Сбегав за тряпкой, Женевьев начала вытирать пол. Вивьен же опять уставилась в окно.

– Ты еще будешь есть?

– Нет, милая, спасибо тебе.

Закончив уборку, девушка собиралась уйти, но Вивьен остановила ее.

– Дорогая, послушай меня. Прости, что напомнила про отца, сейчас мне стало легче, и я поняла, что сказала.

– Ничего, мам, у тебя просто жар.

– Я хочу, чтобы ты взяла Нила, и вы оба покинули город. Когда началась эпидемия, на границе людей перевозили телеги. Возможно, они и сейчас там.

– Что? Я никуда не поеду, ведь ты же…

– Не спорь, – женщина взяла руку дочери, а по ее щекам текли слезы. – Сейчас я могу рассуждать здраво, но когда температура снова поднимется, я… я… – она сделала глубокий вдох.

– Я знаю, что творится. Многие уже умерли, многие умрут, и я в их числе. Я могу только благодарить Бога, что ты и Нил не заболели. А эти доктора в странных нарядах? Я не хочу, чтобы вы все это видели, и, тем более, несли такой груз на плечах.

– Но мам…

– Я ни о чем не жалею и понимаю, что происходит. Пообещай мне, что будешь сильной и позаботишься о брате.

– Обещаю, – у Женевьев слезы скатывались по лицу и капали с подбородка.

– Хорошо. Не говори Нилу ничего, ему не стоит такое видеть. На кухне, в самом нижнем ящике лежит немного денег, тех, что отец успел оставить. Возьми их, и поезжайте прочь отсюда, начните новую жизнь. Прости, что не могу сделать больше.

Девушка не выдержала и, обняв мать, разрыдалась. Рука Вивьен еле касалась ее плеча, но этим действием она пыталась передать всю свою любовь.

– А теперь иди. И помни, что я очень люблю вас с братом, вы самое дорогое, что есть в моей жизни.

– Мы тебя тоже любим, – девушка поправила волосы на голове матери.

– Ступай.

Женевьев направилась в сторону двери, не отрывая взгляд от кровати, пока не покинула комнату.

Вивьен слышала, как внизу дочь пытается собрать брата, как он говорит, что никуда не пойдет, а затем, как оба собирают вещи. Послышался звук закрывающейся двери и, собрав последние силы, женщина подняла голову, чтобы взглянуть в окно. Сын и дочь с небольшими свертками за спиной устремились к другому концу улицы. Мальчик периодически поворачивал голову, чтобы в последний раз взглянуть на свой дом. Женевьев же тащила его за руку и оглянулась лишь один раз, перед тем, как свернуть на другую улицу.

Вот и все. Вивьен считала, что поступила правильно. Да и другого способа помочь им она не знала. Температура снова поднималась. Слезы не хотели переставать идти.

Где-то в конце улицы появилась фигура. Все было расплывчато, да и силы покинули Вивьен, отчего та снова легла. Но, кажется, она видела Дидье. По крайней мере, ей так показалось. Да и он обещал вернуться сегодня.

Мысли уносили ее прочь. В голове все было так запутано, но в то же время так легко. Вот и начало темнеть. Хотя, вроде, было утро. Или день. Она уже не помнила этого, да и было не важно. Голова раскалывалась, сложно было пошевелись хоть чем-нибудь. Вдох, еще один, и еще последний. Мрак в глазах погрузил Вивьен в вечный сон.

***

Больничная палата стала все больше походить на дом, ведь Томми бывал в ней чаще, чем в родном доме. После того, как он потерял сознание, прошло около трех месяцев, но теперь его визиты к врачу участились. Он лежал в той же самой палате, что и в первый раз, вот только окружение менялось постоянно.

Пара мальчиков, которых продержали два дня. Паренек, перенесший операцию по удалению гланд. И, конечно же, Ренди. Хотя его и перевели в отдельную палату, но Томми старался заходить к нему, когда была возможность. Мальчик выглядел совсем скверно. Впалые щеки, выпавшие волосы, усталый взгляд.

– Эй, Томми, заходи, – мальчик отреагировал на слегка открывшуюся дверь.

Томми вошел, аккуратно закрыл за собой дверь и сел рядом с другом.

– Как ты сегодня? – спросил он.

– Кажется, немного лучше, правда, все равно не могу встать сам.

– У тебя еще сегодня процедуры?

– Вроде, да. Я перестал считать дни и время, – Ренди слегка паник.

– Думаю, тебе помогут, и ты скоро поедешь домой, – попытался подбодрить друга Томми.

– Я тоже так думал, около года назад, когда впервые сюда попал.

Наступила неловкая пауза. Томми не знал, что еще сказать, или как поддержать больного товарища. Секунды начали растягиваться в минуты, но неопределенность по-прежнему витала в воздухе. Первым тишину прервал Ренди:

– А что тебе говорят врачи?

– Ничего конкретного, они в основном общаются только с родителями, а меня лишь водят на процедуры, да заставляют сдавать анализы.

– Как я тебя понимаю. Моя мама, когда приезжает, заходя в мою палату, становится бледной. Но не говорит мне, что со мной.

В дверь постучались. Не дожидаясь ответа, в палату вошла медсестра.

– О, Томми, ты снова здесь? Возвращайся к себе, сейчас будет обход, затем Ренди отправится на процедуры.

Томми кивнул ей и другу и поспешил выйти из палаты.

Вернувшись к себе, он заметил еще одного нового мальчишку. Тот был достаточно активный и не слишком походил на больного.

– Да, я притворился, что у меня болит живот, лишь бы не идти в эту школу.

– И тебе поверили?

– Даже слишком, – рассмеялся хвастун. – Надеюсь, меня скорее отсюда заберут.

Томми прошел мимо, закатывая глаза. Он бы сейчас все отдал, чтобы оказаться здоровым и пойти в школу. Дойдя до своей кровати, мальчик достал одну из книг, которые ему привез отец, и принялся читать, дожидаясь прихода врача.

Минут через десять послышались шаги в коридоре, а затем в палату вошел доктор Рид. Высокий, с густой бородкой, в толстых очках и белом халате. Он был неплохой, иногда шутил, иногда угощал леденцами, бывало, что с ним можно было и поговорить. Рид начал обход с нового парнишки. Не прошло и пяти минут, как доктор объяснял медсестре, что мальчика можно не задерживать, а родителям следует передать, что их сын – прогульщик. Парнишка залился краской и замямлил: «Немного болел», «Я не обманываю» и т.д.

Затем доктор прошел всех остальных, и вот, добрался до Томми.

– Привет, Томми, как ты сегодня?

– Лучше.

– Чудесно, давай мы послушаем твое сердце.

Эти обходы были каждый день, и мальчик уже привык к ним. Он знал, что делать и когда, уже предсказывая, что попросит доктор.

– Я сегодня заходил к Ренди.

– Правда? И как он? Знаешь, я еще не был у него.

– Он сказал, что сегодня чувствует себя хорошо.

– Это же замечательно, – улыбнулся Рид.

– Когда его выпишут? Мне кажется, он здесь слишком долго.

Доктор Рид снял очки, потер глаза и всмотрелся в Томми.

– Знаешь, – начал он, – мне бы очень хотелось, чтобы Ренди пошел на поправку как можно быстрее. Но, увы, ему все еще нужна наша помощь. Но если то, что ты говоришь про его самочувствие – правда, то будем надеяться, что так и продолжится. А потом, того и гляди, мы будем его выписывать.

Томми только кивнул.

– Хорошо, а теперь ложись, отдыхай, скоро пойдешь на процедуры.

После этих слов доктор вышел из палаты.

Томми же снова взял книгу в руки, удобнее устроился на кровати и принялся читать. Но он не мог сосредоточить свое внимание на буквах, его волновала судьба друга. Полежав так, в своих мыслях, минут двадцать, он не заметил, как его глаза начали слипаться, и он уснул.

***

Морской воздух освежал своими порывами. Корабль, покачиваясь, стремился к своей цели, хоть до нее и далеко. Красивые белые паруса можно было увидеть за много морских миль. «Скорый» – так назывался корабль –преодолевал морские волны и лихо обходил рифы. Хотя это не очень помогало при нынешних обстоятельствах.

Второй корабль, с черными парусами и черным флагом, вот уже несколько часов плыл за «Скорым». Он не уступал ни в быстроте, ни в габаритах.