– А вот и наш враг, – Харман указал пальцем за спины бойцов.

На них двигалось войско врага, стук копыт сотрясал землю, а закутанные в доспехи люди вызывали ужас.

– Ну что, готовы, девочки? – отшутился Харман. – В бой!

И бойцы ринулись на врага. Заняв позицию, они встретили конницу с боем. Копейщики наносили грамотные удары, заставляя коней и их всадников падать замертво. Сам же Харман был в первых рядах. Одним ударом он сбрасывал всадников, вторым не давал им подняться. Пот и кровь заливали глаза. Крики, звон лезвий и хруст костей врезались в уши. Бой был долгий и трудный.

Тут Харман ударился спиной и, занеся меч, развернулся. Перед ним стоял Гюнтер, также весь в крови.

– Что ты здесь делаешь? – удивился командир.

– Мы отбили атаку, и я решил, что тебе пригодится моя помощь.

Харман кивнул, и они вдвоем ринулись на врага. Все, как и раньше. Они вдвоем против всего мира. Топор Гюнтера не оставлял шанса врагам, а меч Хармана резал даже толстую броню. Оба держались молодцами, и казалось, что враг уже побежден, но вдруг…

Один удар – и конь, скинув всадника, падает на Хармана. Топор друга перерубил животному ноги.

– Помоги мне, Гюнтер!

– Ну надо же, – в голосе друга были слышны саркастичные нотки, – смотрите, кому это теперь понадобилась моя помощь.

Конь издавал душераздирающие крики, и Гюнтер воткнул свой топор прямо ему в голову.

– Знаешь, приятель, – Гюнтер уселся рядом с придавленным другом, – надо было вчера послушать меня и уйти. Но как ты говорил, контракт надо выполнять. Жаль только… что ты не знал, что Фридрих предложил мне еще один контракт.

Харман, все еще старавшийся вылезти из-под коня, не мог поверить своим ушам.

– Именно я, – Гюнтер ткнул пальцем себе в грудь, – приведу «стервятников» к величию. Мы будем на полном обеспечении короля, а не пытаться выжить за гроши.

Он поднялся и занес свой топор.

– Стой, брат, – закричал Харман.

– Прости, брат, увидимся на том свете.

Топор резко опустился вниз, и лезвие, приближающееся к голове – это последнее, что видел Харман.

***

Томми открыл глаза. Свет солнца заливал его комнату. Так приятно было находится в ней, ведь все чаще и чаще ему приходилось проводить время в больнице.

Рядом с кроватью, на тумбочке, красовались горы лекарств, которые приходилось принимать каждый день.

Собравшись с силами, мальчик встал с кровати и принялся с неохотой глотать таблетки одну за другой. После такого утреннего ритуала он не спеша направился на кухню, из которой лился запах жареных яиц и бекона, способный привлечь даже мертвого.

– Доброе утро всем, – сонно протянул мальчик.

– Здравствуй, милый, – кинула мама через плечо, ловко перекладывая еду со сковороды на тарелку.

– Привет, чемпион, – поздоровался и отец.

Все сели за стол и принялись очищать свои тарелки. Черный кофе отца, как всегда, был налит до краев самой большой кружки. Поэтому ему приходилось отхлебывать его, не поднимая кружку.

– Томми, – обратилась к нему мама, – как ты сегодня? Доктор говорил, что прогнозы хорошие.

– Не знаю, – лениво ответил парень. – Мне все время хочется спать, и надоело пить таблетки.

– Потерпи еще чуть-чуть, скоро все должно пройти.

Так она говорила около восьми месяцев назад, когда Томми впервые попал в больницу. Там он провел две недели, а не пару дней, как обещали. Все время заставляли сдавать анализы, отправляли на процедуры и постоянно наблюдали. На следующий день, когда он там оказался, выписали Жерара. Чак тоже отправился домой примерно через неделю. А вот Ренди Томми видел постоянно. Раз в два месяца ему следовало приезжать в больницу на неделю для процедур, и Ренди всегда был там. Казалось, что его никогда не забирают домой, но спрашивать Томми стеснялся. Правда, последний визит был тусклый. Ренди выглядел поникшим, казалось, что он сильно исхудал, да и не особо шел на контакт.

– Хорошо, чем тогда ты хочешь заняться? – мама вернула Томми в реальность.

– Я даже не знаю.

– Может, возьмем папу и пойдем на пикник? На улице хорошая погода, я приготовлю сэндвичи, а вы с папой поиграете в мяч.

– Неплохая идея, – кивнул отец. – Что скажешь?

– Да, можно, – без особого энтузиазма ответил Томми.

– Вот и хорошо, – улыбнулась мама. – Тогда, как закончишь есть, иди умывайся и собирайся, а я пока все приготовлю.

– А вечером глянем фильм, который тебе нравится, тот, про роботов.

Парень выдавил из себя улыбку и вернулся к еде.

Кусок плохо лез в горло, да и небольшая тошнота не особо придавала аппетита.

– С тобой все хорошо, чемпион?

– Пойдет, просто мне надоели эти лекарства. После них я сонный.

– Доктор сказал, что осталось потерпеть еще немного, и потом можно будет забыть про них.

– Очень надеюсь.

Закончив завтракать, первым из-за стола вышел отец и направился в комнату. За ним поднялась мама, взяла тарелки и понесла их в раковину. Томми встал последним и направился к ванной. Он сделал два шага, и ему стало плохо. Голова кружилась, а в глазах темное облако закрывало обзор. Холодный пот выступил на лице. Все звуки начали слышаться все дальше и дальше. И вот тьма полностью укутала его в свои объятия.

***

Вивьен разглядывала себя в зеркале. Она уже еле стояла на ногах, но продолжала упорно это делать из последних сил. Она выглядела помято и устало. Высокая температура не давала покоя вот уже пару дней, и хотелось просто окунуться в пруд с ледяной водой.

– Мама! – крикнула девушка. – Что ты делаешь? Ложись обратно в постель.

Вивьен перевела взгляд и с трудом разглядела свою дочь. В глазах все было мутно, но когда та подошла ближе, то картинка стала четче.

– Я же тебе говорила, что тебе нельзя вставать.

– Ох, милая, – с помощью дочери, женщина перебралась обратно в постель. – Извини.

Укрывшись двумя одеялами, она продолжала пытаться сфокусировать зрение.

– Как там Нил? Он не болеет?

– Нет, – ответила девушка. – С ним все в порядке. Но ему страшно. Нам всем страшно.

– Не переживай, будь сильной, разве не этому я тебя учила?

– Да, мам, но все не как обычно. На улицах почти никого нет, кроме крыс.

– А как Дидье себя чувствует?

Девушка молчала. Из ее глаз потекли слезы, но она тут же смахнула их.

– Мне кажется, что он вчера заходил, вроде, мы даже немного поболтали.

– Мам, – девушка все так же пыталась скрыть слезы, – папа умер больше года назад.

– Нет, – махнула рукой Вивьен. – Не говори ерунды. Он сказал, что сегодня обязательно зайдет навестить меня.

– Полежи, отдохни, через час я принесу тебе суп.

Вивьен улыбнулась и повернула голову в сторону окна. Она вспоминала, как еще девочкой гуляла по улицам Парижа, как впервые повстречала Дидье, и как они поженились. Ей было тогда чуть больше пятнадцати, а он приехал в Париж учиться. Встретились случайно: она шла по мостовой, а он возвращался с учебы. Они пересеклись взглядами, и он предложил составить компанию.

Через несколько лет они поженились, и Дидье открыл свою булочную. Затем родилась Женевьев, и через несколько лет – Нил.

Собственный громкий кашель прервал размышления. Казалось, что легкие сейчас выйдут наружу. Ее лихорадило. Через минут десять стало полегче, но Вивьен не могла поднять головы.

Ей оставалось только ждать дочь.

И вот, через час Женевьев вернулась с тарелкой горячего супа. Села рядом, зачерпнула ложкой и, слегка приподняв голову матери, начала вливать содержимое. Вроде, луковый суп, но сложно сказать. Из-за болезни женщина утратила способность воспринимать вкус и запах.

– Не спеши, – приговаривала девушка, – а то обожжешься.

Съев еще пару ложек, женщина отодвинула руку дочери, и ее вырвало.

– Прости, дорогая.

– Ничего, я сейчас все уберу.