Тишина. Только журчит вода и падают капли.

«И все же мы считаем время по закатам и рассветам, хотя под Холмами нету разницы. И нету разницы между зимой и летом. И нас тянет наверх, туда, где деревья настоящие, и льет дождь, и зимой холодно, а летом жарко, и дует ветер... И нас манит рассвет и закат. Все же мы больше дети Ночи, чем дети Холмов. Разве что Тэриньяльты...»

Нежная Госпожа вздохнула, положив книгу на колени. Не читалось. Даже несерьезная книга, книга без толку, книга о выдуманных приключениях и страстях не читалась. Это было развлечение для простонародья, но редко какая дама втайне не читала этих несерьезных и ненужных книжек.

Тэриньяльты. Сестра главы рода просила о встрече. Нежная Госпожа никогда не видела ее, только слышала не то о ее невероятной красоте, не то о невозможном уродстве. Что же, отказывать ей повода не было. Наоборот. Нежная Госпожа поморщилась — этот сильный и странный род надо было приручить. Привязать к себе. И лучше брака узды не найдешь. Об этом так или иначе придется думать. Чем скорее, тем лучше, ибо время близится.

Она закусила губу. Неужели и прежняя королева переживала такое же? Или ее муж ничего ей не сказал? Вряд ли. Иначе свекровь не плакала бы так, когда никто не видел — Диальде случайно подсмотрела.

Нежная Госпожа готовила себя к неизбежному. Надо было свыкнуться с мыслью, что когда-то его не будет. Она представляла себе жизнь без него. Заставляла себя привыкать. Заставляла думать об этом. Сознание словно покрывалось твердой коркой, но потом сердце бунтовало, и нежелание мириться с судьбой прорывалось как кровь из запекшейся раны.

Но она ничего, ничего не могла сделать.

Ничего.

И потому она пыталась отвлечься, не думать — но это средство действовало недолго. И никто не поможет. К отцу она не пыталась обращаться. При всем своем бунтарстве, Тарья Медведь верил в незыблемость традиций. Раз так заведено, значит, король пойдет в Средоточие Мира. И раз уж ты стала супругой короля, так будь готова к тому, что он будет знать свой срок.

Снизу, по лесенке поднималась одна из ее девушек — Диальде даже не сразу вспомнила ее имя.

Девушка была хороша собой — неудивительно, других в свиту не брали. Синее переливчатое платье открывает белые точены плечи. Диальде улыбнулась. Все они охотницы за ее сыновьями.

Девушка присела в поклоне.

— Как тебя зовут? — устало спросила госпожа.

— Саинте, — ответила девушка. — Саинте из дома Рентиальтов.

— Саинте Рентиаль... Что ты хочешь сказать мне?

— Там к вам женщина. Тэриньяль.

Это имя она произнесла громким испуганным шепотом.

Нежная Госпожа Диальде улыбнулась.

— Проводи ее ко мне. Я жду ее.

«Какая же она белая», — невольно подумала Нежная Госпожа, увидев гостью. «Какая же она красивая» — была вторая ее мысль. Возможно, сладить женитьбу будет легче, чем она думала. Тэриньяль низко поклонилась госпоже Холмов. Диальде жестом показала на подушки. Гостья села.

— Приятно видеть вас, — начала разговор Нежная Госпожа. — Простите, если покажусь невежливой, но у вас ведь ко мне дело, не так ли? Так не станем прятаться за слова, говорите. — Она позвонила в маленький колокольчик, и когда снизу поднялась девушка в синем переливчатом платье, попросила ее прислать слуг с угощением. Саинте Рентиаль с любопытством и опаской посмотрела на гостью и убежала выполнять поручение Нежной Госпожи.

— Говорите же.

Белая гостья сидела, опустив глаза. Наверное, тут для нее свет был слишком ярок.

— Накройте голову капюшоном. Меня это не оскорбит, — усмехнулась Нежная Госпожа.

Белая гостья благодарно кивнула и накрыла голову. Она некоторое время молчала, подбирая слова.

— Я прошу защиты и снисхождения для моего брата. Мы нарушили запрет государя.

— Да? — вскинула брови Нежная Госпожа. — И какой запрет?

— Когда государь стал королем, — начала Асиль, — после того, как был у Средоточия..., — она мельком глянула на Нежную Госпожу — лицо той окаменело. — Он приказал тогда патрулям не заходить дальше старых постов в проходах, идущих к Средоточию Мира. А мы нарушили запрет.

— Так... говори..., — Нежная Госпожа подалась вперед. — Что там?

— Там Провал, госпожа.

Диальде вскочила. Ей стало жарко. Что-то огромное, страшное вставало на грани сознания, какая-то жуткая истина, ускользавшая из рук.

— Что же ты наделал, — пробормотала она. — Что же там было...? — Она помотала головой. — Говори дальше.

Асиль с испугом смотрела на нее. Или с жалостью?

— Мой брат сказал, что это должен узнать господин Старший принц. Но он не доверяет моему брату.

— Почему же не король? — Диальде наклонилась, вглядываясь в лицо гостьи.

— Я опасаюсь, что он... знает.

Нежная Госпожа резко отвернулась. Затем снова позвала свою девушку.

— Найди моих сыновей. Обоих. И сюда, немедленно.

Никогда еще Альдьенне не переживала таких мучительных минут. Они тянулись и тянулись, и казалось, что проходят часы. Ей было страшно, и холодно, и хотелось плакать и убежать отсюда. Она чувствовала себя попавшим в ловушку зверьком, который покорно ждет своей участи, потому, что бежать некуда. Госпожа Диальде сидела молча и ничего не говорила. Это было тяжко. Асиль спрятала ладони под мышками и опустила голову, замыкаясь в себе. Вдруг горячая рука госпожи Диальде легла ей на колено.

— Не бойся, девочка. Не бойся меня, — она говорила тихо, быстро, сбивчиво, глаза у нее были яркие и безумные. — Это мне надо бояться того, что я скоро узнаю. Я верю тебе. Потому, что это слишком похоже на то, что я подозревала. Я тоже думаю, что он знает... Выпей, вот горячее вино. Тебе будет лучше...

Она вдруг рассмеялась — или всхлипнула?

Альдьенне украдкой глянула на нее снизу вверх — лицо Нежной Госпожи вновь было спокойно.

В присутствии этой женщины Асиль почувствовала себя слабой и маленькой-маленькой, и ей стало стыдно. Тэриньяльтов недолюбливают — и что? Велика беда. А тут... она даже не могла сказать словами, что за беда нависала над Лунным домом, она только ощущала ее огромность. И обида Тэриньяльтов была по сравнению с этим чем-то из разряда мелочей жизни.

— Хорошо, что ты со мной рядом, — уже совсем спокойно проговорила Нежная Госпожа. — Иначе я опять думать начну.

Снизу послышались голоса. Нежная Госпожа резко встала.

— Идут мои сыновья. Расскажешь им все, и без утайки. А потом... потом мы будем думать.

«Они ведь родились почти в одну минуту, — думала Альдьенне, глядя на братьев. — А такие разные».

Младший принц был красив, и лицо у него было открытое, и все его мысли и чувства читались на нем как по книге. Старший немного пугал. Он был слишком похож на свою мать, и в нем чувствовалась такая же скрытая непонятная сила. Он чуть ли не с раздражением отвечал матери, словно она оторвала его от великого дела. Он не понравился Асиль. Ее брату нечего было ждать сердечности от Старшего принца. Это было печально.

— Помолчи! — прикрикнула на старшего сына Нежная Госпожа. — Твои великие дела — детские игрушки, и твои тайные советы ни для кого не тайна.

Старший принц внезапно присмирел, лицо его стало растерянным и беззащитным, как у ребенка.

— Простите, матушка, — сказал он, порывисто целуя руку матери. — Я и правда дурак.

— И самонадеянный дурак. Сядьте оба.

Принцы сели на подушки.

«Странно откуда этот обычай, — вдруг подумала Асиль. — Словно до Грозовых лет у нас не было стульев, и дома наши были круглыми, с очагом посередине...»

Она держалась тихо-тихо, чтобы на нее не смотрели. Это ей всегда было неприятно, она не любила чужого внимания. Иногда ей хотелось уметь превращаться в тень или как в сказках, отводить чужой взгляд.

— Это госпожа Альдьенне Териньяль, Старший, — веско сказала Нежная Госпожа. — И сейчас вы оба выслушаете ее.

«Сейчас будут смотреть». Альдьенне Асиль вдруг ощутила прилив злости, и сразу стало легче. Она успокоилась. Сняла капюшон с головы и, глядя поверх голов обоих принцев, спокойно и подробно рассказала обо всем, что было, и что она видела сама. А под конец она посмотрела прямо в лицо Старшему принцу и сказала: