Пейн скинул свитер, спасаясь от жары, и теперь Малик мог видеть его руки, с перекатывающимися от усилий мышцами. На пляже было не так уж и тепло — плавать было рановато — но вполне приятно, сквозь лёгкие серые тучки проглядывало солнце.

Лиам даже не смотрел на него — не взглянул ни разу. Словно и не заметил, что Зейн где-то рядом, пока вдруг не повернулся, хмурый, с покрасневшим от работы лицом.

— Ты не собираешься предложить мне помощь, я так понимаю? Будешь сидеть и смотреть?

Малик приподнял брови, выбросил сигарету — уже вторая с тех пор, как Лиам приехал — и встал.

— И что тебе нужно, чтобы я сделал?

— Много чего, — вздохнул Лиам. — Пока просто подержи вот это, пока я закреплю всё в песке.

Зейн взял то, что ему сказали подержать, а Пейн наклонился, чтобы вырыть в песке углубления.

— Что это значит? — спросил Зейн, смотря на воду, а не на Лиама. — Ты сказал «много чего».

— Понятия не имею, что я хотел сказать, — пожал плечами Пейн. — Я же ничего не знаю, помнишь? Особенно о том, что я чувствую. — Лиам поправил крепление и попробовал, выдержит ли оно. — Найл!

И ушёл, оставляя Малика и упавшую в итоге палатку, к Найлу и какой-то девушке с русыми волосами и приятной улыбкой.

Может, он и сделал Лиаму больно, но дело не в этом. Дело в том, что Лиаму было бы в разы больнее, если бы они «попробовали быть вместе». Малик не из тех людей, кого можно любить. Иногда люди думали, что любят его: из-за внешности и того, что он «не такой, как все», из-за ощущения, что они особенные для него, но потом все разочаровывались.

— Эй, — мягко сказал Луи, беря его за локоть. Зейн и не заметил, как тот вышел из машины, но вот он стоит рядом — разлохмаченные волосы и красные губы. — Всё в порядке? Я не знал, клянусь.

— Я знаю, что ты непричастен. У меня всё нормально.

— По тебе не скажешь, дорогой. Выглядишь так, будто на тебя ведро ледяной воды вылили.

Малик фыркнул и вернулся на бревно, на котором сидел, пока Лиам не попросил его помочь, чтобы достать очередную сигарету. Наверное, до завтра они закончатся. Интересно, когда же он сломается?

Найл приехал с Джеммой, сестрой Гарри. Они были не слишком похожи — говорила девушка намного быстрее, часто использовала всякие «эм» и «ну» и не смотрела на Луи со слепым и всепоглощающим обожанием. Не смотрела так она и на Найла — очевидно, намного более сдержанная чем Гарри. Зейну Джемма понравилась. Умная, весёлая, её рассказы просто расположили и заставили расслабиться.

— Поиграем в футбол? — вскочив, спросил Луи. Гарри поставил свою Колу на песок и тоже поднялся. — Команды по три человека? Я беру Зейна и Гарри.

— Ты хоть немного умеешь играть? — тихонько спросил Найл у своей девушки (но Малик услышал), на что та фыркнула и ответила:

— Ты до сих пор видел хоть что-то, чего я делать НЕ умею?

— Мы всё ещё не установили палатки, — вставил Лиам, но протесты его звучали чрезвычайно слабо.

Зейн искренне не хотел играть. Он терпеть не мог спорт. Любую физическую активность терпеть не мог. Ну, кроме секса. Правда, с Луи лучше не спорить — спустя секунду любой протест исчез с лица Малика.

— О нет, Зейн тут собирается слинять. Ни в коем случае, Малик. Если ты не встанешь, я всем расскажу о…

Зейн подскочил: неизвестно, чем закончится это предложение. Это может быть что угодно смущающее — они всю неделю вместе провели. Вроде «абстрактный рисунок Лиама в твоей комнате» или «о том, что ты носил эту тупую футболку, не снимая, четыре дня подряд», или «о том, что ты сказал, что хочешь написать стих, потому что такие руки должны быть воспеты в сонетах».

— Так бы сразу, — самодовольно сказал Луи. — Так, нам нужны ворота. Гарри, подвинь те две деревяшки, Лиам, расставь бутылки с водой.

Они сделали, как было сказано, потому что против Луи никто не осмелился идти.

— Ты на воротах, — обратился Томлинсон к Зейну. — Окей?

— Какая разница, — пожал плечами Зейн.

Луи о чём-то задумался, сдвинув брови. Зейн уже привык к такому его выражению за последние недели. Да, он слишком сильно грузил его за последние недели, но ничего с этим поделать не мог. Не тогда, когда беспокойно засыпал и просыпался от того, что не может дышать. Не тогда, когда слова, что он сказал Лиаму, физически ударяли по нему самому. Не тогда, когда по нему же били и слова Лиама — он ведь не эксперт в перенесении душевных ран. Он не знал, что будет так, не чувствовал приближения катастрофы. Не смог защитить Лиама от боли, которую сам же ему и причинил, стараясь от неё же оградить.

— Дыши, — крикнул ему в ухо Луи, и Малик осознал, что его обнимают. — Чёрт возьми. Нужно, чтобы ты с этим разобрался. На самом деле Разобрался. Блять.

— Хорошо, — согласился Зейн, хотя и не знал, как это можно сделать.

— Хорошо, — повторил Томлинсон. — А теперь иди на ворота, потому что у меня есть куча твоего грязного бельишка, о котором могут узнать все.

— А как насчёт того, что у меня на тебя есть? — фыркнул Малик.

— Ничего у тебя нет. Ты в пролёте.

Наклонившись, Зейн прошептал ему на ухо:

— А как же ссылка на видео на Ютубе?

Луи покраснел и побежал к машине за мячом, пока Зейн не передумал участвовать в игре.

Было не так плохо. От солнца стало немного жарко, потому как Малик надел свитер. Он не носился туда-сюда, как Луи, который жил духом соревнований, или Лиам, который, казалось, вкладывает душу во Всё.

Найл, Джемма и Лиам катастрофически проигрывали. Луи и Гарри неплохо работали вместе, не давая мячу подходить к воротам, кроме тех случаев, когда Лиам проделывал хитрые трюки, пробиваясь к территории Зейна. К счастью, хоть он и ненавидел спорт, но благодаря Луи часто играл в футбол, что помогало отражать все мячи.

А потом Лиам скинул футболку.

Его команда забила первый гол.

— Надень обратно! — крикнул на него Луи, обвиняюще тыкая в голый пресс. — Ты отвлекаешь моего вратаря.

Лиам нахмурился и повернулся к Зейну. Тот выдержал его взгляд, из-за чего губы Пейна дёрнулись в намёке на улыбку. Можно представить, о чём он там подумал: что это расплата за все те разы, когда Зейн отвлекал его от игры в регби.

Игра началась вновь. Лиам теперь встал на ворота, давая возможность поработать Луи и Гарри. И вдруг Пейн появился просто из неоткуда, забирая мяч у Луи, и побежал прямо к Зейну. Луи и Гарри совершили ошибку — оставили незащищённым свою часть поля, и у Пейна появилась возможность для атаки.

На нём была глупая оранжевая шапка, которую хотелось стащить. Зейн хотел провести ногтями по оголённой груди, поцеловать прикушенную губу. На самом деле, хотел бы свалить Лиама на землю и полностью облапать.

Чем ближе Лиам, тем тяжелей дышать. Хотелось стащить свою футболку, просто чтобы давление с груди исчезло. И вдруг давление из представляемого стало реальным: Лиам врезался в него, повалив на землю, и сидел сверху, тяжёлый, твёрдый, идеальный. Дышать.

Он сделал всё, что мог: положил руки на бёдра Лиама и перевернул их. Теперь он смотрел на того сверху вниз, а в груди всё тяжелело. В глазах Пейна горел огонь злости, но там был след уязвлённости и неуверенности.

— Я люблю тебя, — прошептал Зейн. Он смотрел на Лиама абсолютно сконфужено, не понимая, как они оказались в таком положении, но в то же время радуясь, что так вышло. — Блять, я тебя люблю. Я…

Лиам толкнул его, и Малик упал на спину, сильно ударившись о жёсткий песок. Лиам поднялся с песка. Об игре все забыли. Он посмотрел на Зейна и убежал к палаткам, прячась где-то между ними.

— Какого хрена только что произошло? — спросил Гарри, осматривая Зейна, словно сам его ударил.

Так и было. Но о чём жалеть? Зейн понял, что снова может дышать.

========== Луи ==========

Луи был очень терпеливым, когда дело касалось людей, которых он любит. Зейн? Зейна он любил больше, чем кого бы то ни было. Да, конечно, ему, кроме того нравился Гарри и его банда отбросов — бесспорно. Может, потому что все они в той или иной степени — отбросы.