Дин чувствовал себя беспомощным под прикосновениями Каса.

«Он однажды собрал мое тело, — подумал Дин. — Он знает меня досконально. Он может меня разобрать и собрать заново…»

И действительно, теплые руки Каса, его горячий рот и его бархатистые мягкие невозможно умные крылья разбирали Дина на части.

Разбирали по кусочкам.

Собирали его снова.

Кас не сказал ни слова. Ему и не надо было.

***

Позднее, когда Дин лежал, потрясенный, в объятии крыльев Каса, Кас снова начал поглаживать его по волосам и целовать в лоб. Дин опять ухватился за Каса и повернулся, чтобы притянуть его к себе. В голове Дина больше не было ни единой мысли о том, что он цепляется слишком сильно или недостаточно сдержан, или о том, каков правильный протокол с товарищами по линьке… да вообще ни единой мысли. Дин обнял Каса и просто лежал в его крыльях, слушая пение птиц и чувствуя, как пальцы Каса гладят его по голове.

«Кас — мой любовник», — начал думать Дин, как только его мозг частично включился снова. Так странно, так невероятно: «Кастиэль — мой любовник».

«Кастиэль, мой ангел — мой любовник. Мой ангел — снова здесь, со мной, и он теперь мой любовник… И это все, чего я хочу… Он — все, чего я хочу».

Кас по-прежнему ничего не сказал: только продолжал поглаживать Дина по лбу и иногда целовать его в макушку, пробегая пальцами по его волосам. То крыло, что было сверху, он уютно обернул вокруг плеч Дина, и Дин чувствовал, как маленькие крылышки легко поглаживали его по шее сзади. «Ах да, шея сзади», — вспомнил Дин и протянул руку вокруг шеи Каса, чтобы почесать там его самого. Он немедленно почувствовал, как крыло Каса сжалось и подтянуло его еще ближе.

— Да реальность ли это? — пробормотал Дин, больше сам себе. — Неужели?

Кастиэль наконец заговорил.

— Трудно поверить, да? Однако я помню каждый шаг на пути, приведшем сюда. Это был такой долгий путь, но я помню каждый его шаг…

Дин понял, что Кастиэль прав.

Это действительно был очень долгий путь. Он длился годами. Но каждый шаг на этом длинном, петляющем, невероятном пути вел их сюда: в теплое объятие друг друга под пение птиц на восходе солнца.

========== Глава 32. Разговор с Сарой ==========

Вскоре солнце поднялось достаточно высоко, чтобы один его яркий луч проник прямо в автобус. Он попал Дину в глаза, как лазерный луч. Дин застонал и даже попытался прикрыть глаза крылом Каса, но Кас сказал:

— Пора ехать, Дин. Солнце уже взошло, теперь мы сможем найти нужную дорогу.

Мгновением позже Кас открыл боковую дверь и выбрался наружу. В первый момент, оказавшись на ногах, он пошатнулся — вероятно, сказалась «сильная гравитация», — но вскоре уже энергично захлопал крыльями, поднимая с земли вихрь сосновых иголок и сухих листьев.

— Может, еще немного отдохнем? — попросил Дин, надеясь полежать еще чуть-чуть. (Отчасти потому что слишком уж драгоценными были эти минуты объятия с Касом, отчасти потому что он по-прежнему чувствовал ужасную усталость, и отчасти потому что он еще надеялся как-то ответить Касу взаимностью. Может быть, снять с него эти штаны? Вернуть услугу, так сказать?) — Еще только несколько минут? — предложил он.

Кас возразил, начав растягивать оба крыла в сторону:

— Это соблазнительная мысль, но помни: Сара волнуется. Надо ей позвонить. И мне все равно пора переходить к упражнениям — Сэм велел мне разрабатывать крылья каждое утро.

— Черт бы тебя побрал, Сэм, — проворчал Дин, уронив голову на матрас.

Но, конечно, Кас был прав: нужно было позвонить Саре, а значит, нужно было отправляться в путь.

Дин заставил себя сесть, расчесал пятерней волосы и принялся копаться в сумке в поисках сменной одежды.

Переключиться мысленно на предстоявший день получалось с трудом. Во-первых, Дин отчего-то все терялся в мечтах о штанах и о том, как кого-то уговорить их снять, а во-вторых, оказалось, что иметь прямо перед окном полуголого Кастиэля (который стоял в золотистых лучах утреннего солнца, обнаженный по пояс, картинно расправив крылья) тоже совсем не помогало в деле сосредоточения на дневных задачах.

Дин уставился в окно, позабыв про пару носков, которую держал в руке. Мэг пришлось выпрыгнуть из своего ящичка (куда она предусмотрительно удалилась во время утренних активностей) и начать мяукать и бить Дина лапой в руку, чтобы он пришел в себя.

Дин встряхнул головой. Верно. Пора ехать.

Он положил для Мэг еды, которую она ждала, поменял ей воду и вышел из автобуса сзади, чтобы одеться. Он наскоро обтерся влажным полотенцем, почистил зубы, бритье решил пропустить (это могло подождать); одежда, ботинки — готов!

Еще только одна вещь…

Дин забрался обратно в салон автобуса и вынул перо из-под подушки.

Настал тот этап утреннего распорядка, когда Дин целовал перо и клал его в карман рубашки. Дин несколько мгновений смотрел на перо в своей руке, потом поднял глаза и увидел, что Кас наблюдает за ним через плечо, замерев в причудливо эффектной позе с полурасправленным над головой одним крылом и раскрытым в сторону вторым.

Дин посмотрел на перо, посмотрел на Каса.

— Я знаю, что пора ехать, — сказал он Касу. — Но я только что понял, что у меня теперь есть целый ангел для поцелуев. А не только одно перо.

Он сделал несколько шагов по направлению к Касу и поцеловал его в щеку. Лишь наскоро — на большее времени не было, — но этого было достаточно, чтобы вызвать у Каса его милую неуверенную полуулыбку.

Дин улыбнулся ему, поцеловал и перышко тоже на удачу, и, застегивая карман с ним, додумался спросить:

— Эй, а носить его в кармане тоже разрешается? И целовать разрешается?

— Да, — ответил Кас, энергично кивая головой. Все крылья у него опять распушились. Кас добавил: — Да. Да. Целовать его разрешается.

***

Дин проверил, который час, и с тревогой обнаружил, что было уже позже семи.

— Ого. Позднее, чем я думал, — сказал он Касу. — Сара рассердится. Или запаникует.

— Или и то и другое, — подтвердил Кас мрачно.

Дин кивнул.

— Давай-ка запрыгивай, и поедем — переоденешься в автобусе. Когда поговорим с ней, заедем за кофе и остановимся где-то еще, чтобы ты мог закончить упражнения. Хорошо?

Кас кивнул и, сложив крылья, забрался в салон, и вскоре автобус уже выехал на дорогу.

Дин бросил взгляд в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что с Касом все в порядке, и обнаружил, что Кас сбросил штаны, чтобы переодеться в чистую пару боксеров из сумки.

Дин забыл оторвать взгляд от зеркала и чуть не съехал в канаву.

— Прости, — извинился он, резко и сильно вильнув, но сумев вырулить обратно на дорогу.

— Ничего страшного, — отозвался Кас, которому пришлось выбросить в стороны крылья, как распорки. Он натянул боксеры, встряхнул крыльями и сложил их. — Но я буду признателен, если ты не разобьешь мой автобус. И не убьешь меня.

— Я отвлекся, — сознался Дин. — Заметил в зеркале ангела без одежды. Обалденного обнаженного ангела с такими огромными шикарными крыльями… Это меня отвлекло. Я постараюсь смотреть на дорогу.

Кас замолчал и, опустив голову, начал поспешно копаться в сумке и вынимать остальную одежду. Дин невольно бросил в зеркало еще один взгляд и обратил внимание, что такими крылья Каса он еще не видел: они были плотно сложены, но при этом распушены.

Сложенные и распушенные?

Поразмыслив, Дин пришел к выводу, что это означает «смущен, но счастлив», и улыбнулся про себя.

***

После этого Дин начал внимательнее следить за дорогой и вскоре понял, где он свернул не туда прошлой ночью. Сотового сигнала так и не было (так что карты на телефоне не загружались), но теперь светило солнце и было видно, куда ехать с горы. Он успешно нашел путь назад из области неасфальтированных лесных дорог и вывел Фольксваген на главную дорогу, ведшую к городку, где проходила хипповская ярмарка.

Но взгляд Дина все равно то и дело соскальзывал в зеркало. Кас теперь широко раскрыл сумку и, спешно копаясь в ней, доставал джинсы, носки, пару ботинок, одну из своих «рубах под крылья», изготовленных Сэмом и Дином, и флисовый жилет.