Тридцать три Мне тридцать три. Я в возрасте Христа. Я, кажется, старею. Мой давний бред, заветная мечта — повеситься на рее, да сквозняки порвали паруса иллюзии последней, и не видать бесславного конца мне, тридцатитрехлетней. Мой «Англетер» сдается за рубли, да ни рубля в котомке, и не сплетут мне шелковой петли надменные потомки… О том о сем за праздничным столом в помин былого года сегодня пью не с теми, с кем потом искать я стану брода, сны бороздить и радоваться дням, лечить от мелких ссадин сердечный слиток, ребра пополам ломавший черта ради… Мне тридцать три: три тысячи чертей, имен, фамилий, отчеств… Ни светлокрылых песен, ни детей — лишь бред дурных пророчеств. Беспутицей запутанных идей по бездорожью смыслов месила грязь, да не прознала, где петля моя повисла. Где мой покой, обещанный причал арбе моей усталой? где ветер сказок, что меня качал, пока собой не стала? Мне тридцать три… Иудина стезя — повиснуть на осине. Да не моя: мне, видимо, нельзя к Сереже и к Марине. Но, фамильярность нежную простив, они глядят – не судят, как в мой мотив вплетается мотив, что Лазаря разбудит… 2016 Псалом 33
Как лань желает, как лань желает к потокам воды, так желает душа, так желает душа моя к тебе, мой Бог… Псалтирь Да воскреснет слово твое, и да стает снег! Погляди на землю мою, что лежит во льдах… Как теперь молиться мне, если живу во сне? Глух мой голос, Господи, запертый в проводах. Жестяное времечко ломится в мертвый дом… Так душа желает к потокам твоим, Мой Бог, только ей под силу ли вновь зачерпнуть крылом от небес твоих, для которых меня берег? Урони перо на покрытый сукном алтарь — жду тебя я, Господи, там, где условлено, потому что нету изъяна во мне, Мой Царь, кроме ран навылет, куда утекло вино! Вертоград мой, Господи, вырубил жадный вор, изорвал меха мои бред молодых годов, но пока притих целый мир, на расправу скор, припади ко мне, низойди из своих садов! Да воскреснет слово во мне, и да станет свет! Искуплю мой страх чистым золотом новых строф… Только не молчи, не молчи, не молчи в ответ на мою понапрасну пролитую любовь! Опали огнем и взорвись у меня в груди, не псалмом, так песней – но только не будь немым! Я уже над пропастью, Господи, погляди, мне вспороли спину созвездья твоей зимы… Мне под силу, Господи, выстоять на ветру. Погляди: босая иду по одной струне, как плясун канатный, что верит в свою игру, даже если знает, что нету пощады в ней. Оборви все нити и дай мне ступить самой — пусть хохочет площадь, юродством моим сыта. Только так и надо идти, чтоб дойти домой: доплясать до неба нельзя, не сносив креста. Плеть ветров твоих хлещет по сердцу между строк, из-под всех заплат пробивается белый пух… Потому что нету изъяна в тебе, Мой Бог, ибо не был нем ты, но был недалек мой слух. 2016 Талисман Что там, в твоих краях, зовется летом? Прохладный бриз, соленая вода, ступни босые на песке прогретом и горизонт, зовущий в никуда? Не вымытая с вечера посуда — вчерашняя пирушка удалась! — случайный синий взгляд чужого чуда, морщинки от улыбок возле глаз?.. В моем скиту, в моей высокой башне из белой кости да из серебра, зовется летом этот чай вчерашний, слепых теней вечерняя игра, плед, сигарета – здесь совсем не жарко — и золотой заморский апельсин… Я не нашла бы лучшего подарка — от сердца к сердцу, только попроси! А ты не пишешь и давно не просишь ни бога, ни порога, ни тепла: сам по себе ты, сам себе приносишь ту радость, что я прежде берегла… Но, если вспоминаешь, хоть нечасто, мой строгий профиль, голос низкий мой, то подари мне что-нибудь на счастье, когда вернешься осенью домой… Пожалуйста, купи мне на базаре, что в пыльном южном городе один, у девочки с блестящими глазами ракушку – я прижму ее к груди! Ты привези мне милую игрушку, вселенского покоя завиток, спиральную галактику – ракушку, запомнившую моря шепоток. Проверь, шумит ли в ней оно, как в чашке шумит моя зеленая тоска… Чтоб чайки, сосны, соль, песок, барашки… …и чтоб в твоей спала моя рука. 2016 Любовь Любовь – это миг, когда понимаешь, что купишь три ночи ценой тех лет, в которых ни длительности не исправишь, и тех, при которых ключа еще нет, это – очередь в пасмурном мае за победой в последней войне. Любовь – это шаг от развалин империи к степному поветрию, нимб очертя. Какие бы нимбы мы прежде ни мерили, теперь в нас – ночлежка для четных чертят, и сколько грозили им строгими мерами, а всё беззаконий пресечь не хотят. Любовь – это облако, чьи очертания на прошлое брошены сетью пустой, море, что помнит наши скитания на всех парусах под хоругвью святой, и эти украденные свидания с уходящей навек красотой. Это стаи, что вопреки тяготению летят на север, осколки миров, что ранят стопы бродящей тенью нищенки с именем гордым – Любовь, рассвет на десерт ко всенощному бдению родившимся под созвездием сов. Любовь – это миг, когда принимаешь весь мир с его песнями, даже без слов, когда бесталанной облаткой таешь в пасхальную вечность под хор голосов, когда впервые касаешься клавиш, взлетаешь выше железных лесов… Любовь – это просто, когда ты знаешь, просто знаешь, что это любовь. 2016 |
