Закончив обсуждение легенд, они вновь замолчали. И если Чимолли сейчас рассуждал над рассказом первожреца, то тот в свою очередь думал о том, как бы ему перевести разговор в нужное ему русло. Найдя подходящие слова, он вновь заговорил:

– И все же, я думаю что ты оказался здесь сегодня не просто так… Ты, как наверное и полагается, в раздумьях. Думаешь о том что произошло на совете?

– Я… я оказался здесь не поэтому! – Чимолли была неприятна вся эта ситуация, но он продолжил – Но вы правы, я думаю о том что там произошло. И то что приходит мне на ум мне не нравится! Я не могу сделать так как вы бы хотели!

– Ох. Ты наверное думаешь, что этим поступком сделаешь что-то плохое, ужасное, то за что тебя проклянут и изгонят. – жрец устало вздохнул, будто он говорил об этом в сотый, если не тысячный раз – Мой дорогой мальчик, позволь я все же попытаюсь объяснить тебе в чем дело. Твой дядя умер, а вместе с ним освободился этот трон – он указал на недавний предмет разговора – В скором времени состоится реальное заседание Совета Четырех, а не тот тайный, который мы устроили, смею заметить не совсем законно, чтобы предупредить тебя о происходящем. Тем более, оказалось что ты в списке претендентов!

– Есть и другие! Почему не рассмотреть их?

– Что же, давай рассмотрим! Есть два сына – Нуатль и Чикахуа. Оба провели последние годы снуя между дальними землями, в окружении иноземцев, в незнании о том что же происходило с их землями. К тому же, за время их путешествия они, несомненно, переняли часть культур тех к кому отправлялись. Не могли не перенять!

– Они отправлялись туда, так как Тлатоани нужно было построить связи с соседями, так же как когда-то наши предки построили связи с другими племенами!

– Может быть так, но что если взойдя на трон, кто-то из них решит, что мы должны подчиниться, а не нам? И ведь мы не сможем ничего сделать, нам придется повиноваться!

Слова Милинтики звучали почти-что абсурдно, однако почему-то, они все же улеглись на душе у юноши, как нечто вполне возможное!

– Идем дальше. Его младшая дочь Тепин, не выданная замуж, а значит считающаяся как член рода. Тебе стоит говорить о том что ни одна женщина еще не становилась Тлатоани? Думаю нет. К тому-же, кроме красоты, никаких качеств у нее нет! – вся его речь сопровождалась активными жестами, и иногда казалось что некоторые факты он отметал, а некоторые резал на корню – Про многочисленных и очень дальних родственников нет смысла даже упоминать, ибо они не заявят свои права, и не приедут сюда, поэтому я перехожу к главному. К тебе. Ты указан в завещании как наследник всего имущего!

– Титул тлатоани не имущество! Его нельзя передать как деньги или украшения!

– Согласен, но передача имущества в твои руки является актом доверия. Если твой дядя посчитал что тебе можно доверить деньги и украшения, то он мог считать, что ты способен владеть и троном! Ты находился подле него с тех пор как попал сюда. Все знают о том что он заменил тебе отца. Думаешь ты просто так находился на многочисленных советах по делам союза? К чему по-твоему тогда были эти разговоры в саду, о которых он мне рассказывал?

– Только не говорите что он делал это специально!

– Я не говорю, я просто кричу тебе об этом! – он перевел дух, а затем приступил к самой сути – То что совет попросил тебя отойти в сторону не значит что ты должен послушно выполнить приказ! Твои названные братья приезжают завтра, и в тот момент когда ты расскажешь им обо всем, я хочу быть уверен в том что ты скажешь!

Закончив разговор, Милинтика кивнул, поклонился, и размеренным шагом отправился восвояси. А вот Чимолли, как и раньше, остался стоять на месте, глупо уставив взор на трон. Вот только думал он уже не о нем…

Просыпаться было нелегко. Отчасти из-за того что спал юноша не очень много, всего несколько часов, тогда как все остальное время заняли раздумья. Вчерашний разговор с Милинтикой плохо сказался на нем, и в душе его завязалась нелегкая борьба. Все эти годы что он находился здесь, он знал что пустующее место должны были занять братья, во всяком случае один из них, но точно не он. Они готовились к этому, учились и даже сами иногда принимали важные решения, с дозволения отца.

Однако теперь оказалось что он был тем, кто мог унаследовать все. Конечно, законы были на его стороне, ведь усыновленный ребенок, коим и был после смерти родителей Чимолли, считался родным. Однако где-то, в чьей-то голове без всякого сомнения могли зародится мысли, отвергающие это. И от этого было неспокойно.

Наконец настало утро. То самое утро, когда в город должны были вернуться Нуатль и Чикахуа. А значит нужно было вставать, и готовиться к встрече. К счастью, слуга уже стоял под дверью, готовый помочь.

Для начала юноша умылся. Затем слуга причесал его, и уложил волосы в тугие косы, подвязав каждую из них золотой лентой с письменами. После этого пришел черед одежды, однако надолго это не затянулось, так как Чимолли натянул свой привычный костюм, не слишком броский и достойный для выхода в свет, однако невероятно удобный, за что и был очень любим. Правда, ради вида достойного и важного человека, все же пришлось накинуть на плечи шаль цвета золота.

Слуга хотел было протянуть скипетр, символизирующий власть в городе, но к счастью, у юноши хватило ума не принять его. Кроме того, на нем неплохо смотрелись и та пара браслетов, что он накинул на себя. Сочтя свой вид достаточным для предстоящего, Чимолли отправился к месту встречи.

Им сегодня служила главная площадь, к которой от главных ворот тянулась просторная улица. По ней и должны были вернуться братья, вместе с сопровождающими. Сегодня она выглядела особенно хорошо – многочисленные ящики, лавки и повозки убрали из виду, подмели дорогу, подкрасили дома и зазвали бедных, постоянно пребывающих здесь, на ритуалы в храмы, после которых милостивые боги одарили бы их хорошим обедом. Вдоль всей длины натянули красные флаги, придав особый вид.

Хорошо сегодня было и на площади. На ней уже собирались люди, готовые приветствовать долго отсутствовавших, но горячо любимых сыновей своей земли. На столбы так же были подвешены флаги, но уже синего цвета, в контраст с улицей. Прямо возле начала лестницы, ведущей ко дворцу, расчистили место для высших сановников, к которым ныне относился и Чимолли.

Все это он увидел пока спускался вниз, а услышал из разговора со слугой. У подножия его уже ждал Милинтика, и вид у него был совершенно спокойный, в отличие от вчерашнего. Отпустив слугу, Чимолли встал напротив первожреца, который почти сразу заговорил:

– Могу ли я узнать о решении, которое принял досточтимый господин – он говорил так отчужденно и нейтрально, что казалось будто они встретились впервые. Похоже он действительно желал, чтобы на трон взошел юноша, хотя и не понятно почему. И видимо, его решения не нравились сановнику.

– Можете. – Чимолли замолчал на несколько секунд, отчаянно пытаясь принять окончательное решение. Наконец, как и этой ночью, не придя ни к чему, он решил дать самый безопасный ответ – Как я и говорил ранее, наиболее вероятным наследником окажется кто-то из братьев. И менять этот порядок вещей я не намерен!

– Ваше право! – после этого жрец поклонился, и поспешил удалиться встав рядом с советом.

Временный управитель, коим по завещанию до конца выборов становился сам Чимолли, тем временем занял должное ему место – в центре и чуть впереди всех придворных. Вокруг не было ни одного знакомого лица, и именно в этот момент он ощутил полное одиночество.

Вскоре распахнулись главные ворота. На таком расстоянии почти не было видно людей, однако кое-что все же было заметно – лошади, на которых ехали люди. Все это вызвало удивление, ведь в Союзе их не особо жаловали.

Всадники тем временем подъехали к началу площади, и спешились, решив пройти остаток пути пешком. И оказалось что странными тут были не только лошади. Нуатль, вместо обычной дорожной одежды, носил на себе странные одежды, несколько смахивающие на те, что были в ходу у жителей Речной долины, а за поясом держал изогнутый нож, которые обычно применяли воины из восточных земель. Его брат был более сдержан, и выглядел как и подобало, однако и при нем Чимолли отметил предметы, не свойственные его народу.