Наталья Алексеевна была баснословно богата, независима, красива, умна, любима, – за все это рано или поздно надо платить, ибо люди не прощают другим подобных преимуществ.

Беда пришла неожиданно. Через полгода после бракосочетания дочери, 20 июля 1795 года, в возрасте сорока восьми лет скоропостижно скончался Григорий Иванович – ее главная в жизни опора. Официальная версия – «простудная горячка», но возможно и то, что с ним случился инфаркт – сказалось напряжение последних лет, и сердце не выдержало. Кстати, тайна смерти этого крепкого и сильного человека до сих пор считается неразгаданной и продолжает волновать многих исследователей.

Не стало Шелихова, и конкуренты сразу же пустили слух, что он покончил жизнь самоубийством. Затем по городу пошел слух еще более чудовищный – что в его смерти повинна супруга, которая будто бы отравила своего мужа. В распространении всех этих грязных сплетен принимали участие купцы И.Л. Голиков, П.С. Лебедев-Ласточкин и Н.П. Мыльников с сыновьями Дмитрием, Яковом и Михаилом. Все в недавнем прошлом – соратники ее мужа. Она любезно принимала их в своем доме… Неужели они были способны на такое?!! Увы…

Да, они задумали ее сломать. Но – не на ту напали! Она прекрасно могла за себя постоять.

Рассказ о судьбе этой яркой женщины я начала с того драматического момента в ее жизни, когда она оказалась у черты, которую ей так или иначе надо было переступить. За ее пределами – совсем другая жизнь, но – какая? Уйти на покой, жить воспоминаниями и нянчить внучат либо, закусив удила, идти напролом и доказать всем, что она – хозяйка компании и все, что происходит в Русской Америке, – ее забота. Наталья Алексеевна выбрала второе: Бог им судья, этим негодяям и клеветникам, а она обязана довести дело мужа до конца.

И пусть они делают из нее «сибирскую леди Макбет» – это всего лишь испытание, ниспосланное ей свыше, страшное, горькое, но испытание, – и ей надо выстоять!

Ей было очень тяжело, тем более что неясные обстоятельства смерти столь богатого и знаменитого человека множили в Иркутске разнообразнейшие толки – одни невероятнее других. Декабрист барон В.И. Штейнгейль, чье детство прошло на Камчатке, пересказывает в своих мемуарах эти слухи, известные ему со слов Е.И. Деларова – одного из ближайших сотрудников Шелихова. Согласно его версии, Наталья Алексеевна вступила в связь с неким чиновником в Охотске, когда муж был на Аляске и, страшась разоблачения, решила избавиться от мужа. Войдя в сговор с его братом Василием, она задумала отравить супруга. Однако Григорий Иванович «все искусно разыскал, обличил их обоих, жену и брата, чрез своих рабочих публично наказал». Василия он будто бы высек, а жену даже хотел «предать уголовному суду и настоять, чтобы ее высекли кнутом». Однако сотрудники убедили его замять дело и «пощадить свое имя». Скандала удалось избежать. «Может быть, – завершает свой рассказ В.И. Штейнгейль, – сие происшествие, которое не могло укрыться от иркутской публики, было причиною, что внезапная смерть Шелихова… была многими приписываема искусству жены его, которая потом, ознаменовав себя распутством, кончила жизнь несчастным образом, будучи доведена до крайности одним своим обожателем» [Штейнгейль В.И. Сочинения и письма. Т. 1. Иркутск, 1985. С. 73]. В этом рассказе имеется ряд явных неточностей. Так, Наталья Алексеевна якобы сошлась со своим любовником во время пребывания мужа в Америке, когда сама находилась при этом в Охотске, а между тем известно, что супруги Шелиховы совершили путешествие на Кадьяк вдвоем.

Официальной же версии смерти соответствует мнение дочери одного из ближайших сотрудников компании, курского купца А.Е. Полевого: «Не столько богатства, сколько славы жаждала его огненная душа, и препятствия в жизни как будто не существовали для него: он все преодолевал своею непреклонною, железною волею, и окружавшие недаром называли его “пламя плящее”. Зато это пламя и сожгло его преждевременно» [Авдеева-Полевая Е.А. Записки и замечания о Сибири//Записки иркутских жителей. Иркутск, 1990]. «Пламя плящее» действительно могло сжечь своего носителя. Вряд ли стало случайным совпадением то, что спустя всего несколько дней, 28 июля, вслед за отцом умирает и его одиннадцатимесячная дочь Елизавета. Вполне возможно, что обоих унесла одна и та же хворь.

Григорий Иванович был погребен в Иркутске напротив церковного алтаря в Знаменском женском монастыре, и его вдова сделала большие денежные пожертвования на сооружение каменной ограды вокруг монастыря и на его внутреннее украшение. На могиле Г.И. Шелихова в 1800 году ею же был установлен привезенный из Екатеринбурга мраморный памятник стоимостью в значительную для тех времен сумму 11 760 руб. На нем – бронзовый барельеф с изображением покойного и обширная надпись о его заслугах перед Россией.

Некоторые из этих заслуг получили завершение уже после смерти самого Шелихова стараниями Натальи Алексеевны, которая проявила поистине бойцовские качества, когда решался вопрос о будущем созданной им компании. «Я по смерти его оставшись по воле его правительницей всех его дел, старалась одна через два года при многих и по большей части горестных затруднениях… твердо держать все пружины компанейского прежнего производства, следуя во всем его планам», – писала вдова.

Итак, она мужественно вступила в борьбу с конкурентами. Какие козыри были у нее на руках? Во-первых, прошение на имя императрицы, которое отправил сам Шелихов меньше чем за месяц до смерти. В нем он просил об оказании покровительства жене и детям и об утверждении жены наследницей в руководстве принадлежащей ему компании и во всех других делах, связанных с его торгово-промысловой деятельностью. Во-вторых, было его завещание, написанное перед самой кончиной рукой дочери Анны якобы с его слов, но многим конкурентам оно казалось сомнительным.

Наталья Алексеевна направила прошение в Иркутское наместническое правление, в котором утверждала, что способна управлять делами мужа, известными ей благодаря долговременной ее «с покойным в супружестве жизни, сколько и по наставлениям его во время болезни». На основании ее прошений Иркутский городовой магистрат в указе от 6 сентября 1795 года подтверждал слова вдовы, а потому Иркутской городской думе предписывалось известить наместническое правление, казенную палату, а также якутского и охотского комендантов о законности, по мнению Иркутского городового магистрата, управления всеми делами мужа Натальей Алексеевной Шелиховой.

Это была победа, но не окончательная. У казенной палаты возникли сомнения, насколько можно доверять женщине. Чиновничье недоверие подхлестывалось многочисленными прошениями купцов, имевших личные дела с Григорием Ивановичем Шелиховым и желавших решить финансовые вопросы в свою пользу. Одновременно с этим Коммерц-коллегия указывала на отсутствие письменного завещания Григория Ивановича и на неясные обстоятельства, связанные с его болезнью и скоропостижной кончиной. Однако в столь сложной и опасной для нее ситуации Наталья Алексеевна проявила незаурядные настойчивость и выдержку. Она подала прошение Екатерине II, в котором просила предоставить ей все права по управлению делами усопшего мужа. К прошению прилагалось то завещание Григория Ивановича, которое якобы было продиктовано им и записано дочерью Анной. Это прошение Наталья Алексеевна через H.Н. Демидова передала сначала фавориту Екатерины II графу П.А. Зубову, а тот уже представил его императрице. Любопытно, что Наталья Алексеевна, зная об интересе самого Зубова к делам на Американском континенте, направила письмо и лично ему. В нем вдова Шелихова взяла на себя смелость напомнить ему, что настала самая пора установить границу с британскими пионерами, так как если упустить момент, то они смогут выдворить русских бесцеремонно с освоенных ими земель. В качестве аргументации она напомнила ему об английской экспедиции, о которой сообщали газеты в 1793 году. Эта экспедиция побывала в заливах Кинай, Чугач и Якутат, где она столкнулась с охотничьими партиями Северо-Американской компании. Команды их кораблей выспрашивали, что считают русские здесь своим. Услышав ответ, что русские считают своим все, вплоть до залива Литуйа с 1741 года, когда побывал там капитан Чириков, они стали возражать, говоря, будто эти земли были открыты капитаном Куком. Далее она сообщает своему адресату, что пять или шесть кораблей под британским флагом прибудут в залив Кинай через два года для занятия побережья. Н.А. Шелихова считает, что если не помешать их намерениям, то можно и потерять русский приоритет на эти земли. Далее она пишет, что такая информация получена ею от местного управляющего А.А. Баранова, который также просит от правительства разрешения занять континентальный берег в районе залива Литуйа вплоть до того места, где высадился в Америке капитан Чириков. Она сообщает также, что управляющий просит разрешения на закапывание секретных медных пластин, которыми компанию снабдило правительство. Эти пластины были посланы в Сибирь, чтобы их тайно зарывали на вновь открытых землях в Сибири и на американском побережье. На пластинах было написано: «Земля Российского владения». Она также послала пять секретных планов, на которых обозначены места, где были зарыты такие пластины в разное время. К слову сказать, аналогичные медные пластины зарывал Афанасий Швецов в 1804–1808 годах даже в Калифорнии.