- Ешь, - говорит брюнет, не поднимая взгляд. - Доедай до конца.
- Но я не…
- Лиам.
Он невольно вздрагивает. Глаза Зейна снова черные, и в его тоне проскакивают пугающие нотки. А, может быть, дело в блеске смертельно острых клыков. В любом случае, Лиам берет вилку и начинает «вычищать» тарелку, набивая рот большими кусками еды, которая на вкус кажется картоном.
Доев, он поднимается и начинает убирать со стола, но Зейн встает с места и отмахивается от него.
- Я займусь этим, - говорит он, и, прежде чем Лиам успевает возразить: - Иди.
- Кто-то сегодня проснулся не на той стороне гроба, - бормочет Лиам под нос, направляясь к двери.
- Я всё слышу, - кричит Зейн вслед.
Лиам улыбается ему через плечо:
- Я знаю. Приходи ко мне потом, ладно?
- Ладно, - безразлично говорит тот, и Лиам знает, что он не планирует этого делать.
Все же он отправляется в свою комнату, поднимаясь по винтовой лестнице. Дом до нелепого огромный, и иногда Лиам боится заблудиться. Но из всех мест в особняке больше всего он любит эту лестницу. Она поднимается высоко-высоко, выше второго этажа, третьего, до самого чердака, где Зейн проводит большую часть своего времени. Спальня Лиама находится на втором этаже в восточном крыле рядом с комнатой Найла. Спальня Гарри — на третьем, так же, как и спальня Луи, куда Лиам пробирался тайком несколько раз, слишком любопытный или заскучавший, чтобы сдержаться. И единственная комната наверху в этом крыле - спальня Зейна.
У Лиама самая маленькая комната, но он абсолютно не против. В ней самое большое окно, с широким и удобным для сидения подоконником и с плотными шторами, которые обычно закрыты. Вампиры по своей натуре ночные существа, и Лиам приучился к их режиму, и именно поэтому шторы сделаны специально для того, чтобы в комнату не проникал солнечный свет и Лиам мог спокойно спать в дневное время.
Зайдя к себе, Лиам в первую очередь подходит к окну и раздвигает эти самые шторы. На улице все еще темно, и так будет ближайшие несколько часов. Это мрачная, облачная ночь, когда небо больше серое, чем черное, когда нет звезд, а луна мелькает лишь в пробелах между плывущих облаков. Лиам приоткрывает окно, просто ради того, чтобы ощутить прохладный воздух, и глубоко вдыхает, не обращая внимания на мурашки, пробежавшие по коже.
У Лиама в комнате есть всё, чего хотел бы любой парень его возраста. Огромный плазменный телевизор на стене с присоединенным к нему икс-боксом. Стеклянный стенд с огромной коллекцией DVD, дорогая стерео-система и куча CD на любой вкус. Персональный компьютер и полка с книгами и комиксами.
Он считает, что это их способ искупления вины. Все, что Лиаму захочется, он получает, как избалованный ребенок родителей, не бывающих рядом, которые покупают его любовь вместо того, чтобы заслужить. Но он не возражает, потому что, опять же, все могло быть намного хуже. И, может быть, правда ужасно скучно постоянно находиться в имении, но однажды он прочитал в одной из исторических книг, что некоторые кланы заставляют людей, как собак, спать на полу возле их кроватей.
По крайней мере, с Лиамом обращаются, как с человеком, хоть и заключенным.
========== II ==========
Зейн не пришел к нему вчера, и Лиам знает, он не сделает этого по собственной воле. Поэтому, проснувшись на следующий день, когда солнце уже садилось, он решает загнать его в угол. Для начала он принимает душ, надевает самые удобные штаны, потому что уже предчувствует недовольные крики Зейна, а он предпочитает чувствовать себя уютно, когда на него орут.
Как и предполагалось, никто еще не встал. Найл спит допоздна, а вчерашние слова Зейна наверняка расстроили Гарри, что означает, до конца недели он скорее всего просидит в своей комнате, надув губы. Обычно Лиам просыпается раньше всех, и его это раздражает. Когда все остальные спят, дом в полумраке пугает. Паркет скрипит, свет везде потушен. Он прожил в этом месте много лет, но это неловкое чувство, когда он шагает по мрачному коридору, все еще присутствует, и что-то подсказывает ему, что никакое время не сможет этого изменить.
Не то что бы ему есть, о чем волноваться, - здраво размышляет Лиам. Он живет с существами, из-за которых многие люди не могут спать по ночам, и так случилось, что он очень привязан к троим из них.
Но если от своего коридора его бросает в дрожь, то от коридора Зейна его сердце начинает бешено колотиться. Чердак всегда был хуже всего, всегда казался самым устрашающим. Он больше похож на пещеру, ведь Зейн закрыл все окна огромными полотнами. Звук ударяется о стены и отдается эхом, вокруг беспросветно темно.
Под ногами скрипит пол, и Лиам практически подпрыгивает от резкого звука. Он закатывает глаза от собственной реакции и щупает стену в поисках дверной ручки в комнату Зейна, а затем еще около минуты пытается найти выключатель.
Комната вампира остается почти такой же темной. Лампочка в люстре слабая, едва освещает помещение. Лиаму всегда было интересно, почему Зейну это нравится, но он никогда не спрашивал.
Конечно, Зейн все еще спит на кровати с балдахином, подоткнув бордовое одеяло под подбородок. При слабом свете его кожа выглядит еще более серой, ресницы веерами лежат на щеках, как пятна черной краски. Когда он спит, Зейн всегда выглядит намного нежнее, из-за растрепанных волос и слегка приоткрытых губ. Когда его челюсти не стиснуты и глаза не похожи на две черные щелки, он выглядит намного моложе. Но его скулы всё такие же отточенные, и подбородок покрывает колючая темная щетина, даже в этот момент придавая ему опасный вид.
- Зейн, - говорит Лиам, протянув руку и легонько дернув его за плечо.
Зейн вздыхает и практически сворачивается в клубок, пряча голову под одеяло.
- Отстань.
- Просыпайся, - требует Лиам и трясет его немного сильнее. - Я просил тебя вчера прийти ко мне.
Зейн распахивает черные глаза и по-животному шипит, оголяя острые зубы, чем вызывает насмешливое фырканье Лиама.
- Я тебя не боюсь, - сообщает он, хоть это и не так. Но Лиам уже привык к подобным выходкам Зейна по утрам. - Вставай.
- Проваливай, - предупреждает Зейн. - Иначе, клянусь, я…
- Ты что? - спрашивает Лиам. - Еще пошипишь? Опять покажешь свои клыки? Зейн, ты лаешь, да не…
Зейн прыгает на него. Парень даже не успевает выдохнуть, когда чужое тело врезается в его, и он падает вниз, но в последнюю секунду Зейн переворачивает их, громко приземляясь спиной на пол. В ту же секунду вампир снова переворачивает их, удерживая Лиама под собой.
Парень делает порывистый вдох, заглядывая Зейну в глаза. Они снова цвета виски и шоколада, и Лиам понимает, что сейчас ему не о чем беспокоиться. Хотя нельзя сказать, что он когда-либо беспокоится, ведь он им полностью доверяет. У него нет выбора, учитывая, что все трое каждую неделю вонзают в него свои клыки. Здесь в любом случае должно быть доверие, иначе он бы жил в постоянном страхе.
- Ты знаешь, что не должен находиться в моей комнате, - говорит Зейн слегка хриплым и заглушенным клыками голосом. - Ты это знаешь, Лиам.
Знает. Есть всего несколько правил, которым он должен придерживаться. Не покидать дом. Не трогать коллекцию писем Гарри от Луи. Не ходить в комнату Зейна. Их вполне легко запомнить, но у него есть привычка нарушать последнее как можно чаще. Просто он любит комнату Зейна. Она красивая и теплая из-за камина. Почти уютная, если игнорировать то, что она напоминает темницу своим низким и местами узким из-за крыши потолком и заблокированными от света окнами.
- Извини, - отвечает Лиам довольно легко, учитывая тело на нем, хоть Зейн и упирается двумя руками в пол, поддерживая свой вес, чтобы не причинить парню и каплю неудобства. - Но тебе нужно…
Лиам не заканчивает предложение и громко сглатывает. Зейн больше не смотрит ему в глаза. Его взгляд спускается на шею, и клыки упираются в нижнюю губу. Лиам думал, что будет сложно заставить Зейна отпить его кровь, но, судя по тяжелому дыханию вампира, всё будет намного проще. Он уже на грани, и всё, что нужно сделать Лиаму, - это подтолкнуть его, и тогда он сдастся.
