Конечно, это ложь, и при других обстоятельствах его бы мучили угрызения совести, но не сейчас.

Гарри выглядит слегка удивленным:

- Я и не злюсь.

- Но… - Лиам сконфужен. - Я думал, что мне нельзя выходить. А Зейн вывел меня в тайне.

Гарри пожимает плечами:

- Ты же жив. Я уверен, Зейн не позволил тебе растрезвонить о том, кто мы и что мы. Найл, ты видишь причины, по которым мы должны сердиться?

- Нет, - легко отвечает Найл, съедая очередную ложку супа, который выглядит немного съедобнее теперь, когда смущение Лиама поутихло и он убежден, что Зейна не будет проблем из-за вчерашней ночи. - Главное, что все целы.

- Слышал? - говорит Гарри. - Главное, что все целы. Так, что, было весело?

- Ага, - выдыхает Лиам, вспоминая все, чем они занимались. - Это было чудесно. Замечательно. Лучший вечер в моей жизни.

- Не сомневаюсь, - говорит Луи, дергая бровями. - Только лучшие вечера заканчиваются в чужой постели.

Лиам снова краснеет:

- Всё было не так, - тихо говорит он. - Я уснул в машине, и Зейн отнес меня наверх.

- В своё логово, - подмечает Луи. - Не в твою комнату.

- Там теплее, - спорит Лиам. Он подкатывает рукава, берет ложку и делает глоток супа, чтобы не говорить.

Видимо, это плохая идея. Луи осматривает его запястья, и его улыбка становится шире.

- Разве Зейн не выглядел сытым, когда выскочил из дома? - спрашивает Луи. - А то, Лиам, я не вижу на тебе укусов. Ни на шее, ни на запястьях. Разве что он кусал тебя за какое другое место…

Для Лиама это последняя капля. Если он покраснеет еще сильнее, то, наверное, просто умрет. Он вскакивает из-за стола, оставляя суп, как раз когда Гарри говорит: «Лу, оставь его в покое».

Последнее, что он слышит, перед тем, как захлопнуть дверь, это ответ Луи: «Ой, да ладно тебе, Гарри, я всего лишь шутил».

Просто то, что сделал Зейн… слишком интимное. То, куда он его укусил, интимнее всего остального. Интимнее того, что они уснули в объятиях друг друга. Интимнее того, что…

Зейн его поцеловал. Лиам совсем забыл. Перед тем, как Лиам уснул, Зейн его поцеловал, да? Или это всё его фантазии? Он не помнит. Он был так измотан в тот момент, но он может поклясться, что помнит легкое прикосновение обветренных губ к своим, всего на секунду, как раз перед тем, как он уснул.

Это, на пару со всем остальным, вводит Лиама в заблуждение. Что всё это значит? Остальные никогда не кусали его в том месте. Лиам бы им не позволил. И Найл целовал его сотни раз, то в щеку, то в макушку, но не в губы. И так сложно не питать надежд, не убеждать себя, что это что-то значит, но… что Зейну могло в нем понравиться?

Ничего. Он не образованный и не начитанный. Он не красивый и не привлекательный. Зейн, наверняка, встречал тысячи красивых, интересных людей. А Лиам, он просто… человек, да еще и скучный. Он не путешествовал по миру. Ему нечего рассказать.

Так что, нет, Зейн не может быть заинтересован в нем в романтическом плане. Это слишком невероятно. Это невозможно. Но, черт возьми, как бы Лиаму этого хотелось. Он бы умер ради сотни таких ночей, как вчера, с рукой Зейна вокруг его талии, пока он переживает всё, на что раньше у него не было возможности. Он бы убил ради того, чтобы каждый вечер заканчивался с Зейном в одной постели, где они переплетают ноги и он кладет голову Зейну на грудь.

Но Лиам не дурак. Такого с ним не случится, и он это знает. Он далеко не везунчик по жизни, и нет никакой вероятности, что Вселенная позволит ему что-то такое прекрасное.

Плевать. Лиам поднимается в свою комнату, собирается запереть ее на ключ, когда дверь открывается, и Луи с Найлом вваливаются в помещение.

- Гарри наорал на меня, - объясняет Луи. - А Найл хочет поиграть в какой-то «Holo».

- «Halo», - хором исправляют Лиам и Найл.

- Какая разница? - ворчит Луи и падает на кровать Лиама. В прямом смысле, падает. В один момент он стоял практически в коридоре, а в следующий — уже приземляется на матрас, как кажется, без особых усилий. - Кстати, твоя комната крошечная. Ты же в курсе, что в доме есть еще около семи свободных спален, и все они почти в два раза больше твоей, да?

- В курсе, - отвечает Лиам. Он изучил каждый уголок этого дома, включая темницу (вообще, подвал, но выглядит он, как темница), и он знает, что, если бы он захотел, то мог бы жить в комнате побольше. Но он любит свою спальню, а другие кажутся слишком большими, слишком холодными, слишком чужими. Единственная комната, которую он бы взял, уже занята Зейном (и Лиам уверен, что при других обстоятельствах она бы его и не привлекала).

Он собирается сесть на подоконник, когда Найл берет джойстик, но Луи зыркает на него и хлопает по кровати рядом с собой:

- От меня что, воняет?

- Нет, - отвечает Лиам и, конечно же, садится на кровать. Ему не избавиться от врожденной нужды быть вежливым, даже когда он не хочет. - Но от твоих перепадов настроения у меня раскалывается голова. На прошлой неделе ты меня ненавидел, а теперь ведешь себя так, словно мы лучшие друзья.

- Я же сказал тебе, - вздыхает Луи. - Мы неудачно начали. И ты мне не друг. Опять-таки, я говорил тебе, что не вожусь с людьми.

Лиам закатывает глаза и садится как можно дальше от Луи:

- Ты вообще осознаешь, что, как бы, половина того, что ты несешь, звучит обидно и оскорбительно?

- Только половина?

Лиам снова закатывает глаза и скрещивает ноги.

- Зейн сказал, на сколько он уходит? - выпаливает он. Он даже не осознавал, что задается этим вопросом, но…

Луи пожимает плечами:

- Наверное, до завтра. Мне кажется, ты, сам того не осознавая, трахаешь ему мозги, и он не знает, что с этим делать.

- Что ты хочешь сказать? - сердится Лиам.

В отличии от Зейна, Луи действительно пытается ответить на этот вопрос. Он наклоняется, впиваясь в него темным взглядом:

- Я хочу сказать, - говорит он, поднимая голову Лиама за подбородок, - что мне кажется, он не может понять, хочет ли он тебя убить, - он прикасается к губам Лиама кончиком пальца, - или поцеловать. И это сводит его с ума, - Луи отстраняется, широко улыбаясь. - Мне это нравится. Хорошо, что Зейн снова испытывает эмоции. Он столько лет был мертвым, хорошо, что кто-то его снова оживляет, правда, Найл?

- Без комментариев, - говорит Найл. - Если он придет домой и услышит, что ты заливаешь Лиаму, он тебя убьет.

- Плевать, - безразлично говорит Луи. - Что насчет тебя, Лиам? Тебя заводят клыки? Или Зейн единственный, кто тебя заводит?

- Зейн тебя прикончит, - мелодично протягивает Найл.

- Хватит говорить об убийствах, - жалуется Луи. - Я возбуждаюсь.

Найл с Лиамом одаривают его лицами, полными отвращения.

- Ты долбанутый, - говорит Найл, качая головой. - Серьезно.

Лиам наматывает на палец нитку из одеяла и тянет, пока она наконец не лопается, чуть ли не перекрывая кровообращение. Ему немного неловко, и в который раз он скучает по дням, когда в доме их было только четверо. Тогда всё было намного легче.

- Так, как ты сюда попал, кстати? - интересуется Луи. - Никто мне так и не рассказал.

Лиам резко втягивает воздух и чувствует взгляд Найла на себе. Тот продолжает играть, щелкает пальцами по кнопкам джойстика, но боковым зрением он внимательно наблюдает за Лиамом, будто бы ожидая нервного срыва. А Луи с ожиданием смотрит на него, совсем не осознавая, насколько личный этот вопрос.

Но Лиам… Вроде бы он хочет ответить. И он не понимает, почему, ведь та жизнь осталась глубоко в прошлом, по многим причинам. О ней тяжело вспоминать, поэтому он не вспоминает. У него новая жизнь, и именно на ней ему и хотелось бы сосредоточиться.

- Ты не обязан ему отвечать, Ли, - ласково говорит Найл.

- Значит, это история ужасов, - осознает Луи. - Что ж. Расскажешь мне свою, а я тебе — мою, - предлагает он.

Это разжигает любопытство Лиама:

- Правда?

Луи пожимает плечами:

- Конечно. Хочешь, я начну? - Лиам согласно кивает. Он хочет знать. - Ну, ладно, - Луи делает паузу, убирает волосы со лба. - Наша история начинается…