— Ладно, давай сюда книгу.

Лиам выполнил просьбу, доставая роман и протягивая его Малику.

— И твоё сочинение тоже.

Это поручение Лиам выполнил, немного замявшись. Было стыдно, что он получил за эту работу плохую оценку — мало ли, Зейн подумает, что он тупой.

Единственное хорошее в том, что Зейн читал его работу, — это дополнительное время, чтобы на него смотреть, не скрываясь. Глаза быстро сканировали строчки, лицо оставалось беспристрастным. Голова немного склонена в сторону, длинные ресницы оставляют тени на щеках. Кожа выглядела такой мягкой, и хуже всего было то, что Лиам знал: такая она и на самом деле, — и хотел её коснуться. Коснуться волос. Они были уложены иначе — более небрежно, мягкими прядями. Пейн никогда и никому не сказал бы, но волосы Зейна напоминали ему маленьких цыплят — мягких, всех в перьях.

Зейн жевал щеку изнутри, читая, и иногда издавал странный звук — непонятно, одобрительный или порицающий.

Наконец, после времени, что ощущалось вечностью (на деле прошло минут пять), Зейн пролистнул последнюю страничку и отдал записи Лиаму.

— Так, а теперь мы прочитаем книгу ещё раз. Потому что ты упустил, ну, очень много. У тебя есть все очевидные вещи, но некоторые скрытые детали ты не подметил и, я думаю, в этом и беда.

— Книжка скучная.

Зейн посмотрел на него почти презрительно.

— Чтение — это не скучно, если убедить себя в том, что ты хочешь читать. Если смотреть на него как на работу, то понятное дело тебе будет скучно, даже если книжка невероятно интересная. Но если ты скажешь себе, что Хочешь её прочитать, будет намного веселей и легче в процессе.

Лиам удивлённо приподнял брови, а Зейн просто пожал плечами.

— Лаааадно, — протянул Пейн. — И как мне это сделать?

Зейн взял книгу.

— Я собираюсь прочитать её тебе. И каждый раз, когда мне будет казаться, что ты отвлёкся, я буду бить тебя ею по голове.

— Значит, ты хочешь, чтобы я слушал? — Что за плохая, просто ужасная идея? Разве он не объяснял Зейну, как сильно на него отвлекается? Как он сможет слушать, Что читает Зейн, если будет слишком увлечён звуками его голоса и акцентом, тем, как двигаются при чтении губы?

— И записывал всё, что считаешь важным. Даже если это, ну, не самая впечатляющая часть.

Лиам сказал: «Хорошо», сам того не осознавая.

— Ладно, хорошо, — повторил Зейн опять, открыл книгу и начал читать, пока Лиам доставал тетрадку и ручку.

Слушать было не так сложно, как казалось вначале. Зейн читал, требуя не только того, чтобы его слышали, но и того, чтобы его понимали. Он читал медленно, чтобы Лиам мог записать что-то, что посчитал важным, и иногда делал длительную паузу между предложениями — именно тогда, когда Лиам начинал яростно строчить в тетради — словно знал, что тот посчитает этот отрывок важным.

Комната была полна дыма. Малик успевал выкуривать сигареты одну за одной. Лиам прикусил язык, чтобы ничего об этом не сказать, и именно в этот момент Зейн поднялся, чтобы открыть окно.

Он не знал, как долго они просидели, но уже несколько раз просил остановиться или прочитать какую-то строчку несколько раз. И вдруг, абсолютно не в тему, спросил:

— Какой у тебя любимый цвет?

Так что, возможно, Зейн его всё ещё немного отвлекал, хоть он и слушал всё, о чём тот говорил. Честно, слушал. Но было невозможно абстрагироваться от личности Зейна, и Лиам подумал, что практически ничего о нём не знает, и вопрос просто… слетел с языка.

— Красный, — сказал на автомате Малик, но тут же сделал паузу. Лиам чувствовал, как он смотрит на него, но не поднимал глаз от тетради. Просто написал «красный» на полях и сделал вид, что ничего не произошло, и секундой позже Зейн снова выдохнул облако дыма и продолжил.

Спустя полчаса, когда Малик прекратил читать, чтобы объяснить Лиаму абзац, тот спросил:

— Ты часто читаешь?

— Иногда, — ответил Зейн. — Не такое, но… — и, резко оборвав самого себя, снова продолжил читать, пока Лиам записал на полях, под любимым цветом Зейна, «любит читать».

Так они и продолжали. В перерывах Лиам задавал Зейну вопросы про литературу, которые превращались в вопросы про увлечения и хобби, на которые Малик отвечал без задней мысли, но тут же обрывал себя и продолжал читать, словно ничего и не случилось.

Теперь он знал любимое блюдо Зейна («что угодно с курицей»), любимый фильм («Лицо со шрамом»), закончил ли он школу («вылетел в прошлом году») и что он собирается делать после университета («стать учителем английского или художником»).

Последний ответ был самым длинным, и после него Зейн просто захлопнул книгу, потушил сигарету и встал.

— На сегодня закончим. У меня есть кое-какие дела.

Лиам закрыл тетрадь.

— О, точно. Да.

Зейн жевал внутреннюю сторону губы, смотря в стену куда-то поверх головы Лиама.

— Давай завтра? Закончим книгу.

Пейн широко улыбнулся.

— Конечно.

— И… И я могу принести фильм, а потом мы напишем сочинение, — Зейн нахмурился и замолчал.

— Звучит хорошо, — сказал Пейн, складывая рюкзак. — Большое спасибо. Ты и понятия не имеешь, от чего ты меня сегодня спас.

Малик сунул руки в карманы свитера, что раньше принадлежал Лиаму.

— Да не за что.

— Нет, есть за что, — воспротивился Пейн, закидывая рюкзак на спину. — Увидимся завтра.

— До завтра, Лиам.

Лиам ушёл, чувствуя себя в тысячу раз лучше, чем когда только решил позвонить Зейну.

========== Зейн ==========

Это просто работа. Просто помощь другу. Лиама же можно считать другом, так? Это ничего не значит, пока никто из них не видит в их отношениях лишнего. Никто и не видел.

Это Просто работа. Лиам приходил, приносил рюкзак с тетрадками и ручками, только один раз принёс еду и две Колы. Зейн брал книгу и читал, Лиам записывал всё, что считал важным.

И задавал вопросы.

После второго вопроса Зейн понял, что они не случайные. Всё было продумано: парень спрашивал о том, о чём думал долгое время, или о том, что для него что-то значило. Словно он хотел узнать настоящего Зейна, какими бы тривиальными не были его ответы.

За три дня Лиам узнал, кто его любимые исполнители (Ашер, Крис Браун, Paper Route, Nirvana. Pink Floyd), любимое время года (осень), что ему больше нравится — «Властелин колец» или «Гарри Поттер» («Властелин колец», «Гарри Поттера» он даже не читал), и ещё кучу неважных вещей, которые казались невероятно значимыми, когда Лиам спрашивал о них.

Просто дружеское общение. Друзья ведь знают друг о друге такие мелочи. Ничего удивительного, что Лиам спрашивал, а Зейн отвечал. Просто вопросы, заданные между абзацами, частями и внесёнными в тетрадь заметками.

Они закончили читать книгу, и Зейн включил фильм, который Луи взял у своего учителя английского. Малик не мог вспомнить, когда просто «смотрел фильм» с кем-то, кроме Луи, наедине. Он часто звал девушек и парней на просмотр кино, но, понятное дело, цель была совсем другая. Но вот Лиам, и что они делают? Сидят на диване, между ними попкорн, и просто Смотрят.

Лиам закончил сочинение. Зейн смотрел за всем процессом, исправляя грамматические ошибки и поправляя конструкции или меняя какое-то слово, чтобы кардинально изменить значение предложения. И когда Пейн уходил тем вечером, сияя широкой улыбкой, внутри у Зейна абсолютно точно ничего не трепетало. И ему не хотелось, чтобы на эту работу ушло намного больше времени — было бы оправдание для того, чтобы проводить много времени вместе.

Луи звонил ему в субботу, и голос его звучал странно беззаботно, прямо как раньше. Неизвестно, что с ним случилось, но он был пьян и весел. От этого становилось только хуже.

— Вставай, — приказал Томлинсон. — Я скоро буду, принесу краску. Встреть меня на лестничной площадке.

Зейн нахмурился и завернулся в одеяло ещё больше. Он снова спал в этом дурацком свитере, потому что в комнате было холодно, а эта штука отлично грела.

— Я же говорил тебе, — застонал он в трубку. — Хозяин квартиры запретил мне красить что-либо.