встречу с верховной жрицей без оружия, как это было принято в Дарнасе. К слову, именно Шандриса, генерал армии Часовых, и настояла на введении подобного обычая. Эта эльфийка выделялась среди представителей своего народа заостренными чертами лица и чуть прищуренными глазами, в которых никогда не угасала решимость. Шандриса Оперенная Луна видела смысл своей жизни в служении верховной жрице, и Тиранда чувствовала себя за это ответственной.

Десять тысяч лет назад во время кровопролитной войны с Пылающим Легионом жрица спасла Шандрису, потерявшую родителей, с поля боя. Спасенная сирота заменила Тиранде дочь, которой у нее никогда не было и вряд ли будет.

Шандриса вытянула шею, защищенную кожаным воротом с металлическими вставками, и насмешливо взглянула на жрицу. Устрашающий образ воительницы дополняли изогнутые линии татуировок на лице – отличительный знак тех, кто прошел обряд инициации. Тиранда вовсе не собиралась превращать испуганную сиротку в искусную убийцу, но судьба распорядилась иначе.

– Не будем это обсуждать, Шандриса, – строго произнесла верховная жрица, намекая на только что высказанную похвалу.

– Хорошо, я ведь все равно права, – ответила Шандриса. Хоть она относилась к своей спасительнице с огромным уважением, все же зачастую выражалась прямолинейно и даже резко. Тиранда больше никому не позволяла с собой так разговаривать. – Как ты и приказывала, прежде чем покинуть остров, я прибыла сюда отдельно от остальных, не привлекая внимания, – продолжила Шандриса, сменив тему. – Возможно, теперь ты все-таки расскажешь, к чему такая секретность? Судя по тому, что мы совсем рядом с Лунной поляной, дело касается друидов, верно?

Шандриса прошлась меж деревьев. Своими плавными движениями она напоминала саблезуба – этих могучих, крупных кошек с острыми, словно бритва, клыками Часовые использовали и как транспорт, и как мощное оружие в бою.

– Да, это действительно касается друидов и Малфуриона, – ответила Тиранда. Ее собеседница кивнула с непроницаемым выражением лица. – Шандриса, мы должны понять, как вернуть его дух в тело. На то есть множество причин. Что бы ни происходило в Изумрудном Сне, это касается не только друидов, но и Тельдрассила, а, возможно, даже некоторой части всего Азерота!

– До меня доходили некоторые слухи с земель людей и дворфов, – сказала Шандриса, прищурившись. – Сперва сообщения были очень неясными, отрывочными и не заслуживали доверия. В них говорилось что-то о тех, кто заснул и не может проснуться. Если задуматься, это очень напоминает случившееся с Малфурионом.

Тиранда взглянула на луну, как будто ища поддержки, а потом сказала, положив руку Шандрисе на плечо:

– Элуна открыла мне, что Малфурион умирает. Думаю, ты и сама об этом знаешь.

– Знаю. Мне жаль, очень жаль, – ответила Шандриса, заглянув ей в глаза.

Тиранда грустно улыбнулась.

– Спасибо. Богиня ясно дала понять, что дело касается не только меня одной. Я должна сделать все, что в моих силах, чтобы спасти Азерот! Именно поэтому мне пришлось обратиться к тебе.

Услышав это, Шандриса Оперенная Луна немедленно встала на одно колено.

– Приказывай, моя госпожа! Я сделаю все, что ты скажешь, и отправлюсь, куда угодно. Моя жизнь, как и всегда, принадлежит тебе!

Тиранда вновь ощутила укол вины.

– Выполнить мою просьбу будет нелегко. Да, ты не ослышалась, это именно просьба, а не приказ.

– Я слушаю.

– Ты ведь знакома с Броллом Медвежьей Шкурой?

– Да, госпожа. Он больше похож на воина, чем на друида, – ответила Шандриса.

– Бролл сейчас направляется в Ясеневый лес, надеясь спасти Малфуриона. Догадываешься, какой именно путь он избрал?