Все страхи.

Кас опять замолчал. Он закончил очищать левую руку (и снова не смог удержаться и протер пальцы Дина по очереди, но теперь явно заставляя себя делать это быстро). После этого он начал накладывать мазь. Дин все думал: «Все надежды… все страхи», — когда Кас снова заговорил:

— Он даже рассказывает мне подробности о своем дне — например, сколько приседаний и отжиманий он сделал. Какую книгу читал. — Кас принялся обматывать левую руку Дина новым рулоном бинта и продолжил: — Я вообще удивлен, что он способен так долго не терять концентрацию. Во время молитвы, я имею в виду. Он очень поднаторел в том, чтобы поддерживать долгую молитву. Иногда может продолжать ее по полчаса. Иногда даже читает мне свои книги. Как раньше, бывало, помнишь? Иногда он читает мне на ночь. — Тут Кас остановился на мгновение с бинтом в руках, глядя на руку Дина. — Иногда по вечерам я ложился на диван в библиотеке — ну, то есть в эфире, — когда он мне читал. Как если бы…

Он замолчал, но Дин знал, как заканчивалась его мысль. «Как если бы Сэм сидел в библиотеке со мной и читал мне на ночь. Как прошлой осенью».

Кас прочистил горло.

— И иногда он спрашивает, как ты, как я. Как Сара.

— Что? — переспросил Дин. — В каком смысле спрашивает? Ты что, можешь ему отвечать?

Кас покачал головой. Он закончил завязывать бинт и поднял глаза на Дина.

— Он даже не знает, что я его слышу. И вообще не знает, что я жив. Сначала он молился, как ты, пытаясь понять, жив ли я: короткими молитвами в одну-две фразы, просто прося связаться с ним. Но к концу второй недели его молитвы изменились. Он перестал просить меня выйти на связь и вместо этого начал рассказывать мне про свой день. И молитвы становились все длиннее. И длиннее. — Кас коротко вздохнул и добавил: — Я пытался связаться с ним во сне, как и с тобой, но с таким же неудовлетворительным результатом. Контакт длится всего несколько секунд, он не слышит меня и думает, что это лишь сон. Он спрашивал и о Саре, так что я даже пытался связать его во сне с Сарой — то есть связать вместе их сны. Я был уже в отчаянии и попытался, хотя и не верил, что это сработает. Ну, и, в общем, не сработало. Хотя теперь я думаю, может быть, Сара что-то почувствовала.

— Погоди, — сказал Дин, совсем потерявшись. — Если он даже не знает, что ты жив, почему он спрашивает тебя о том, как ты? Зачем рассказывает тебе все это, зачем читает книги?

Выражение лица Каса совсем посерьезнело, и он посмотрел на землю, на иголки у их ног.

— Думаю, он просто надеется, что я услышу. Просто убедил себя в том, что я могу его слышать. Чтобы не чувствовать себя в полном одиночестве. Думаю, так он… пытается…

Он умолк и молча посмотрел на Дина.

— Не сойти с ума, — медленно закончил за него Дин.

— Да, — подтвердил Кас. Его рот исказила легкая улыбка. — И не дать мне сойти с ума заодно.

Дин посмотрел на него.

— Хотя, — добавил Кас, — должен сказать, видеть тебя и еще и слышать Сэма, и не иметь возможности помочь ни одному из вас… было… Ничего приятного в этом не было.

Дин задумался обо всех ангельских слезах и невольно протянул руку, чтобы погладить Каса по краю крыла.

Перья крылышка немедленно сомкнулись вокруг пальцев Дина. Кас прочистил горло и добавил:

— И еще он обычно руководит моей физиотерапией.

— Что?

— Он руководит моими упражнениями для крыла. Говорит мне, что делать, как двигать крылом и как часто, и я следую указаниям. Он не знает, что я его слышу, но я всегда им следую. Смотри, Дин. — Крылышки отпустили руку Дина, и Кас встал и отошел на несколько шагов от автобуса. Он расправил в стороны оба крыла. Сначала правое — до конца, на девять футов в длину, картинно огромное.

Потом, не опуская правое крыло, Кас расправил и левое, и оно раскрылось почти до конца. Как минимум на восемь футов! Может быть, даже на восемь с половиной.

Дин был потрясен. Левое крыло было расправлено почти полностью! Почти так же, как правое!

Кас сказал, посмотрев на левое крыло:

— Сэм руководит моими упражнениями каждый вечер, и даже не знает, что я слышу. Но я слышу — я слышу его каждый вечер и делаю, что он говорит. Конечно, мне больше нечем было заняться, так что я работал над крылом все время. По утрам, днем, после полудня и на ночь, когда Сэм молится мне снова и дает новые указания — какую-нибудь новую растяжку или упражнение. И я их выполняю, и смотри, Дин: он почти привел в норму мое крыло. — Кас начал двигать левым крылом в стороны, расправлять его назад за спину, оборачивать вокруг себя вперед, наклонять под углом к земле. Крыло выглядело потрясающе гибким и сильным.

«Его объятие, — вспомнил Дин. — Объятие полчаса назад. Он же сжал меня обоими крыльями. Не только одним. Обоими».

Кас сказал тихо, глядя на Дина:

— Конечно, у меня по-прежнему нет плечевых перьев. И я не могу полинять, и, очевидно, не могу перемещаться между измерениями. Я по-прежнему не могу летать. Но оно теперь гораздо сильнее, и смотри, Дин, я снова могу делать так… — Тут Кас поднял оба крыла над головой, продемонстрировав их во всей красе.

Оба крыла. Оба крыла, расправленные над головой, эффектные в своем великолепии. Может быть, левое было поднято чуть ниже правого, но они были почти симметричны.

Кас взглянул на Дина немного застенчиво, стоя с поднятыми крыльями, мерцающими в звездном свете.

— Кас! С ума сойти! — воскликнул Дин и вскочил, чтобы посмотреть вблизи на левое крыло, ошарашенный его силой. — Господи, Кас. Твое крыло выглядит потрясающе. То есть они оба потрясающие, но… боже… Обалдеть.

Только подумать: Сэм издалека помогал Касу разрабатывать крыло, прилежно инструктируя его каждый день, даже не зная, слышит ли его Кас…

— Молодец, Сэмми, — добавил Дин, чувствуя комок в горле при виде великолепных крыльев Каса.

Кастиэль, глядя на свое левое крыло, повторил:

— Молодец… И спасибо тебе. Сэмми.

***

Демонстрация крыльев, похоже, лишила Каса последних сил: мгновением позже он закачался так, что ему пришлось опереться рукой о блестящий борт автобуса, чтобы не упасть. Его крылья устало сложились. Дин поспешил к нему, чтобы дать ему руку, и затянул в автобус со словами:

— Твоя очередь. Теперь ты ложись. Ты ложись, а я попробую смыть эту кровь с твоих крыльев. И Саре позвоню.

Дин развернул матрас, помог Касу забраться на него и частично отчистил его крылья. Полноценное мытье могло подождать, но Дину удалось стереть большую часть пятен крови с длинных перьев, пока Кас лежал, тяжело моргая от усталости и едва не засыпая. Потом, когда Мэг свернулась у Каса под боком, Дин попробовал позвонить Саре.

Но сигнала сети не было.

— Черт, — выругался Дин. — Мы вне зоны приема.

— Завтра надо съехать с горы и позвонить ей, — сказал Кас с явной усталостью в голосе. — Ты опоздал со звонком больше, чем на шесть часов. Она будет в ярости.

Так что Дин встряхнул над ним одеяло, сказав: «Ты отдыхай», сел за руль Фольксвагена и поехал с залитой звездным светом поляны вниз с горы.

Как только они тронулись, Дина охватила паническая тревога по поводу того, правда ли Кастиэль был сзади в автобусе. Или Дин каким-то образом все это вообразил? Он несколько раз бросил взгляд в зеркало заднего вида, но в темноте ему ничего не было видно.

Дин уже чуть было не остановился, чтобы невзначай включить свет в салоне и посмотреть назад, когда услышал хриплый голос Каса:

— Дин? Ты меня еще слышишь? — Секунду спустя Кас стряхнул с себя одеяло и забрался на кинокресло.

— Слышу, да, — уверил его Дин, почувствовав несказанное облегчение, когда лицо Каса появилось в зеркале. — Но может быть, ты мог бы, э…

— Может быть, я лучше посижу здесь…

— Да, может быть, лучше посиди и…

— Если ты не против, я положу сюда крыло, — сказал Кас, выдвинув крыло вперед, пока оно не оказалось у Дина на правом локте.

— Да, хорошо, — согласился Дин, схватившись за крыло. — Да, положи крыло сюда. Именно.