Пари Однажды с небом немногословным я заключила одно пари на то, что скоро лучом бескровным вернусь назад в эпицентр зари… С холеным бесом, глядящим косо, неравный спор завязала я, твердя, что жизнь, безусловно, проза, но, разумеется, не моя. И с той поры я живу – навылет, как пуля-дура, живу – на взлет… И если бес тот души не вынет, то, может, небо меня возьмет… 2016 Алиса
Забудь о двери и выбрось ключ, не смей заглядывать в эту мглу! Алиса, розовый сад колюч — твой бред коварней гвоздя в полу… Зачем тебе в кисее твоей, в атласных лентах и кружевах такая цепкость его ветвей, такая дерзость в его словах? Зачем садам говорить? Сады молчат и тайны людей хранят, а этот – слишком болтлив, как ты, и, как и ты, суетой объят… Спокойно спи, не гаси свечи: во тьме покажется бог весть что, а если сад говорит – молчи! Там, верно, бесы среди цветов. Немало лет утекло с тех пор, как ты нашла потайную дверь… Пора оставить весь этот вздор, а если сад позовет – не верь! Коты степенны, и королей наш век давно уже сдал в музей… Да, этот мир и скучней, и злей, но он практичнее и трезвей. Алиса! Зеркало не простит твоих попыток пройти насквозь, и даже если тебе претит игра такая, она – всерьез. Так скоротечна твоя весна, пока поклонникам нет числа… Глядясь в осколки цветного сна, не замечала ты, как росла. Кто станет красить твои цветы, когда зима обретет права? Алиса! Где ты? Да где же ты?! Ах, если б знала ты, как права… Ну что поделать с тобой, дитя? Сама я скрыть не могу тоски: ночами жду, что в окно влетят мои волшебные светляки, с собой меня позовут опять, как в тот далекий весенний день, когда, отправившись погулять, я путь забыла в страну людей… Из цикла «Сказки (30+)», 2016 Сказка сказок В какой-то момент ночь приблизится к точке кипения… Прошлого больше нет! Но есть имена, за которыми тихое пение спящих давно планет… Возьми мои сны, как подарки ко дню возрождения, — нет ничего ценней, чем эти мои пасторали и блюзы осенние в копоти будних дней. Бывают глаза, от которых до самого космоса вдруг пробирает дрожь, бывают века, по которым без верного компаса попросту не пройдешь. И если пока ты не веришь, что сердце излечится, лишь получив ответ, то просто смотри, как в засохших колодезях плещется тихий небесный свет. Бывают миры, о которых, попав в паутину, забыла твоя звезда… Но ветхий закон, нас обрекший тянуть рутину, обжалован навсегда. И смуглым виском, и синеющей жилкой под кожей я тоже уже была! У нас на двоих и на целое небо, похоже, осталось лишь два крыла… Так что же ты сам, с вереницами данностей споря, не лепишь своей судьбы? Какого ты ждешь подаянья у мертвого моря, где в трюмах одни гробы? Твоим парусам не расправиться в яви небесной, пока ты на берегу! Повисни со мною над этой мерцающей бездной, а дальше – я помогу… 2016 «Я – все, в твоей сходящееся точке…» Я – все, в твоей сходящееся точке, пространство без предела и упрека, грядущий миф, сокрытый в липкой почке, ночной глагол, бичующий пророка. Я – реплика, меняющая пьесу, где был финал заведомо известен, и юный паж, целующий принцессу, и гордый царь, послушный Песне песней. Вселенная – в неспелой увертюре, сечение, сокрытое в граните, и море, ожидающее бури, и Парка, надрезающая нити… И новый свет, зовущий сердце выйти из эры незначительных открытий. 2016 «Есть небо и птица, летящая в небе…» Есть небо и птица, летящая в небе, трава по колено и смуглые ноги, вечернего ветра усталый молебен — безмолвная песня об умершем боге. И в воздухе, пахнущем сладко и тонко, пронзительный отблеск нездешнего света… И где-то – другая босая девчонка и песня другая, что ею не спета. И небо, и птица другие над нею, и всполох зарницы на глади заката, и степь перед ней, что молчит, зеленея, о чьих-то кострах, здесь увядших когда-то… Все круги пройдя, я вернусь в это лето, что стынет уже сентябрем на излете. Я буду опять и светла, и раздета, минувшего бога вкусившая плоти. И в круге открывшемся все повторится: закат, и дорога, и ветер, и песня, и ноги босые, и небо, и птица, и бог, что сквозь них прорастая, воскреснет. 2016 Окарина Над полем пела окарина, был воздух холоден и сух, последний крик седого клина чужой мечтой тревожил слух. Качал ноябрь травы сонно, и тлели вести на ветру, что снег, как плат, во время оно покроет схимницу в миру. Земля, уставшая молиться последним стаям о тепле, забудет голоса и лица ступавших с миром по земле, а те, кто брел по руслам мира без компасов и без ветрил, у царских врат найдут кумира, что их когда-то сотворил… Но есть пути, что между строчек, есть рваный пульс иных частот, стай перелетных беглый почерк и мудрых слов столетний мед. 2017 |
