– Мы все достаточно зрелые люди, чтобы поговорить вместе.
– Я не настолько зрелый, – сообщил я им, отошел в сторону и поманил к себе Билла. – Мужской разговор.
Сьюзан вспылила, но осталась на месте и закурила. А я отвел Билла так, чтобы нас не было слышно, и начал:
– Хочу поговорить с вами о Сьюзан и... об одном деле... но предупреждаю: если я выясню или хотя бы заподозрю, как уже подозреваю, что меня готовились принести в жертву в операции, о которой вы знали или которую планировали, я вас убью. Но сначала обсудим Сьюзан.
Он стоял, смотрел на меня и не отвечал.
Я могу ломать "мыльную оперу" минут пять, а потом мне нужно прийти в себя, и я почувствовал, что настал такой момент.
– О личных делах: я искренне сожалею о том, что произошло, – сказал я. – Признаю, я знал о вашей связи со Сьюзан, и вообще-то не в моих правилах отбивать чужих жен или подруг. Уверен, вам сообщили, что в Америке у меня есть девушка, с ней у меня давние отношения. Не извиняюсь за то, что случилось. Хочу только сказать, что Сьюзан сопротивлялась моим намерениям. Моя миссия выполнена – я еду домой. Сожалею, если встал между вами, и надеюсь, что вы обо всем забудете.
Я посмотрел ему в лицо: Билл сохранял достойное мужского разговора идиотски джентльменское выражение. Я чуть было сам не поверил в ту чушь, которую нес, и меня кольнула мысль о Сьюзан. Но я был уверен, что Билл ей больше не интересен. Однако я хотел, как говорится, расставить все точки над i и дать возможность высказаться ему.
Но Билл молчал, и я продолжал наговаривать на себя: мол, со стороны Сьюзан отношения были деловыми и платоническими до тех пор, пока обстоятельства не заставили нас поселиться в одной комнате в Дьенбьенфу. Билл был склонен в это поверить. А я, почувствовав, что мой рыцарский долг по отношению к даме выполнен, вознамерился вернуться к теме "Кто кого убьет – я его или он меня?". Но тут заговорил он:
– Я остановился в "Метрополе".
– Отличный выбор, – признал я.
– Но как только вчера зарегистрировался, мне передали запечатанный пакет от неизвестного отправителя.
– Вот как? Не стоило открывать, если на пакете не значилось обратного адреса.
– Знаю. Но я распечатал. Внутри было двадцать снимков, а на них вы и Сьюзан. И подпись: "Нячанг, остров Пирамида". На вас ничего не было, кроме улыбок.
Вот это подарочек!
– Помнится, мы в самом деле отдыхали на этом пляже, но были в купальниках. Видимо, фотографии подверглись цифровому редактированию.
– Я другого мнения. И что это вам пришло в голову выделывать на людях такие курбеты, когда вы оба знали, что за вами следят? Неужели вас ничему не учили?
Билл высказался, и мне пришлось признать, что на меня нашло затмение.
– И после этого вы решили вправлять мне мозги, что до последних дней сохраняли платонические отношения?
– Мы просто окунулись голышом, вот и все. Это была моя идея.
– Не сомневаюсь. Вы когда-нибудь слышали про телескопические объективы?
– Не желаю выслушивать от вас нравоучения.
– Эти фотографии могут быть использованы для шантажа.
– Я полагаю, что полиция, чтобы насолить Сьюзан, разослала их куда только могла. В том числе и вам. Так что шантаж исключен.
– Господи... Вы сами-то их видели?
– Видел. Полковник Манг был настолько любезен, что предоставил право первого просмотра нам.
Билл, словно в ответ на собственные мысли, покачал головой.
– Вам, может быть, все равно... но она из хорошей семьи, и ее социальное положение...
– Билл, – перебил я его, – кончайте нести вздор в духе Лиги плюща и всяких дамских собраний. А то я потеряю терпение. Сьюзан нам обоим небезразлична, и закроем на этом вопрос.
– Хорошо, – согласился он. – Сьюзан мне сказала, что любит вас. Не сомневаюсь, что она говорила это и вам.
– Говорила. Но в очень необычной обстановке. Ей следует все как следует обдумать.
– А вы? Каковы ваши чувства?
– Смешанные.
– В смысле?
– В том смысле, что я продолжаю открывать все новые грани ее личности. – Кажется, это называется раздвоением. Билл все это уже проходил. Я сам не всегда нормален, и именно поэтому Сьюзан меня притягивает. Но я хотел оставаться к ней лояльным и сказал: – Она замечательная женщина. В нее нетрудно влюбиться.
Билл погрузился в раздумья. А я решил, что моя пятиминутка "Дней нашей жизни" подошла к концу.
– В любом случае решение за ней, а не за нами.
Билл меня совершенно не знал и, возможно, несмотря на то что читал мое досье, принял весь мой вздор за чистую монету.
– Из того, что говорила мне Сьюзан, – сказал он, – я решил, что вы испытываете к ней те же чувства, что и она к вам.
Прежде чем я успел ответить, Сьюзан сама подошла к нам.
– Ну довольно.
Перерыв на рекламу.
– Я настаиваю, – начал я, – чтобы по данному делу не обсуждалось ничего, во что не посвящен я.
– Неслыханный абсурд! – возмутился Билл.
– И тем не менее я вынужден настаивать.
– К вашему сведению, – не выдержал он, – у вас нет права диктовать, кому, с кем и о чем говорить. Сьюзан не работает на вас. И я тоже.
– А на кого работает Сьюзан?
– Только не на вас!
– Пожалуйста, вы оба... – начала она. Но я ее перебил:
– Билл, пора обратиться к реальности. Судьба, удача и упорный труд позволили мне взять за яйца Эдварда Блейка. Я об этом никого не просил, и я этого не хотел. Но так случилось. – Я раскрыл ладонь и сжал пальцы, словно стиснул что-то в руке. – Я отлично сознаю, что это опасная информация и необходимо думать, что, где, когда и кому говорить. Еще все, в том числе и вы, поблагодарите меня за такое усердие. А теперь у нас есть выбор: болтаться до полуночи втроем, чего я бы сильно не хотел, разбежаться поодиночке, только без обмана, или нам со Сьюзан держаться вместе. Кто-то должен принять решение.
– Мы с Полом пойдем выпить, – сказала Сьюзан. – Встретимся позже.
Мы оставили Билла, который дымился от злости, – к сигаретам он не притрагивался.
– Ну, кто из вас меня выиграл? – спросила Сьюзан.
– Решили бросить монету, – ответил я, – Что касается предстоящей встречи, я не хочу, чтобы ты за меня заступалась. Держись нейтрально или делай вид, что собираешься голосовать на выборах за Блейка.
– Будь по-твоему.
Мы выпили.
– Мне кажется, мои дни в корпорации сочтены, – пожаловалась она.
– А ты разве состоишь в корпорации?
– Я тебе говорила, что не работаю на правительство. – Она подумала и добавила: – Не иначе выставят.
– Послушай, дорогуша, – сказал я ей, – об этом деле знают всего с десяток человек, и двое из них – мы. А остальные считают, что мы располагаем какими-то уликами, которые нужны им. Если бы эти улики были у нас на самом деле, мы могли бы ударить по рукам. Если бы мы заявили, что ничего не обнаружили, они могли бы нам поверить. Но ты сказала Биллу, что мы нашли улики и спрятали их. Наихудшая ситуация для нашего здоровья. Подведем итог: много знаем, но ничего не имеем, чтобы заключить сделку.
– Это... одна точка зрения.
– Что ж, просвети меня по поводу другой, чтобы я решил, стоит ли мне делать следующий взнос за машину.
– Сказать правду... Что улики и свидетель в руках полковника Манга. Они психанут, но не будут давить на нас. Им придется иметь дело с полковником Мангом. Самый лучший сценарий: Манг поднимает шум, Блейк в заднице, ЦРУ убивает Манга, и мы счастливо доживаем жизнь.
– Не думаю, что в действительности будет именно так. Как ты думаешь, почему они наняли гражданских? Во-первых, на случай, если что-нибудь пойдет не так, и во-вторых, потому что они не любят убивать своих. Но если им покажется, что нужно убрать нас, они не станут колебаться ни секунды.
– Они же не настолько кровожадные.
– ЦРУ и военная разведка погубили во время войны двадцать пять тысяч человек.
– Не может быть.
– Хочешь потанцевать?