- Я ухожу, - говорит Найл, перебивая его. Он выключает приставку и бросает джойстик на кровать. - Я не собираюсь проходить через это еще раз. Увидимся позже.

Это не очень удивляет Лиама. Найл и эмоциональные ситуации плохо совместимы. Он слишком чуткий. Однажды Лиам рыдал над этим ужасным фильмом, где умирает собака, и Найлу пришлось уйти на середине фильма с влажными глазами. После этого Лиам не видел его весь день.

- Возвращаясь к моей истории, - продолжает ничуть не тронутый Луи. - Всё началось в вечер, похожий на этот, - говорит он, театрально понижая голос, - прямо на этой территории. Или… черт, началось это не здесь. Началось это недалеко отсюда в деревне, которой уже давно нет, так что это не очень важно. В общем, была себе компания подростков, и была очень давно, Лиам, задолго до игр, фильмов и чего-то более-менее веселого.

Лиам понимающе кивает, и Луи продолжает:

- Ходил слух, что этот дом, этот самый дом, в котором мы живем, был наполнен призраками. Всё кругом заросло травой, ворота покрылись плющом. Но любой, кто отважился подойти близко, говорил, что по ночам в окне можно было увидеть призрак мужчины, который раньше здесь жил. И, конечно же, я был бы не я, если бы не сказал, что мы должны это проверить. Короче, мы с друзьями, пьяные в жопу, направились туда, - он снова останавливается, чтобы поправить волосы, и Лиаму кажется, что скорее это связано с волнением, а не с желанием хорошо выглядеть. - Но никто не решился ступить на территорию самого дома. А я, будучи самым смелым или самым глупым, а, может, всего понемногу, сказал, что сделаю это. Внутри было темно, и я был один. Я пообещал, что принесу что-нибудь в качестве доказательства, что правда там был. И я ковылял по темноте в поисках комнаты с окнами, надеясь, что лунный свет слегка осветит мне путь. Но, не дойдя далеко, я споткнулся и грохнулся на пол, разбив локоть. И в следующий момент сверху на мне кто-то оказался, - Луи смотрит на стенку позади Лиама потерянным взглядом. - Это был самый ужасающий момент в моей жизни. И я чувствовал, я чувствовал, как умираю. Всё вокруг потемнело, и я не мог дышать. Голова кружилась, я переставал чувствовать сначала ноги, а затем и руки.

- Он почти убил меня, - объясняет Луи. - Гарри. Высосал всё почти до последней капли. Превратил в последнюю секунду, когда, наконец, взял себя в руки. И на следующее утро я проснулся в постели в чистой одежде и… видимо, он ждал рядом, когда я проснусь. Первое, что я сделал, - начал кричать. Я кричал со всей дури, пока не пересохло в горле, а он даже не моргнул. Точнее, я думал, что это от крика. Оказалось, мне просто хотелось пить.

- Он напал на тебя, - удивленно говорит Лиам. Он не может представить, чтобы Гарри нарочно причинил кому-то боль, хотя, если думать логически, конечно, это случалось, и не раз.

- Я уверен, что он не хотел, - тут же говорит Луи. - Он был молодым вампиром, Лиам. Он сбежал от женщины, которая его укусила, потому что ненавидел то, чем он стал, и он пытался прожить на крови животных, что совершенно невозможно, не говоря уже о том, как это отвратительно. В тот момент он был ослеплен голодом. Он бы не смог остановиться, даже если бы попытался, и я уже был в крови, когда он меня нашел. Я бы больше удивился, если бы он на меня не напал.

- Значит, ты его не винил?

- О нет, еще как винил, - отрицает Луи. - Сейчас — нет, а тогда — да. Знаешь, каково это, когда твой лучший друг пронзает твою грудь вилами, при этом называя тебя демоном? Я ненавидел Гарри годами. Я сбежал, как только смог, но вскоре вернулся, когда понял, что мне больше некуда идти. Тогда я уже натворил дел, убил людей больше, чем готов признать, потому что я был безответственным и еще не обладал самоконтролем. Но Гарри принял меня с распростертыми объятиями, и, мне кажется, он-то как раз до сих пор винит себя. Еще, я практически уверен, что я единственный, на кого он когда-либо нападал. У всех нас руки в крови, но у Гарри они чище других.

Это не новости для Лиама. Он всегда это подозревал.

- Надо же, - все же говорит он. - Но постой, ты упомянул человека, который превратил Гарри. Что там произошло?

Луи давится смешком:

- Слишком он хорош, к своему несчастью, да? Она уже давно умерла, женщина, которая его превратила, но Гарри был молодым, богатым, симпатичным, и, видимо, она хотела с ним быть. Пообещала ему вечную жизнь, что он всегда будет красивым, молодым и богатым, а Гарри, будучи наивным дураком, купился.

- Значит, он по своему желанию стал тем, кем стал?

- Да. И жалеет об этом по сей день. Не путай самолюбие и глупость со злом. Даже тогда он был слишком хорошим. Как только он осознал, что у всего есть последствия, он хотел превратиться обратно. Но обратно пути нет. Здесь только вперед. Принимаешь данное и движешься дальше.

- Или умираешь, - подсказывает Лиам.

- Или умираешь, - соглашается Луи. - Но почему-то никто не выбирает этот вариант.

- Да уж, - говорит Лиам, не зная, что еще сказать.

Луи хлопает его по ноге:

- Ну, и вот. Никогда не делай глупостей, иначе на тебя нападет голодный вампир.

Лиам выгибает бровь:

- Я сижу на кровати с единственным вампиром, которого мне действительно стоит опасаться.

- Уверен, что я не единственный, - безразлично отвечает Луи. - Короче, ты согласился рассказать мне, как ты сюда попал, помнишь?

Лиам опускает взгляд, облизывает губы, которые внезапно пересохли и, кажется, лопнут, как только он откроет рот:

- Да.

- Ну, и?

Лиам скрещивает руки на груди:

- Э-э. Я жил в детдоме до того, как всё это случилось. Мои родители умерли, когда мне было девять, и у меня не было близких родственников, которые могли бы меня усыновить. Однажды я возвращался домой из школы и даже не заметил, что за мной следовала машина, пока не стало слишком поздно. Мне было двенадцать. Они накинули на меня мешок, затащили в машину и стукнули по голове. Очнулся я в камере.

- Работорговля, - догадывается Луи. - Черт, я и не знал, что этим еще занимаются. Большинство рабов сами выбирали этот путь, знаешь? Они продавали себя за деньги или наркотики, или по глупости, потому что были убеждены, что вампир, которому они отдаются, является их родственной душой. В начале всегда есть какое-никакое согласие.

- Да, ну, что ж, не в этот раз, - говорит Лиам. - В общем, - продолжает он, - у меня была небольшая камера. Металлическая дверь с прорезью для еды, тонкое одеяло и подушка, матраса не было. И они пили нашу кровь, постоянно. Я даже не уверен, были ли они голодны или просто хотели держать нас в страхе. Тогда я уже чувствовал себя трупом. Во мне ничего не было, и затем один из них выпил слишком много, и я действительно думал, что умираю. Я потерял сознание, и я был так счастлив, потому что думал: «Вот и всё, всё кончено». Но затем я проснулся.

Лиам останавливается, чтобы сделать вдох, и теперь Луи не может смотреть на него, а не наоборот.

- Моя камера была открыта, и там стоял парень. Он был взбешен, просто в ярости. Но не из-за меня. Это я знаю точно. Он с кем-то спорил, с одним из надзирателей. Кажется, дошло до рукоприкладства, но я помню немного, потому что снова отключился. И затем я проснулся здесь, на этой кровати, и он представился как Гарри.

- Думаю, сначала я даже не понял, что он вампир. Он казался таким обычным, и потом Найл тоже стал наведываться, и он тоже не был похож на других вампиров, которых я встречал. Они оба были такими добрыми, они не причиняли мне вреда, и они искренне за меня переживали, но я все равно хотел уйти. Поэтому я спланировал побег. Однажды, когда они оба спали, я прокрался из своей комнаты. Это место такое огромное, казалось, я часами бродил в поисках черного входа. И, как только я собирался его открыть, кто-то сделал это за меня.

- Зейн, - предполагает Луи.

- Да, - подтверждает Лиам. - И он… он был похож на вампира больше, чем Гарри и Найл. Но я его не испугался. На тот момент уже было трудно чего-то бояться. Но он даже не накричал на меня или что-то в этот роде. Он просто открыл дверь и сказал мне уходить, если мне так хочется.