Чуда, Архангел! Я - натянутая струна. Нет, Мы. От старта и до цели. Мы - пуля.

   Мы - совершенство, пугающее своей целеустремлённостью. Мы - это всё...

   Чуда, Архангел! Отец наверняка услышит это.

   Не может не услышать.

   Чуда!..

   Они вырвутся из щётки "болванов". Окажутся перед бескрайним плато. И над ним в небе обязательно будет падающая звезда идущего на посадку шаттла. С отцом на борту.

   Звезда обязательно будет там. Обязательно будет. Да!..

   Это должно быть, потому что не может быть иначе.

   Потому что в этом состоянии нельзя проиграть.

   Последний ряд столбов. Падающая звезда.

   Ну же!.. Чуда, Архангел!

   Сейчас!..

   Каменная стена, белая вспышка... такая белая - ярче жизни! И рвануло куда-то прочь, швырнуло с размаху о землю.

   - Однажды у нас получится , - уловил он краем сознания.

   Он лежал, уткнувшись носом в сырую траву, а перед глазами не уставали мелькать цветные пятна, пульсируя под грохот сердца. Когда тошнота ослабла, Мик открыл глаза.

   Муравей виделся очень чётко. Как маленький, но упорный первопроходец, он решительно карабкался по носку спортивного ботинка в ярких фирменных цветах. На мгновение Мик прикипел взглядом к этому муравью, потом ботинок сдвинулся, сильные руки подняли Мика вверх и он оказался лицом к лицу с отцом.

   - Жив? - спросил отец, напряжённо выискивая что-то у Мика в лице. Но Мик сейчас был способен только недоумённо моргать. "Жив?!..." - эхом отозвалось у него в сердце, боявшемся поверить в происходящее. Реальность казалась такой хрупкой...

   - Понравилось? - продолжал допытываться отец.

   На глаза Мика наворачивались слёзы. Он изо всех сил помотал головой.

   - Ну и слава Богу! - улыбнулся отец, подхватил маленького Мика на локоть, прижал к себе. - Слава Богу, нормальный пацан!.. - и зашагал размашистым шагом по поросшему короткой травой полю. "Что же это, - растерянно думал Мик, - отец никогда не хотел, чтобы я стал гонщиком?.." Мысль ускользала, словно задёрнутая занавеской. Мик ещё чувствовал, что должен чему-то радоваться, но не мог вспомнить, чему. И стал радоваться просто тому, что есть.

   Оставленный флит медленно удалялся, а вместе с ним удалялись, уплывали куда-то в небытие и полёт по линии жизни, и приставучий Гиря, и охряные пустоши, выжженные светом Кайсы.

   - Не становись, как я, - тихо шепнул отец ; его голос долетел как будто издалека. Маленький Мик смотрел через его плечо на пламенеющий от ярких красок флит, а флит смотрел на него.

   - Однажды у нас получится , - казалось, шептал он.