— Я не хочу… пользоваться… тобой, — выговорил Кас, силясь сформулировать связное предложение.
Дин снова взял его за крыло и потянул к кровати, где сел на нее и посмотрел вверх на Каса. Вид у Каса был все еще взволнованный. Дину вспомнился совет Сэма, услышанный месяцы назад: «Скажи ему словами».
Дин сказал, глядя на Каса снизу вверх:
— Кас, я спал с тобой не только потому, что мне было одиноко. Не только потому что я был в дороге или мне было больно. А потому, что я хочу тебя. Я хочу, чтобы ты остался. Я хочу тебя. Я люблю тебя, и хочу, чтобы ты остался здесь. Понятно?
Дин отпустил его крыло — на этот раз, чтобы снять футболку. А потом и нижнее белье. Он испытывал некоторую застенчивость, но улыбнулся при виде того, как крылья Каса еще немного приподнялись, взгляд соскользнул вниз и перышки наконец начали распушаться. Дин потянул за край штанов Каса, подняв на него глаза с улыбкой. Он не имел это в виду как команду — лишь как дружелюбное предложение, — но Кас разделся молниеносно, как будто только и ждал сигнала.
Дин положил руки на его крылья и потянул его нежно на кровать. За крылья.
«Плакала его теория о несовместимости небесного могущества с любовью», — подумал Дин мгновение спустя, когда Кас живо забрался на кровать за ним, поверх него, покрывая его поцелуями.
«Вернется к тебе — значит, твое.
Мой ангел. Мой ангел».
— Так что… хочешь остаться? — спросил Дин. Кас отстранился на секунду и посмотрел на него.
Он не сразу собрался ответить на вопрос. Вместо этого Дин заработал один из его долгих молчаливых взглядов. Взглядов, говоривших «Это глупый вопрос, Дин».
И о, эти глаза: эти чисто-голубые глаза, так и светившиеся любовью. Этот теплый взгляд, жадно скользивший по телу Дина. Эти сильные руки на коже Дина, эти теплые поцелуи, теплое дыхание Каса, его пьянящий дикий запах.
Все это сводило с ума, каждая деталь; но больше всего — крылья.
Эти крылья. Крылья, конечно, принадлежали Касу — были не просто частью оболочки, но частью самого Кастиэля. Эти изумительные крылья теперь обнимали Дина, и все перышки были распушены. Пушистые, пушистые крылья обернули Дина как бархат, такие мягкие, и теплые, и сильные, защищая его, ограждая его, гладя его повсюду. Унося его прочь.
— Я хочу быть здесь, — прошептал Кас наконец на ухо Дину. — Я всегда хотел быть здесь.
— Значит здесь ты и останешься, — прошептал Дин в ответ. Он почувствовал, как крылья под его руками распушились еще сильнее, и улыбнулся.
========== Эпилог. 1. Летний вечер ==========
Дин работал под Фольксвагеном, лежа на спине на подкатном лежаке; по лицу его стекал пот на летней жаре.
Скоба, державшая глушитель, просто отказывалась вставать на место. Была там одна особенно упрямая гайка, которую нужно было накрутить на болт под неудобным углом, и она просто ну никак не накручивалась. Дин выругался, пробормотав: «И как ты умудрился его оторвать, Кас?»
Кас наскочил на что-то днищем, да так, что оторвал весь глушитель, неделю назад, когда уезжал в какую-то таинственную поездку, о которой отказывался что-либо рассказывать.
Дин на секунду прервал работу, чтобы вытереть лицо чистым полотенцем. Починка машин в разгаре лета всегда была делом потным. Хотя, по правде говоря, Дину нравилось ощущение тепла, и даже пота. Пол-лета уже прошло, но он все равно дорожил каждым днем. Долгими теплыми солнечными днями можно было вдоволь поработать над Импалой и Фольксвагеном, которым давно требовалось техобслуживание (особенно Фольксвагену). Это напоминало Дину о работе на свалке старых машин у Бобби; сейчас ему были слышны кузнечики, стрекотавшие в полях за открытыми дверьми гаража, кассета Led Zeppelin играла в древнем бумбоксе возле верстака, и, несмотря на все ворчание, правда была в том, что Дин получал удовольствие. Он любил работать над автобусом Каса. Он занимался им потихоньку все лето: добавлял кое-какие новые детали в салоне и перебирал движок.
Гайка слетела в третий раз, и Дин выругался.
— Черт бы тебя побрал, ангел! Тебя и твою скобу глушителя!
— Меня и мою скобу глушителя? — произнес низкий голос. Дин засмеялся, взглянул вперед и увидел возле автобуса походные ботинки Каса. Песня Led Zeppelin заглушила его шаги.
— Я имел в виду, черт бы тебя побрал, прекрасный ангел, — поправился Дин. — Хотя должен сказать, в скобе твоего глушителя ничего прекрасного нет.
— Я мог бы починить его и сам, знаешь ли, — сказал Кас. — Я же говорил тебе, что прекрасно способен справиться с простыми монтажными инструментами, если только ты покажешь мне, что делать…
— Чтобы ты заляпал свои прелестные крылышки маслом? Не под моим присмотром, ангел, — возразил Дин с улыбкой. — Я хранитель твоих перьев, так что мне и решать. К тому же эти твои крылья — мое любимое одеяло, и для этой цели мы их побережем. Вот от чего бы я не отказался, так это узнать, как ты умудрился оторвать глушитель.
— Я же тебе сказал: под автобус неожиданно попал камень.
— Ну да, — проворчал Дин. Он крякнул, вывернув руку вокруг трубы глушителя, но наконец сумел набросить гайку на резьбу. — С камнями это бывает — когда ездишь по каменистым неасфальтированным дорогам. Я знаю, что ты ездил куда-то в глушь, Кас. Весь автобус был в грязи. Я только не знаю зачем.
— Грязь, должно быть, как-то налипла на автобус, — сказал Кас невозмутимо.
Дин закатил глаза, закручивая гайку. Кас бесстыдно держал в секрете то, куда ездил на автобусе на прошлой неделе, и Дин пока так и не смог выяснить, что он скрывал. Если бы дело происходило в районе дня рождения Дина или в районе Рождества, Дин заподозрил бы какой-то подарок-сюрприз. Но шел конец июля, и день его рождения был уже месяцы назад.
— Как бы то ни было, — сменил тему Кас, — я пришел, потому что хочу тебе кое-что показать. У тебя есть минутка?
Дин снова взглянул на ноги Каса и на этот раз обратил кое на что внимание. Все, что Дину было видно из-под автобуса, это походные ботинки Каса и его джинсы ниже колена. Обычно из такого положения Дин мог видеть и приблизительно три дюйма самых длинных черных перьев Каса, концы которых свисали возле его икр. С этого ракурса Дин видел Каса уже не раз (Касу нравилось болтаться у автобуса и беседовать с Дином, пока тот работал под днищем). И Дин знал точно, какая длина перьев должна была быть видна: три дюйма.
Но на этот раз Дину был виден всего лишь дюйм от самого длинного пера и вообще не было видно остальных.
Что означало: Кас держал крылья выше обычного.
Что означало: Кас был в особенно хорошем расположении духа.
Дин почувствовал, как расплывается в улыбке. Он взглянул на часы. Четыре часа. Уже почти вечер… Да, определенно пора было сделать перерыв.
Ботинки Каса нервно переминались, что тоже было несколько необычно. Единственное видимое перо еще немного вздернулось вверх. Теперь видны были только полдюйма.
— Дин, ты меня слышишь? Я хочу тебе кое-что показать.
Дин даже не попытался придушить улыбку, когда спросил, затягивая гайку:
— Это что-то случайно у тебя не в штанах?
Он с удовольствием отметил как полдюйма пера исчезли из виду над днищем автобуса. Это означало очень хорошее расположение духа.
— Ну, это тоже, — сказал Кас, и Дину практически слышна была его улыбка. — Но это будет позже.
— Позже? Это что-то новенькое. Позже в этом месяце?
— Немного позже, — поправился Кас спешно. — Не сильно позже. Позже сегодня. Но сначала я хочу показать тебе кое-что еще, снаружи. Пойдем, посмотришь? Я хотел узнать твое мнение.
Это уже было интригующе. Скоба наконец встала на место и была закреплена, Дин выкатился из-под автобуса, сел на лежаке и посмотрел на Каса.
Кас встретил его взгляд совершенно спокойно. Выглядел он хорошо. Чертовски хорошо, сказать по правде. Сегодня он был одет в свой обычный летний наряд: джинсы, походные ботинки и одну их старых футболок Дина, которая уж слишком привлекала к себе внимание тем, как обрамляла его поджарое тело. За последние пару месяцев Кас наконец набрал порядочный объем мускулатуры и загорел, гуляя по окрестным холмам. Новый рюкзак для крыльев, который Дин смастерил ему взамен сгоревшего, не лежал без дела. Оказалось, что Касу страшно нравился его маскировочный наряд походника, и по мере того, как весна сменилась летом, они с Сэмом повадились вдвоем ходить на прогулки по ближайшим холмам: сначала по утрам вокруг бункера, чтобы набраться сил после долгих перипетий в заточении (в случае Сэма — у Калкариила, и в случае Каса — в небесной плоскости). Короткие прогулки переросли в более длительные походы по местным паркам и горам. Это оказалось удачной затеей: теперь они оба выглядели здоровыми, и Сара с Дином даже начали присоединяться к ним. Кас в особенности прямо-таки излучал здоровье.
