– Твое имя Кумо? – его голос звучал несколько глухо, еще больше усиливая общее напряжение.
– Да!
– Ты знаешь в чем обвиняешься?
– В… – на мгновение он замешкался, однако все же продолжил – …в убийстве.
– Расскажи кого ты убил, и почему?
– Я… вы же и так знаете, так к чему…
– Рассказывай – чуть повысив тон, Шин добился абсолютного почтения к себе и своей фигуре, а так же дал себе небольшую отсрочку.
– Я убил своего собственного брата! После смерти матери он стал… другим. Ему все что-то казалось. Поначалу просто всякие странности, однако затем он перешел к мыслям о том что маму на самом деле кто-то убил. Он проверял всех своими разговорами, и это при том что голос у него был ненормальный. Человек за человеком, и вот через месяц он говорит что это сделал я! Я! Его собственный брат! – он начал всхлипывать, а глаза заблестели, однако Шин продолжал быть невозмутимым. – Сначала только обвинения, затем крики и угрозы. И вот… одной ночью он попытался меня убить… Взял кухонный нож и с криком накинулся на меня! – из его глаз уже без всякого сомнения текли ручьи слез. С другой стороны продолжал доноситься лишь бесчувственный звук дыхания. – Я не хотел… правда не хотел…
Дальше он уже не мог говорить, и все его слова превращались в кашу.
Настало время решения. В этом и состояла работа Шина. Он решал что ожидало преступников. И сегодня был один из самых сложных дней в его жизни. Глубоко, и как можно бесшумнее вздохнув, он начал говорить:
– Убийства не допустимы. Таков закон. Ему наплевать на обстоятельства. – он выдержал паузу, подготавливаясь к решению – Однако Великое Солнце понимает людей. Поэтому я и здесь. Чтобы решить.
Он закончил говорить, и на секунду посмотрел в глаза своего пленника. Все что он там увидел, было отражением его собственных мыслей на этот счет. Шин вытянул руку, и взялся за рукоять танто. Всхлипы прекратились…
Однако вновь начались как только нож оказался в коробке. Так все и было. Кумо остолбенел, не мог двигаться но при этом ревел как маленькая девочка, смотря на то как Шин собирается в дорогу, проделывая те же действия что и накануне, только в обратном порядке – аккуратно складывая кинжал и потухшую уже палочку вместе с подставкой, засовывая все это в рюкзак, и вешая на его бок меч. Только кругляш остался в перчатке. Повесив на себя свое снаряжение, Шин не оборачиваясь проговорил:
– Я даю тебе шанс. Не стоит его упускать!
После этого он направился в путь, ни разу не обернувшись…
Уходил он по той же дороге, только теперь направляясь в другую сторону. Настроение было так себе. Конечно, ему было радостно от того что жизнь была не тронута, однако было внутри что-то, что сильно мешало счастью. Конечно же Шин знал что это, но сейчас ему было не до этого.
Погода же наоборот, была очень даже неплохой. Дул небольшой ветерок, не было жары, и свет был не особо ярким. Помимо дождя, который страж просто обожал, это была его любимая погода.
Вскоре после выхода он оказался в небольшом лесочке, через который проходила дорога. Она, кстати говоря, была немного хуже чем утренняя, что тоже подпортило настроение. Однако то что произошло дальше, заставило его забыть обо всех этих мелочах.
В лесу вдруг стало тихо. Это был плохой знак. Рука инстинктивно потянулась к мечу. Слух в этот момент напрягся так сильно, что любой услышанный звук наверняка оглушил бы Шина. Через несколько мгновений хранитель понял что кто-то продирается через многочисленные кустарники, рядом с которыми он и остановился. Отпрыгнув подальше, мужчина наклонился и вытащил меч, приготовившись к бою.
Через секунду на дороге оказалась серая кошка. Шин был готов помереть от стыда, и если честно так бы он и сделал, если бы не эта кошка. Через несколько мгновений напряженного молчания, она вдруг сказала кое-что запихивающему меч в ножны Шину. И последний с удивлением обнаружил что это было не мяуканье, а вполне человеческие слова.
5. Утопленник
Спящий городок. Это не было официальным названием данного места, отчего на картах он назывался совсем по-другому, однако местным, как и всегда, было в общем-то наплевать на официоз. Жители города нигде не работали, кроме своих собственных полей, поэтому единственным их развлечением был сон. Им, собственно говоря, все и занимались, когда могли.
Такой рассказ обычно можно было услышать об этом чудном месте. Эта сонная атмосфера, если честно, была единственной положительной чертой этого края. В остальном же, он сильно разочаровывал. Грязные и неухоженные улицы, покосившиеся дома, местные жители ходящие непонятно в чем и постоянно несущие околесицу, которую никто не понимал. Но лишь один недостаток по-настоящему мешал этому месту быть хотя-бы… нормальным.
Виной всему были таверны. Точнее одна. И проблема ее была в том, что она была единственной на добрые три дня езды. Путников проезжающих мимо это не особо привлекало, потому что и самих путешествующих было немного.
Все это сильно раздражало владельца той самой таверны, с немного странным названием – Реки питья. Странным оно было потому как рекой ничего не лилось, да и напиток был всего один – неприятного цвета бурда, рецепт которой передавали в семье трактирщика по наследству. Выглядело оно совсем никак, однако забирало в миры грез довольно быстро, что, по-сути, было единственным ее плюсом.
И не было на этих кисельных берегах почти никаких проблем. Ну, подумаешь какой-нибудь мужик напьется раз в месяц, побуянит и разобьет пару столов. Ну погоняется какой-нибудь отец за ухажером своей ненаглядной дочурки, застукав их в непристойном виде, да еще и не женатых. Разве это назовешь проблемой-то…
Но однажды в город нагрянуло Это. Это было страшно заросшим, грязным и вонючим. Это не говорило, оно просто мычало, кивало или наоборот, мотало головой. Это – всего лишь Омари.
Первые его дни здесь прошли как в тумане. Беглец лишь помнил что первым что он попросил была вода. Куча воды. Следом за ней кто-то из особо добрых людей предложил неизвестный до этого алкоголь, и вот после этого все точно превращалось в туман. Но даже если бы Омари захотел подумать о том что случилось, а он не хотел, то с удивлением бы обнаружил что ничего не помнит. В его голове с тех пор водился лишь черный туман.
И так как он стал довольно крупной проблемой для окружающих, молва о нем быстро разошлась по всему городку. Уже к вечеру дня его прибытия все знали о нем, и все обсуждали его. Особенно всех забавлял немного странный говор пришельца, наполненный старыми словами и произношениями. Такое внимание, несомненно, польстило бы самому Омари, если бы он мог размышлять об этом, что было слишком трудно под грузом выпитого напитка.
Однако местные вскоре остыли. Вид опустившегося на дно жизни человека стал им даже привычен. Они перестали глазеть на него, расспрашивать о чем-либо или пытаться помочь. Первое превратилось в презрительный взгляд, а остальное и вовсе исчезло. И так шел день за днем, бутылка за бутылкой. И в этот раз ничего не предвещало изменений…
Улицы были похожи на вялый речной поток. Люди то появлялись на них, то отходили в тень или возвращались в свои дома, однако что бы они не делали, выглядело это так будто они только встали с кровати, и не успев продрать глаза отправились по делам. В общем, городок продолжал оправдывать свое название!
Вскоре, примерно к обеду, из своего логова, располагавшегося где-то на задворках, выполз Омари. Выглядел он еще хуже чем в первый день. Грязные, почти сросшиеся между собой волосы, и пахучее тело, от которого шарахнулся бы даже навоз на земле, если бы мог двигаться конечно же. Ну, и как главное украшение – несколько искромсанных пальцев, которые были пожертвованы бродячей собаке в обмен на остатки ее вчерашней еды. Увечье, кстати говоря, вновь заставило местных обратить толику своего внимания на бедолагу. Несколько сочувствующих взглядов, перешептывания и прочие прелести виделись то тут то там. К счастью, вскоре они вновь о нем забыли. И это, конечно же было на руку Омари.
