Это уже превратилось в утреннюю традицию. Несколько месяцев назад Дин однажды сделал так, пока Кас еще спал. Кас открыл глаза с таким изумлением, покрыл Дина таким количеством поцелуев в ответ и все это потянуло за собой столь приятные вещи, что Дин тут же решил будить Каса ангельскими поцелуями каждое утро, когда получится. Настоящим поцелуем в шею, если позволяла поза, в которой они просыпались, или хотя бы почесыванием.

И Кас всегда целовал Дина по-человечески в ответ. В губы, каждое утро.

Но сегодня Кас был явно отвлечен. Он лишь слегка наклонил голову под рукой Дина, принимая ласку, но ответного жеста не сделал: вместо этого его взгляд соскользнул на полусложенное крыло. В конечном итоге он словно бы опомнился и рассеянно поцеловал Дина — но только в ладонь.

Дин нахмурился и приподнялся на локте.

— Что не так?

Кас скривил рот и снова посмотрел на крыло.

— Они… — он встряхнул оба крыла, — они чешутся.

— Разве так и не должно быть? — спросил Дин, глядя на крыло. — В книге написано, что это бывает. Что и болезненность, и зуд — это нормально, разве нет?

— Так сильно у меня никогда не бывало, — ответил Кас. В его тоне слышалась досада. И усталость, как заметил Дин. Кас потер руками лицо и закрытые глаза. Когда он опустил руку, Дин отметил под его глазами темные круги.

— Дружок, ты спал вообще? — спросил Дин, сев до конца.

Кас снова устало вздохнул.

— Не особенно. Я часто слышал, что зуд при линьке сильнее, когда мало могущества, но я никогда не линял с настолько малым запасом могущества. Он длится часами, и это… досаждает. По правде говоря, это просто доводит до сумасшествия. — Кас вытянул руку и снова попытался прочесать перья пальцами. Но его действия явно не помогали: он снова раздраженно зашипел. — Но, — сказал Кас, — раз теперь ты проснулся, может быть, я… если ты не возражаешь… я все ждал, когда ты проснешься, чтобы… можно было…

Кас закрыл глаза и захлопал крыльями. Сильно.

Дину пришлось укрыться на дне эйри от массивных крыльев, бивших по воздуху над ним. Он редко находился так близко, когда Кас в полную силу хлопал крыльями; с такого малого расстояния хлопки оказались неожиданно и впечатляюще мощными. Порывы воздуха обдавали Дина и все эйри, и звук был почти как от взлетающего вертолета. Мэг прижала уши и сиганула наружу за подушки. По углам чердака поднялись клубы пыли. Дин закашлялся, а Мэг спряталась под ближайшим бюро.

— Почти, — сказал Кас, сделав паузу. Он поморщился и до конца расправил крылья. — Прости, Мэг, — обратился он к кошке через плечо. — Почти, черт возьми… — Он захлопал снова, еще сильнее. На этот раз от правого крыла оторвались два длинных белых пера и приземлились на дальнем краю эйри. Кас прочесал пальцами левое крыло и сделал еще несколько хлопков, пока наконец еще одно перо не выпало из левого крыла, прямо на Дина.

Но Кас все не был удовлетворен: он стиснул зубы и снова попытался почесать крыло. Судя по всему, одно перо застряло.

— Давай я помогу, — предложил Дин и снова сел.

— Обычно удается сбросить их, если похлопать посильнее, — сказал Кас. — Я, конечно, не привык делать это, находясь в смертной оболочке, но, может быть, надо просто похлопать подольше? Осталось только одно перо и очень чешется…

— Кас. Давай я помогу. — На этот раз Дин не стал дожидаться ответа, а взялся за крыло.

Кас неохотно подчинился, и Дин рассмотрел крыло вблизи, сосредоточившись на маховых перьях. Он тут же увидел, какое перо должно было выпасть следующим: длинное белое первостепенное прямо у бреши в центре крыла. Оно уже было не параллельно остальным. Когда Дин коснулся пера, она поддалось, но, как шатающийся зуб, никак не хотело выпадать. Кас дернулся, когда перо пошевелилось, и Дин бережно зажал крыло, поддерживая его в раскрытом состоянии, пока не почувствовал, как крыло немного расслабилось в его руке. «Я понятия не имею, что с этим делать, — подумал Дин. — Но он мне доверился, так что… может быть…»

Он попробовал осторожно помассировать корень пера одной рукой (кожа там была горячей на ощупь, и Кас снова дернулся), другой рукой осторожно раскачивая перо за кончик.

Он продолжал это секунд тридцать, не зная, что еще предпринять.

И вдруг упрямое перо выскользнуло ему в руку.

— Ах… — вздохнул Кас, и его лицо тут же расслабилось. — Ну вот. Хорошо. — У него вдруг явно начали слипаться глаза. Не сказав больше ни слова, он плюхнулся на живот прямо у ног Дина. Его крылья опали сверху. Он повернул голову, зарывшись носом в штаны Дина. Секунду спустя он вскарабкался на четвереньки, попытался неловко сонно поцеловать Дина в губы (попав в итоге в нос сбоку), после чего снова свалился у ног Дина и тут же уснул.

***

Какое-то время Дин сидел, опершись на стенку эйри из подушек, глядя на растянувшегося рядом Каса. Одно крыло было полураскрыто поверх ног Дина — то самое, которым Дин занимался до этого, — и Дин чувствовал легкое дыхание Каса через ткань штанов на колене.

Наконец Дин протянул руку над Касом, как можно тише, и подобрал четыре выпавших пера. Он поднял одно в луч утреннего света, падавшего сквозь высокие окна чердака, и посмотрел, как оно отсвечивало на солнце.

«Сколько бургеров нужно съесть, чтобы отрастить даже одно такое перо?» — подумал Дин, глядя на сияющее четырехфутовое перо.

В конце концов он аккуратно сложил перья и отложил их ко вчерашним в опрятную кучку за стенкой эйри. И сделал мысленную заметку найти для них какой-нибудь надежный контейнер — может быть, сундук или что-то такое. И после он сидел еще долго, нежно пробегая пальцами по волосам Каса и иногда легонько почесывая его по шее. Но Кас не проснулся.

Дин остановил руку у Каса на лбу: да, определенно горячий.

«Уже температура, — подумал Дин. — Температура и зуд, и наверняка крыло болит, судя по тому, как он дергался. И вон как глубоко он спит… Ангелам при полном могуществе спать вообще не нужно. Еще только второй день… а ему уже не хватает могущества».

Небольшой приток могущества, который Кас получил от ангельской слезы у Роджера, должно быть, иссякал. Даже добавки от молитв Сэма, Сары и Дина, похоже, хватило ненадолго.

Дин проделал в уме кое-какие вычисления. Если одной ангельской слезы (и молитв) Касу хватало на день линьки — ну хорошо: может быть, на день и треть… и если у них было еще семь ангельских слез (восемь, если Сэму удалось убедить девушку-хиппи продать слезу назад)… это всего девять слез… то есть на сколько это запаса могущества — на двенадцать дней? Максимум? И если линька длилась четырнадцать дней… и вторая неделя требовала больше могущества, чем первая…

Теперь уже волну тревоги было не сдержать; она сжималась кольцом вокруг Дина.

«Ладно, значит впритык, — думал Дин. — Но наверняка ведь и я могу что-то сделать. Я могу помогать вынимать зудящие перья, как выяснилось. Могу… могу приготовить ему бургеров. Столько кусков мертвой коровы, сколько получится ему скормить. Могу молиться ему каждый день… — (Кас сказал, что молитвы чаще раза в день не прибавляли сколь-нибудь ощутимого запаса могущества.) — Что еще я могу?»

Дин невольно бросил взгляд на край эйри, где под подушкой был спрятан его сорок пятый калибр. Ручка из слоновой кости торчала на виду — видеть ее всегда было спокойнее. Дин проверил боеприпасы под другой подушкой: и они на месте. И ангельский клинок лежал рядом. И еще два — со стороны Каса, и кинжал против демонов, и дробовик — на расстоянии вытянутой руки, сразу за подушками. И кольцо соли вокруг матрасов, и защитные символы кругом.

«Ничто из этого тут не поможет, — понимал Дин. — Что я могу сделать?»

Казалось, все, что он мог, это гладить Каса по волосам.

***

Перо опадало за пером.

Еще четыре маховых пера выпали тем вечером, четыре — следующим утром, и четыре — вечером того дня. Бреши на крыльях становилась все шире. Перья всегда опадали по четыре за раз, что, как сказал Кас, было в порядке вещей. Обычно четыре пера выпадали в течение часа: первостепенное и второстепенное на одном крыле, и такие же на другом.