Он пользовался всеми теми вещами, что собрал для него Дин.

Всей той одеждой, которую Дин для него постирал и сложил. Всем, что Дин бережно упаковал для него в сумку. Дин держал сумку собранной для Каса все прошедшие два месяца и даже проверял и перепаковывал ее несколько раз. И видеть, как теперь ею пользуются, было огромным вознаграждением. Видеть, как ею пользуется Кастиэль. У Дина даже немного затуманился взгляд, и ему пришлось еще раз напомнить себе смотреть на дорогу.

Несколько минут спустя он позволил себе снова бросить взгляд в зеркало. Кас был уже полностью одет — в джинсы, светло-голубую фланелевую рубашку и черный жилет, стильно сочетавшийся с его черными перьями. Теперь он доставал из сумки зубную щетку, пасту и расческу. Вообще… Дину пришло в голову, что Кас как-то очень уж уверенно достает вещи из сумки, словно точно знает, что в ней есть и где что лежит.

Ах, ну да. Кас, должно быть, видел, как Дин паковал, проверял и перепаковывал эту сумку. Даже не раз.

— Ты и правда был со мной всю дорогу, а? — произнес Дин, когда автобус выехал из леса на зеленые холмы. — В бункере? Все это время?

— Да, был, — ответил Кас, взглянув на Дина. — Все время. — Он замер, расчесывая волосы, и вдруг забрался на свое кинокресло, чтобы наклониться ближе к Дину, так и сжимая расческу в руке. — Дин, — сказал Кас неожиданно натянутым тоном. — Я должен кое-что объяснить. — Говоря это, он уперся сгибом крыла в плечо Дина, и Дин почувствовал, как напряжено было его крыло.

Кас произнес внезапным потоком слов:

— Я очень старался не нарушать твое уединение. Я не шпионил. Я не хотел шпионить. Я волновался, что ты подумаешь, будто я шпионил. Но я не шпионил, Дин! — Он сделал глубокий вдох и продолжил: — В последние два месяца, Дин, я так переживал за тебя, и еще, конечно, я пообещал, что не оставлю тебя, и казалось очень важным сдержать это обещание, и еще я весьма переживал за тебя, даже чрезвычайно переживал, и… поэтому… я часто бывал в той же комнате, что и ты. Хотя и понимал, что ты меня не видишь. Но я не шпионил, Дин! Честное слово. Каждый день я всячески пытался дать тебе понять, что я рядом…

Очевидно, не все призраки прошлого были окончательно погребены. Кас явно ссылался на тот неприятный инцидент после апокалипсиса. На тот период, когда он невидимо шпионил за Сэмом и Дином.

Но Дин давно уже оставил это в прошлом. Он давно пришел к выводу, что Кас сделал, что мог, в той сложной ситуации. Он совершил ошибки, да, но он не знал, как поступить лучше. Он глубоко сожалел об этих ошибках и заплатил за них высокую цену. Дин давно ему все это простил.

Дин и сам не раз поступал с Касом нехорошо. Это и правда был запутанный путь… и все же они каким-то образом прошли его, в итоге сблизившись как никогда, доверяя друг другу как никогда.

Но прошлое явно все еще не давало покоя Кастиэлю. И теперь он говорил:

— Каждый день я всячески пытался дать тебе понять, что я рядом, Дин, и…

Дин прервал его словесный поток:

— Кас, все в порядке. Я знаю, что ты не шпионил. Я знаю. Все нормально.

— В то время я не знал, что это нехорошо! — выпалил Кас. Это определенно мучило его уже давно. — Мы же всегда наблюдали за людьми из эфира, Дин, всегда; это часть нашей работы, мы все делали это миллионы раз, я наблюдал за людьми из эфира тысячелетиями, я не могу даже передать тебе, сколько раз я получал приказы об этом, и мы всегда просто выполняли их, и мне даже в голову не приходило, что людям это может не понравиться. Я честное слово не знал, Дин. И с тех пор я никогда так больше не делал. Я никогда за тобой не шпионил с тех пор! С тех пор… с тех пор, как… ну, ты знаешь. Но в этот раз мне пришлось, из-за обещания, и я переживал за тебя…

Дин решил остановиться у обочины, после чего повернулся и посмотрел Касу в глаза. Кас по-прежнему не переставая извинялся, и Дину пришлось его прервать:

— Эй, эй, стой-ка, погоди, Кас. Кас, послушай меня. — Дин взялся за его левое крыло и погладил крылышки, чтобы успокоить его. Кас наконец умолк, неуверенно глядя на Дина, и Дин сказал: — Ничего страшного, Кас. Правда, все в порядке. Я понимаю. Понимаю. Я знаю, что ты не пытался шпионить. Я это знаю. — Он потрепал Каса по крылу, потом и по щеке тоже. — И в эти последние пару месяцев — честно говоря, я даже рад, что ты был рядом. Мне немного легче от мысли, что ты старался за мной приглядывать. И я сам был идиотом, что не догадался про покалывания, теперь я это понимаю. Ты пытался, как мог, пробиться ко мне. Все хорошо, Кас. — Дин поцеловал его. В губы. — Все более чем хорошо.

Потом он почесал Каса по шее, чтобы донести мысль: «Доверие. Уважение. Глубокая привязанность».

— Дин, — произнес Кастиэль медленно мгновение спустя, когда автобус снова тронулся. — Спасибо тебе.

— За что?

Снова этот долгий молчаливый взгляд. Наконец Кас лишь повторил:

— Спасибо тебе.

***

В конце концов они добрались до зоны покрытия сотовой сети, только чтобы выяснить, что Сара не берет трубку. Дин выругался, обнаружив, что ее телефон сразу переключается на голосовую почту. Он оставил ей лишь краткое сообщение (даже не упомянув, что Кас вернулся, — потому что тогда она захотела бы знать и про Сэма, а это было слишком сложно объяснять по голосовой почте).

Кас заметил:

— Сара, наверное, и сама вне зоны доступа. Посмотрим… если она выехала этим утром, она наверняка уже в Айдахо. Она легко могла оказаться в зоне плохого приема. Нам стоит просто поехать в тот мотель с лошадьми на обоях.

Мотель «с лошадьми на обоях» находился в маленьком провинциальном городке Бернс в Орегоне среди широких равнин, заросших полынью, в восточной части штата. Городок был интересен мало чем помимо близлежащей арены родео, которая в основном и привлекала в мотель постояльцев. Телефон в этом регионе тоже ловил плохо, но по крайней мере, добравшись до мотеля, Дин мог позвонить Саре со стационарного телефона.

Так что Дин направил автобус на восток, прочь от покрытых лесами холмов к сухим равнинам восточного Орегона.

Они ненадолго остановились на маленькой заправке, чтобы купить кофе. Дин сказал Касу:

— Ты жди здесь, я сбегаю за кофе для нас обоих.

Но когда Дин заходил в магазин, Кас вдруг протиснулся в дверь мимо него. Он, должно быть, нацепил рюкзак в спешке и теперь прямо-таки пробежал мимо Дина к кофейнику со словами:

— Я все сделаю, Дин, я все сделаю!

Он настоял на том, чтобы самостоятельно налить кофе в два стакана, предусмотрительно добавил сливки и сахар в стакан Дина и церемонно преподнес ему пластиковый стаканчик дешевого придорожного кофе, как будто это был бокал из редкого хрусталя, наполненный изысканным вином.

— Ой, спасибо тебе, друг по линьке, — поблагодарил Дин, чем заработал еще одну очаровательную смущенную полуулыбку.

«Черт, как приятно, когда о тебе заботятся», — подумал Дин. Он отошел и сделал глоток кофе; Кас тем временем выбрал сэндвичи и направился к кассе.

Кассирша пробила покупки и объявила:

— Двенадцать пятьдесят.

Кас пощупал в кармане. Потом еще раз. И замер.

Дин вдруг вспомнил, что бумажник Каса — вместе с фальшивыми кредитками — сгорел в лесном пожаре. Кас, очевидно, тоже только что об этом вспомнил.

«И заботиться о ком-то тоже приятно, — подумал Дин. — Прямо как Сара сказала». Он вытащил из кармана двадцатку и подошел к Касу, готовый расплатиться. Но Кас отогнал его жестом и сказал кассирше:

— У меня были две долларовые купюры и несколько пластиковых карточек, но огненный элементаль их сжег. Однако. Я бы хотел обсудить с вами несколько моментов.

Пятнадцать минут спустя они выходили с двумя стаканами бесплатного кофе, двумя бесплатными сэндвичами, чеком на бесплатный бензин для автобуса, несколькими бутылками воды и огромным пакетом сырного попкорна в придачу.

Дин покачал головой.

— Кас, надо отдать тебе должное. Это было офигенно.

— Я обнаружил, что на заправках накопилась огромная потребность в экспертизе по аппаратам для синих напитков, — ответил Кас, вскрывая пакет попкорна. — И почти никто из работников не знает про план возмещения расходов на обучение.