Он приступил к обычному распорядку дня. Пройти по тихому коридору. Войти в тихую ванную. Помочиться, почистить зубы, зайти под душ. Намылиться. Сполоснуться. Взять полотенце, вытереться. Почистить зубы, побриться. Воспользоваться дезодорантом. Все как всегда… Хотя, чем больше времени проходило, тем бессмысленнее все это казалось Дину, так что в последние дни он буквально насильно заставлял себя вставать с кровати.

Обычный распорядок. Белье, джинсы, рубаха. Застегнуть рубаху, застегнуть штаны. Ремень. Крепко забинтовать лодыжку для фиксации. Закрепить бинт, надеть поверх носок. Ботинки. Завязать ботинки. Потом взять перо.

Это была самая важная часть утреннего распорядка: одевшись, Дин брал перышко, целовал его один раз и клал в карман рубашки, над сердцем. Он бережно застегивал карман и похлопывал по нему на удачу. Потом проверял, на месте ли фото Сэма и Каса в бумажнике. Там у него было даже две фотографии Сэма: недавняя, с Рождества, и гораздо более старая, на которой Сэм и Дин играли вдвоем, будучи еще совсем детьми. Дин проверил все три фотографии, как делал всегда, чтобы убедиться, что они на месте: Сэм, смеющийся над гирляндой из попкорна, Кас со свечой в руке, и Дин с маленьким Сэмми, играющие с зелеными солдатиками в траве позади какого-то безымянного мотеля.

Обычный распорядок продолжался. Закрыть бумажник, сунуть его в задний карман. Пристегнуть кобуру, проверить пистолет, набросить куртку. Снова пройти по тихому коридору в тихую кухню. Заварить кофе.

Может быть, приготовить тост? Дин взял в руку буханку хлеба и положил ее обратно. Аппетита у него нынче особенно не было, и он редко ел полноценный завтрак. Сегодня он решил пропустить завтрак вовсе и сел на стул, слушая, как работает кофеварка. Он сидел, как всегда, на одном из барных стульев у высокого стола, который они с Сэмом купили в январе для Каса. У стола в ряд стояли три барных стула; Дин всегда садился на тот, что с краю, и оставлял два других свободными.

Он терпеливо ждал, переплетя пальцы, пока кофеварка сварит кофе. Ее тихое бурчание было единственным звуком во всем бункере.

Когда кофеварка завершила работу, в бункере опять воцарилась мертвая тишина. Дин налил себе чашку и начал обход.

Обход бункера завершал утренний распорядок. Дин начал патрулировать бункер, когда здесь еще жил Кас, — чтобы тому было немного спокойнее — и с тех пор не смог отказаться от этой привычки.

Сначала он всегда проверял комнаты Сэма и Каса. Он приготовил комнаты к их возвращению уже давно: постирал их походную одежду, сложил ее, перепаковал сумки на случай, если они захотят отправиться в путь сразу же, как только вернутся, и положил сумки на опрятно заправленные кровати. Но он все равно проверял их комнаты каждое утро, чтобы убедиться, что все было готово.

Кроме того, оставалась вероятность, что кто-то мог вернуться домой ночью и был просто слишком уставшим, чтобы будить Дина.

Обе комнаты были пусты. Дальше Дин, хромая, обошел бункер и проверил остальные спальни. Все комнаты по очереди. Всегда оставалась вероятность, что кто-то вернулся домой ночью настолько уставшим, или раненым, или не в себе, что вообще не дошел до своей спальни. Так что казалось разумным проверить все комнаты, на всякий случай.

Бункер был пуст. Пришел черед внешнего обхода и проверки периметра.

На улице стояло чудесное солнечное утро: ясное и прохладное. Снег растаял рано за исключением нескольких теневых участков по краям бункера — февраль был необычно теплым. Вокруг маленького крыльца уже пробивались крокусы и нарциссы. И птицы пели громче обычного. Дин проверил дату на телефоне. Ах да, двадцатое марта… первый день весны.

Что означало, с момента исчезновения Сэма и Каса прошло уже почти два месяца.

«Если бы кто-то из них еще был жив, он нашел бы способ позвонить…» Нет, лучше об этом не думать. Дин сунул телефон обратно в карман куртки и продолжил обход периметра, медленно хромая вокруг бункера и осматривая проезд и поле перед ним. Всегда оставалась вероятность, что кто-то подъехал ночью без ключа и вынужден был ночевать снаружи. Или, скажем, кто-то прилетел раненый, и не смог приземлиться как следует, и остался лежать прямо рядом с бункером в полях. Проверить стоило.

Дин проверил, как всегда.

Как всегда, никого не было.

Весенние птицы поднимали гвалт все громче по мере того, как солнце взбиралось по небу в зенит. Птицы теперь всегда привлекали внимание Дина, и когда одна пролетела прямо мимо него в поле (толстенький веселого вида жаворонок), Дин невольно проводил ее глазами. Расправленные крылья жаворонка казались такими удивительно симметричными, так широко распахнутыми. А как легко жаворонок управлял полетом! Как легко входил в крутые повороты… О, как легко он тормозил, как без усилий приземлился! Нацелился прямо на старый покосившийся забор на дальнем краю поля и сел на столб с безупречной меткостью, сразу же начав петь, как будто приземление вообще не составляло труда.

Порой Дин ненавидел птиц.

***

Обычный распорядок продолжался. Назад в пустую кухню. Налить себе еще кофе. Пройти в пустую библиотеку. К столу, чтобы начать утреннее исследование.

Дин продолжал читать «Физиологию ангелов». Он бы уже давно ее закончил, но у него рано родилось правило: если «Физиология ангелов» вызывала у него сильное желание выпить еще до полудня, он переключался на другую книгу. (Если было уже после полудня, он выпивал, но после этого работать уже толком не получалось.)

Сегодня Дин продирался через главу «Священный огонь и другие слабости». Ничего из нее не относилось к делу, но Дин заставлял себя прочитать всю книгу, вплоть до того, что даже достал с полок справочники по математике, чтобы попытаться разобраться в уравнениях (глава про перемещения между измерениями сильно его затормозила). Сегодня, едва начав читать, он обнаружил мимолетно взволновавшее его описание заклинания, при помощи которого можно было вызволять ангелов из круга священного огня и даже спасать их из центра Земли. Могло ли это заклинание достать ангела и из других мест?

Но потом Дин заметил у названия заклинания мелкую сноску, приведенную в конце главы. В сноске говорилось:

Это заклинание не вернет ангела с кометной орбиты или из иного места вне Земли. По этой причине ангелы порой используют самообесплечивание как способ самоубийства или добровольного изгнания. Известны случаи, когда ангелы обрубали собственные плечевые перья ангельском клинком и затем пускались в открытый космос, прекрасно зная, что оттуда их невозможно вернуть при помощи магии.

Дин поймал себя на том, что смотрит в сторону кухни, где стояла бутылка виски. Но существовало правило, поэтому он заставил себя остановиться и посмотреть на часы. Было только десять утра, так что он прилежно отложил труд Шмидт-Нильсена в сторону и переключился на «Полное собрание видений ангелов и их коммуникаций с человечеством».

Этот пугающе толстый фолиант тоже нашел Мак. Книга содержала подробный список всех известных явлений ангелов за всю историю человечества — что наверняка было совершенно бесполезно, но Дин все равно усердно его читал. Кто знал: может, там были какие-то подсказки о том, как связываться с ангелами или даже вызывать их из отдаленных мест.

Но книга в основном была полна путаных историй неграмотных пастухов прошлых эпох. Похоже, в давние времена ангелы являлись на Земле довольно часто. Они сходили, чтобы анонсировать рождения пророков, творили незначительные чудеса, «очищали» города, вмешивались в мелкие распри за границы территорий (хотя для участников тех событий эти распри, без сомнения, казались войнами апокалиптического масштаба). Ангелы выпускали прокламацию за прокламацией о нудных детализированных требованиях ветхозаветной религии: о том, что носить, что есть, о всяческих нюансах повседневной жизни и, конечно, о том, кому поклоняться. (Яхве одно время был очень занят, отбиваясь от конкурирующих богов.) Удивить пастуха обычно не составляло большого труда: в книге было множество историй о том, как одно краткое видение яркого света и раскат-другой грома меняли жизнь людей навсегда. Ну, может, еще показное явление крыльев.