Тобис учтиво поклонился.

— Спасибо вам, господин, — сказал он. — Утром приступлю к первой тренировки.

Проводив мальчика взглядом, Карл засмеялся.

— Не насмехайся над моим братом, — вздохнула Алекса, усевшись в кресле. — Тобис, похоже, очень переживает, что его матушку и сестру похитили.

— Это не насмешка, — отметил Карл. — Глядя на твоего брата, я вспомнил себя в его годы.

Алекса посмотрела на мужа.

— Ты, правда, убил своего первого противника в шесть лет? — спросила она.

— Вообще-то мне было пять.

— Кто бы сомневался… — Герцогиня закатила глаза.

***

Карл коснулся лепестков её губ, провел руками по хрупким девичьим плечам, спине, ягодицам, позволяя жене насладиться долгим поцелуем. Алекса испытала приятную дрожь, чувствуя руки мужа везде — даже там, где их не должно быть. Его шершавые пальцы коснулись нижних губ, ощутили там влагу, прошлись вдоль и поперек, даруя наслаждения, а потом, нащупав особо чувствительное место, принялись решительно теребить только его. Чтобы касаться ртом губ мужа, герцогини часто приходилось стоять на цыпочках, а от неожиданного проникновения пальцев мужа между ног, она поняла, что ноги стали подкашиваться и совсем перестали слушаться. Ещё бы немного и Алекса рухнула на пол, но герцог провел руками по бедрам и позволил ей оторваться от холодного пола.

С уст герцогини сорвался сладостный стон, вгоняющий в приятную истому, из которой не хотелось никуда уходить. Алекса и не заметила, как оказалась на кровати, а Карл был не только на ней, но и его мужество уже стало проникать в лоно. Первое движение было сильным и сладким.

— Всевышние силы… — простонала Алекса еще громче.

— Молчи! — потребовал Карл. — Тут только я.

Алекса смочила губы языком, попыталась что-то сказать, но муж проник между лепестков губ и вот их языки стали танцевать в страстном танце, наслаждаясь вкусом слюны, пропитанной вином и любовью.

Ещё через секунду герцогиня раскрыла рот от изумления, ощутив язык мужа у себя в промежности. Её крики слились в протяжный стон, который уже нельзя остановить. Алекса была на пике наслаждения и не хотела, чтобы Карл останавливался. Предвкушая волны удовольствия, она положила обе руки ему на голову и сжала бедрами, не беспокоясь о том, что шрамы на лице мужа могут открыться.

Когда пик удовольствия наступил, Алекса закинула голову, выгнулась и так протяжно застонала, что стоны герцогини услышали даже на кухни. Нижние губы таяли от наслаждения, по всему телу волнами стекалась истома, накрывая волной за волной. Удовольствие, казалось, не закончиться никогда. И герцогиня, наслаждаясь этим ощущением, начала тонуть в омуте страсти.

Не успела она прийти в себя, как Карл закинул её стройные ноги, прижал их к набухшим соскам и покрасневшей груди и вошел в неё с таким желанием и страстью, что Алекса от испуга вскрикнула.

Герцога сегодня словно подменили. Алекса не могла жаловаться на то, что любовь мужа ей не нравится, но он её, честно говоря, немного пугал. С каких пор Карл стал таким внимательным? Он сегодня не рычал, не пытался сделать больно, не хватал за шею, пытаясь задушить, и даже не сжимал запястья своей безумно сильной хваткой. Он дарил только любовь и наслаждения, которых так не хватало его жене.

Алекса понимала, что это может быть временный порыв мужа и такого больше не повториться. Упускать этот прекрасный шанс никак нельзя и герцогиня, влекомая собственной похотью, откинула руки, как бы говоря на языке тела, что открыта для чего-то нового.

И Карл не упустил этот шанс. Он отстранился, освободил ноги жены, одернул её за берда на себя и швырнул так, что голова герцогини оказалась там, где раньше были ноги. Герцог просто перекинул её через себя, чтобы она оказалась на животе. А потом снова дернул, но на этот раз только за талию, чтобы промежность оказалась на нужном уровне, а Алекса встала на колени. И сильный толчок! Алекса выгнулась вперед, сама зарычала от сладкой боли и, не успев прийти в себя, снова оказалась на волне удовольствия.

Карл неумолимо проникал в лоно жены, подобно кузнецу, кующему раскаленную сталь своим огромным молотом. Он понимал, что не сможет остановиться, даже если Алекса его попросит. Но дикие крики и сладкие стоны жены радовали ненасытного герцога. Похоже, герцогини понравился такой подход.

***

Спускаясь по лестнице на первый этаж, Тина, прислушиваясь к крикам своей госпожи, почувствовала, как по бедрам потекла капля. Любовь нанимателей была такой неудержимой, ненасытной и безумной, что Тине тоже захотелось провести эту ночь с мужчиной.

Солнце зашло недавно, а ночь еще не взяла права в свои руки. И твердыня не собиралась ложиться спать. А если бы попыталась, любовь нанимателей слишком громогласная, чтобы под эти крики можно было лечь и уснуть.

Тина вышла во двор, где было тихо и спокойно. Только одна шпага плавно рассекала воздух, не давая покоя своему владельцу. Рыжеволосый приятель госпожи, видимо, приревновал свою подругу, поэтому решил отвлечься, и нашел единственный способ. Когда Тина подошла к нему, Костин ударил шпагой в основание глаза манекена.

— Убил, — улыбаясь, заверила Тина. — Ты когда-нибудь спишь?

Костин вложил шпагу в ножны, стянул с головы бандану и вытер ей запотевшее, уставшее лицо.

— Я никогда не мог долго спать, — признался он, обернувшись к телохранителю своей подруги. — А ты почему не на своём посту? Я слышал, наемники выполняют приказы, даже если приходится убивать невинных людей. Ты как-то не особо стараешься защитить свою госпожу.

— У моей госпожи сейчас другие дела, — хихикнула Тина. — Пока она со своим супругом, я могу заняться своими делами. Герцог Масур точно не позволит кому-то обидеть свою жену.

— Кроме него самого, а? — с безразличием вздохнул Костин. — Лучше бы этот герцог погиб на фронте…

— Ревнуешь? — Тина вскинула бровь, хотя ревность этого рыжеволосого парня можно ощутить и за добрую милю от твердыни.

— Нет, — сплюнул Костин. — Алекса принадлежит герцогу, а не мне. Какой прок ревновать, если она мне не достанется.

Тина почесала переносицу кончиком пальца, заметила, что Костину сейчас паршиво и решила совместить приятное с полезным — помочь парню и утолить свою похоть.

— У меня есть вино, изготовленное в империи, — сказала она, улыбаясь. — Ты когда-нибудь пробовал вино нашего врага?

— А оно чем-то отличается? — заинтересовался Костин.

— О, да! — подтвердила Тина. — Мой бурдюк в комнате, — сказала она, махнув бедрами. — Если хочешь, я угощаю.

Костин почесал затылок, поправил ножны и бросил взгляд на твердыню. Даже снизу можно заметить окно покоев герцога и герцогини. Сегодня их окна были открыты, впрочем, как и всю неделю.

***

Он немного удивился, узнав, какую комнату заняла Тина. Именно перед дверью этой заброшенной спальни люди нашли Алексу, когда её отравили. Запах медикаментов давно выветрился, но Костин чувствовал себя тут немного не в своей тарелке.

Тина, согласившись служить герцогу, решила самостоятельно привести свою новую спальню в полный порядок. Костин заметил, что воительница починила старую кровать, прибив новую ножку, самостоятельно сменила матрац, застелила белоснежные простыни, вымыла грязные окна и подоконники, а заодно выбросила все лишнее. Теперь кроме кровати, двух старых, но чистых кресел, небольшого столика, тумбочки, ширмы и маленькой бадьи в комнате Тины не было ненужных вещей. Старые сундуки она перетащила на кухню, чтобы женщины пустили их на дрова, входную дверь починила, полы начистила до блеска, а еще Костин заметил, что запах медикаментов сменились приятным ароматом духов этой милой воительницы.

— Хорошо устроилась, — промолвил Костин, наблюдая, как воительница вытащила из своей походной сумки большой кожаный бурдюк. — Слушай, а почему ты выбрала именно эту комнату? В твердыне есть еще несколько свободных комнат — одна из них прямо по соседству с покоями герцога. Думаю, там бы тебе было удобнее выполнять свою работу.