Солнце незаметно спряталось за крыши домов, и с его заходом больше ничего в этом городе не грело. Я медленно двигалась дальше по улице, никуда не сворачивала и, словно поражённая каким-то нервным тиком, подёргивала лихорадочно плечами при каждом третьем вдохе, пока и вовсе не скукожилась от холода. Духота быстро сменилась прохладой. Во мне чувство бодрости исчезло, и появилась внутренняя слабость. Воображение меня теперь спасало. Я возвела вокруг себя невидимые стены и, не оглядываясь, с недовольным перекошенным лицом двигалась вперёд наперекор врождённой интуиции, которая ежесекундно мне зудела повернуть назад.
Наступили настоящие сумерки – такие плотные и пробирающие до мурашек, как зимой. Загорелись фонари, а на пустынных улицах вдруг стали собираться пешеходы, которые, как будто мыши, повылазили из своих домов. Заездил транспорт, застучали лошади подковами, заблестели витрины дорогих бутиков, а это означало для меня одно, что до этого мне снова всё привиделось. Я сбилась с пути, немного подмёрзла и не знала, куда идти. Весьма кстати вспомнились слова Аннет, которая ни раз мне говорила, как это здорово, что некуда спешить. «Но если люди куда-то торопятся, значит, у них есть какая-то цель, а, может, они создают только видимость». – Я призадумалась, что у меня, наверное, и цели больше не было и жизнь не радовала новизной.
За один короткий шаг мою голову успевали посетить десятки самых разных мыслей. Это я утрирую, конечно, но они действительно, как мошкара, роились под макушкой в голове. Я заметно подустала и ели волочила ноги, поглядывая на бесцеремонное поведение всего вокруг, неохотно обводила равнодушным взглядом расторможенные переулки и со скраденной неприязнью посматривала коса на людей. Меня вдруг охватило чувство одиночества, словно весь мир не на шутку взбесился, и всё перевернулось с ног на голову. Я ощущала на себе сотни взглядов, видела жалкие лица, норовившие залезть ко мне в душу. Они мне стали ненавистны, и я думала, как побыстрее бы отсюда выбраться.
Следующие несколько минут я продолжала слепо следовать вперёд за зовом сердца, которое мне больше не твердило повернуть назад. Меня как будто даже что-то подгоняло и вселяло непонятную надежду. Я не понимала, что происходило, и, казалось, что моя судьба мне больше неподвластна. Я была готова заключить пари с самой собой, что вот со мною что-то приключится в следующие полчаса, а потом гнала эту мысль прочь, убеждая себя в том, что всё это лишь мои вымыслы.
Улица сдавалась бесконечной, пролегала по прямой, но в моих глазах она двоилась, а дорога извивалась, как змея, и петляла вправо-влево, вверх-вниз. И мне снова стало дурно. Здания в одно мгновение расплылись и превратились в огромный каменный фасад, дремавший в тусклом свете фонарей и вставший на моём пути одной сплошной преградой. Повсюду был туман, который быстро опустился на померкший город. «Откуда взялся этот смог? – не переставала думать я. – Неужели из-за переменчивой погоды?»
Небо ненадолго затянуло серой дымкой, а затем опять развиднелось. Эти странные необъяснимые явления отвлекли меня на несколько секунд, и я не заметила мужчину, который шёл мне навстречу. Мы наткнулись друг на друга. Он встрепыхнулся и застыл. Похоже, также, как и я, был озадачен и рассеян. Я попятилась назад, но он успел схватить меня за руку. «Какой ловкий», – подметила я и, застеснявшись, отвела взгляд в сторону. К моим щекам прильнула кровь, и лицо зарделось от стыда. Я стояла, вперившись в булыжный тротуар, и не смела заглянуть в глаза мужчине, на которого сама же налетела и который ещё чуточку и сбил бы меня с ног, но желанье разглядеть его получше появилось сразу, стоило мне мельком с самого начала прикоснуться к нему взглядом.
– Я такой нерасторопный. Вы меня, пожалуйста, простите, – вдруг заговорил он, одёрнув элегантный дорогой пиджак и распрямив спину.
Его голос был мне знаком. Не могла только вспомнить, где его слышала. Чтобы показаться вежливой, я выдавила из себя улыбку. Кто угодно мог бы мне сказать, что я выглядела глупо. Посмотрела на него и вся обмякла, превратилась в безголовое создание, не способное вымолвить ни слова. К тихоням я себя не причисляла, хотя со стороны, наверно, выглядела именно такой – тихой, скромной и ранимой.
Его правильно поставленная речь и манера хорошо держаться напомнили мне человека из подземки. «Тот надоедливый зануда из метро», – ахнула я, выпучив глаза в недоумении. Высокий худощавый брюнет с карими глазами, прямым носом и обаятельной улыбкой. Хотя в самом начале он мне не понравился, но ещё тогда в вагоне я отметила его высокий лоб и широкие скулы.
Он сказал, что узнал меня сразу по моим большим испуганным глазам и спросил, всегда ли я их так выкатываю при встрече с незнакомыми людьми, или это в виде исключения и уже вторично только с ним. Его низкий голос, правильные черты лица, благородные жесты обуяли меня в один миг. «Как же я раньше этого не замечала?» – задумалась я, а потом поймала себя на мысли, чего можно ожидать от первой мимолётной встречи. Нужна была ещё одна попытка, и вот она свершилась. Это был знак свыше. Теперь я смотрела на него широко раскрытыми глазами и читала как открытую книгу. В этот раз я разглядела в нём хорошие черты. Меня немного удивляло, что мы встретились опять, но это было нужно для того, чтобы мне понять, какой он милый и прекрасный человек, ведь изначально я была о нём ошибочного мнения.
Спина вспотела. Ладони стали влажными. «Как было бы здорово, если бы между нами завязался, наконец-то, внятный разговор, – подумывала я, – а то стоим и смотрим друг на друга, а хотелось бы развязки и не какой-нибудь, а самой лучшей». Он продолжал молчать, а я смущалась мыслью, что если он не заговорит, то ко мне снова закрадутся сомнения, и это всё испортит. Я держалась стойко, ничем не подавала виду, что он мне нравится, а только повторяла про себя: «Ну, скажи же что-нибудь».
6
Погода снова изменилась. Начал капать мелкий дождь, а мы всё так и стояли друг напротив друга, и ни один из нас не проронил ни слова. «Так дело дальше не пойдёт». – У меня не шла из головы та неприятная встреча в метро. Тогда он, вопреки своим отменным качествам, сумел настроить меня против себя. «Как такое возможно? – думала я. – А может быть, он лицемер, в одном лице два человека? Точно. И, наверно, потому молчит. Боится ляпнуть что-то сдуру, чтобы я не раскусила его двуличную натуру». У меня о нём сложилось двойственное впечатление. В метро он показался мне высокомерным, и даже, более того, я была в этом уверенна, как и в том, что видела его насквозь, но теперь передо мной стоял совершенно другой человек – застенчивый и нерешительный, как будто бы и вправду опасался мне не угодить.
– Вы чем-то озабочены, мисс Джолиер? – спросил он ровным голосом после затяжного неуместного молчания.
Меня как молнией шарахнуло, и я выпалила на одном дыхании:
– Откуда вам известно мое имя? Я не говорила, как меня зовут.
– Я не обращался к вам по имени, – удивился он и посмотрел на меня подозрительно.
– Это что, шутка такая, да? – возмутилась я и навострила ухо. – Значит, мне послышалось?
– А у вас твёрдый характер, – шутливо вставил он и улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. – Ну не злитесь вы так. Я, правда, не знаю вашего имени.
Он так весь и лоснился, блистал воспитанием, а в его словах звучало столько теплоты, что мне тоже захотелось улыбнуться. Он даже выглядел как-то по-другому – моложе и приветливее. Похоже, что я заблуждалась, решив, что он мне не пара. Утешало только одно, что моё решение не имело подспудного смысла. Всё дело было в смене настроения, что ни для кого не новость. Водилась за мной дурная привычка относится к людям недоверчиво, ведь с первого взгляда трудно понять кто, чем дышит. Странно, что неприязнь к нему возникла просто так без причины, но не могла я выбить из себя предвзятое отношение к окружающим людям.
– Простите. Не представился, – залюбезничал мужчина, а меня немного покоробило от его очередного извинения. – Джон Уилсон. Приятно познакомиться.
