— Ступай, — вздохнул Тэриньяльт.

Красная комната называлась так по цвету ковров, увешивавших стены и устилавших пол. Эта было уютное место для тихих неторопливых разговоров, не предназначенных для чужих ушей. Посередине круглой комнаты в красной низкой каменной чаше переливались алым раскаленные угли, жар уходил в черное отверстие наверху, обрамленное небольшими светильными камнями. В нишах вокруг стен стояли вазы и кувшины, лежали книги — словом, все для непринужденного и необременительного времяпровождения. В каждом более-менее зажиточном доме была такая, и все они строились одинаково, и все обставлялись одинаково — это была традиция, оставшаяся еще с Грозовых лет.

На красных подушках у противоположной от входа стены сидела женщина в черном коротком дорожном платье. Сапоги стояли по левую сторону у входа, бледный тонкий чуть изогнутый меч с черной рукоятью — так похожий на саму госпожу Альдьенне — покоился в центральной нише. Госпожа Альдьенне сидела, опустив голову — похоже, спала. Тэриньяльт разулся и тихонько подошел к сестре. Арнайя вздохнул от нежности, увидев склоненную голову с длинными льняными волосами. Альдьенне проснулась, подняла лицо навстречу брату, хотела встать.

— Сиди, сиди, — шепотом сказал Арнайя. — Ты устала, а я выспался.

Альдьенне считалась сокровищем дома Тэриньяльтов. Ее называли «асиль» — ледяной цветок. Иногда в холодных подземных пещерах крохотные ледяные кристаллики по какой-то прихоти богов складывались в хрупкое кружево, мгновенно гибнущее от человеческого дыхания и даже от дуновения воздуха при самом тихом и осторожном шаге. Но эти мгновения красоты перед гибелью навеки впечатывались в память тех, кто успевал увидеть это чудо. Но асиль Териньяльтов лишь внешне казалась хрупкой. Как и у всех, привыкших жить в темноте, у нее была бледная, почти снежно-белая кожа, и на белом-белом лице словно кистью художника были начертаны черные круглые брови, большие, приподнятые к вискам темные глаза, прямой короткий нос и маленькие крепко сжатые темно-красные губы.

Асиль.

— Говори. Доброго не жду.

— Я не знаю, доброе это или нет. Но странное, — чистым звонким голосом ответила Альдьенне.

— Рассказывай, — кивнул Арнайя.

— Мы прошли внизу по западной и северной границе земель нашего Холма, — сказала она. — Холм Иринальтов мы обошли стороной, как ты и приказал. Но даже если бы мы и хотели туда попасть, ничего не вышло бы. Чары по-прежнему держатся, проходы путаются и выводят снова на обходной коридор. Туда так просто не попасть, нужны сильные маги.

— Но я запретил, — мягко сказал Арнайя.

— Ты запретил, — подтвердила Асиль, — и мы не пошли. Я только велела испытать прочность тамошней магии. И она сильна и надежна. Наверное.

Арнайя встрепенулся.

— Что ты хочешь сказать?

Асиль неопределенно повела плечом.

— Не могу ничего доказать, но мне показалось, что там кто-то или что-то есть и движется. Это только ощущения. Но я им доверяю.

Арнайя кивнул, сосредоточенно глядя на угли. Чутью сестры он не просто доверял — он был уверен в ее ощущениях.

— Но слушай дальше. Мы направились к Средоточию Мира. Как ты и велел, мы были осторожны. За самыми старыми постами карты бесполезны, брат. Все изменилось. На расстоянии ночи пути начинается мрак. Такой же, как в Провале. Мы не пошли туда. Я рискнула зайти недалеко, привязав к поясу веревку. — Арнайя смотрел на сестру. Она говорила так буднично и сухо, что он почти почувствовал тот страх, который она испытала тогда и который сейчас пыталась убить бесстрастностью слов. — Немного прошла на ощупь, вдоль стен. Они как везде. Но тьма такая, что дышать трудно. Меняется слух. Там не шепот бездны, я не могу это разъяснить словами. Мне кажется, что я, как любой человек, испугалась непонятных ощущений и непривычного окружения, возможно, ничего страшного там и не было. Там совершенно не так, как мы привыкли. Я попыталась идти, полагаясь на нашу родовую «зрячую слепоту», чтобы не мешали остальные ощущения. И вот по этому ощущению мне кажется, брат, что там Провал.

Арнайя ничего не ответил, нервно кусая ноготь. Карты показывали, что два поколения назад там были обычные проходы. Еще прежде, говорили, под Средоточием можно было пройти. В старинных книгах даже изображалась круглая пещера, подобная чаше, на дне которой бил источник. Подойти к ней было невозможно — пути путались, расстояние искажалось, как если бы там стояла мощная магическая стена. Но Провал...

— Что это может значить? — прошептал он. — Чем это может грозить? Или ничем? С кем посоветоваться?

— Ты не должен об этом молчать.

— Кто поверит Тэриньяльту? — еле слышно пробормотал он.

— Твой принц, — сказала сестра. — Ты его человек, он обязан выслушать тебя.

— Он тоже не очень доверяет мне.

— Почему ты так решил?

— Доверял бы — послал бы за мной. На его тайном совете сегодня его брат чуть ли не со всей своей свитой и Науринья Прекрасный. А я здесь.

Асиль склонила голову набок.

— А ты знаешь о тайном совете? — лукаво посмотрела на него она. — Не такой уж и тайный. Впрочем, от тебя мало что возможно скрыть, брат.

Арнайя вскинул голову, ничего не ответив.

— Ты слишком горд. И, брат, скажи уж честно — другое тебя останавливает.

Арнайя молча кивнул.

— Да, так. Я нарушил запрет государя, осмелившись пойти туда. Тэриньяльту за это достанется сильнее, чем кому бы то ни было.

— Это глупый запрет.

— Глупый — не глупый, это запрет короля. Вся наша жизнь состоит из запретов, зароков, клятв и обещаний. Если мы будем их нарушать, то на что в этом мире можно будет положиться?

Асиль чуть заметно пожала плечами.

— Хочешь ли, чтобы я говорила с государем?

Арнайя посмотрел на сестру.

— Да, хочу, — наконец, сказал он. — Но не с ним. С Нежной Госпожой.

— Ты мудр, — коротко ответила Асиль.

Асиль молчала. Потом положила на руку брата белую узкую ладонь.

— Я пойду к Нежной Госпоже, брат.

Арнайя благодарно посмотрел на сестру.

— Я прошу тебя об этом. А сейчас иди к себе, пей, ешь и отдыхай. А я пошлю людей на старые посты. Надо наблюдать.

— Ты опять хочешь нарушить запрет?

— Они не пойдут дальше постов. И кто мне сказал только что, что этот запрет — глупость?

Альдьенне Асиль Тэриньяль тихонько рассмеялась, а потом сказала, что слишком устала и уснет прямо здесь. Арнайя Тэриньяльт укутал сестру потеплее покрывалами, она зажмурилась от удовольствия, как ребенок, и почти сразу же уснула. Арнайя еще немного посидел рядом с ней. Ему было хорошо и больно. Если это предчувствие — то предчувствие чего?

Королевские сады по сути дела садами не были — не растут деревья под Холмами. Деревья в Королевских садах были выкованы из железа и бронзы или искусно вырезаны из камня. Из покоев Нежной Госпожи вдоль стен большой круглой пещеры спускалась лестница на верхний ярус садов.

Подземная река Нин растекалась на верхнем ярусе широким мелким озером, в котором плавали слепые разноцветные рыбы, затем вода по террасам спадала вниз, где река снова исчезала под стеной пещеры, уходя не то в другие подземные реки, не то прямо в Провал. На террасах в озерах плавали деревянные чаши со светильными камнями, светильные камни мерцали на дне и на ветвях неживых деревьев.

Настоящее дерево тут было только одно, да и то давным-давно мертвое. Когда-то его принес сюда двадцатый король. Он быстро погибло без света, но его ствол сохранили здесь, и если подойти поближе, оно все еще источало слабый дразнящий древесный аромат.

Нежная Госпожа уселась на подушки у самого края воды и поплотнее завернулась в теплое мягкое покрывало. До заката было еще довольно долго, и нижние террасы Королевских садов были пусты и тихи.

Сверху, с большого гладкого сталактита мерно капала вода, и по поверхности озера разбегались круги. На островке посередине светился железный фонарь, наполненный мерцающими светильными камнями.