Неужели он делает это лишь ради того, чтобы доказать хоть что-то, думал Мик. Не отцу, так Гире? Обидно. Но плевать.
"Обидно, но плевать", - повторил Мик и флит сорвался с места.
Он летел через пустыню, прямо к цели, не думая ни о чём. Удивительно, но его впервые в жизни не мучили никакие подспудные опасения. Прогулянная школа, вечные жёлто-коричневые пятна от въедливой пыли на одежде, чьи-то мнения о его персоне - всё казалось неважным и бесконечно далёким. Он начал понимать, чего хорошего отец мог находить в этой безудержной скорости, от которой, по большому счёту, никому в мире ни горячо, ни холодно. Ну, кроме самого гонщика.
Пролетев "мизинец", Мик нехотя затормозил. Флит с лихвой оправдал ожидания - Гиря остался далеко позади. Да, видно, не особо он и торопился.
Печально сознавать, что личной заслуги в том нет, но Гире на этот раз придётся утереться. Откинув дверцу, Мик постарался придать лицу подобающее случаю выражение (с налётом героической скромности) и теперь усиленно напрягал фантазию в поисках достаточно знаменательной фазы. Ничего не придумывалось.
Гиря неспешно подрулил и тоже открыл дверцу. "Заценив" гримасу Мика, ухмыльнулся.
- Ну как, взбодрился? Молодца.
Сначала Мик подивился какому-то странному злорадству в голосе Гири - словно он только что выиграл, а не наоборот, и только потом до Мика дошёл смысл слов.
Гиря и не собирался выигрывать. Он знал, что проиграет.
Мик молча смотрел на соперника и чувствовал, что откуда-то изнутри него поднимается холодная ярость. Это было жутко и... интересно. Внезапно он ощутил себя очень старым. Таким старым, словно живёт уже три тысячи лет и перевидал таких вот Гирь столько, что и сосчитать невозможно.
- Эй, мужик, ты чо? - насторожился Гиря.
- Я устал.
- Устал? От чего?
- От всего. - Мик немного подумал. - От всех. - И захлопнул дверцу.
На самом деле это хорошо, когда от тебя никто ничего не ждёт и никто ни во что не ставит, думал Мик, влетая в частокол "болванов". Можешь делать что угодно. Никого не подведёшь, ничьих надежд не обманешь. Чем бы ни кончилось, все могут сказать: "Я так и знал!" Вот она, настоящая свобода! Это когда вселенной плевать на тебя!..
Первую пару "болванов" Мик обогнул рефлекторно. Потом пришёл ужас.
Мик слишком плохо владел управлением, чтобы грамотно тормозить и отворачивать от столбов одновременно. Он мог сосредоточиться только на чем-нибудь одном.
"Болваны" стояли часто, они вырастали из ниоткуда, выскакивали перед самым носом и исчезали в никуда. Мик понял, что умрёт, причём очень скоро.
И смирился с этим.
Наверное, так было суждено. По крайней мере, он умрёт красиво. Если повезёт, от него не останется даже неприглядной кровавой лепёшки - все сгорит. Ярко и феерично. Как маленькая сверхновая.
Это будут зрелищные похороны.
- Не бойся, - шептала эта новая фееричная вселенная, - всё хорошо. Всё так, как надо, как и должно быть...
Этот вкрадчивый шепоток просачивался внутрь его существа. И нарастающий ужас сменился звериным предвкушением. Это тоже было ново... и интересно. Сегодня просто день открытий, ха!
Мик так увлёкся созерцанием новых ощущений, что не заметил, как нарастает скорость. Он летел к смерти и смеялся. Казалось, флит смеётся тоже.
"Болваны" слились в бесконечное пятно. Бесформенное, как поплывшая акварель. Все происходило так быстро, что Мик не мог поручиться, действительно управляет машиной или только думает об этом. Так или иначе, машина слушалась. И это завораживало.
- Не бойся, - шептал флит, - я с тобой... Я теперь всегда буду с тобой.
И Мик верил. Он знал, что будет именно так, ведь иначе не может быть.
Флит скользил, мчался, изворачивался. Рвал пространство. Заставлял его прогибаться.
Быстро. Очень быстро. Ещё быстрее.
Линия жизни, вспомнилось Мику. Линия жизни.
Недолгая жизнь Мика осталась далеко позади. Теперь была новая. И какой бы короткой она не вышла, нет сомнения, что она будет яркой. Ослепительной. Как маленькая сверхновая.
И Мик смеялся.
В груди щемило. Ему казалось, что сердце рвётся на осколки.
"Смотри, папа! - Хотелось крикнуть ему. - Он вернулся! Вернулся! Вернулся! Увидь же нас!.."
Было почему-то и больно и сладко. Хотелось лететь вечно. Безудержно и безумно. Прямо и только прямо. Всегда.
И флит летел.
"Это не флиты засыпают. Это засыпаем мы. Когда теряем свою линию жизни... Он не вернулся, он никогда не уходил... Это не флит просыпается, это просыпаемся мы ..."
Невозможно промахнуться, всплывало откуда-то из прошлой жизни. Той, которая была за линией.
- Не бойся, - шептал флит, - у нас получится. Мы - одно и однажды у нас получится...
Удачи, Шайтан, проносилось где-то за краем сознания. Зачем? Новый Мик не знал этого, для нового Мика эти глупые обрывки фраз не несли никакого смысла. Может, они не несли смысла ни для кого. Он знал только, что ему нельзя проиграть. И рвался к цели.
