Кимберли сделал раздраженный жест рукой.

– Виктор, делайте, что хотите. Перестаньте приставать ко мне с этой проблемой. Если лично у вас есть на нее «зуб», то и действуйте соответственно. Если нет, подождите, пока с ней разберется госаппарат, так же как и с десятком миллионов других врагов. – Кимберли направился к двери. – Увидимся позже наверху.

– Постойте, – почти выкрикнул Андров. – Есть еще одна новость.

– Да? – обернулся Кимберли.

Андров подошел совсем близко к Кимберли.

– Сегодня здесь появится третий «Талбот».

Кимберли кивнул.

– Я так и предполагал. Это вполне естественно, что, если третий «Талбот» жив, то он, или она, будет искать спасения от «Удара» именно здесь. Я не исключаю, что сегодня ночью мы можем встретиться.

– Представляете ли вы хотя бы приблизительно, кто это? – спросил Андров.

– Кто бы это ни был, я должен его знать.

– Конечно, вы его знаете. Это один из ваших. Вас всех соберут в Белом доме: президент Кимберли, госсекретарь Аллертон и глава американской госбезопасности… Кто?

Лицо у Кимберли оставалось непроницаемым.

– Какой смысл гадать? – пожал он плечами. – Скоро мы и так все узнаем.

– Конечно, – согласился Андров. – Но пока мы даже не знаем, каким видом транспорта прибудет третий «Талбот». По суше, морем или по воздуху? В любом случае, познакомиться с ним будет интересно.

– Очень интересно, – сказал Кимберли. Он повернулся и вышел из кабинета.

Стоя на коленях на влажной земле, Клаудия Лепеску ощутила, как холодное дуло пистолета уперлось ей в шею. Охранник еле сдерживал рвущуюся с поводка овчарку. Его напарник докладывал что-то по портативной рации. Третий мужчина, видимо, старший, встал прямо перед ней и громко спросил по-английски:

– Ты кто?

– Клаудия Лепеску. Я работаю на Алексея Калина.

Русский осветил фонариком ее фигуру, затем направил луч прямо в лицо Клаудии.

– Ты не американка?

– Я румынка.

– Что ты здесь делаешь?

– Я требую убежища…

– Почему?

– Меня преследуют…

– Кто?

Неожиданно Клаудия заорала по-русски:

– Я тебе все сказала. Немедленно доставь меня к Калину, или это плохо для тебя кончится.

И тут же Клаудия пожалела о своих словах. Ей не стоило так орать на начальника в присутствии его подчиненных.

Русский резко и больно ударил Клаудию по лицу. Она вскрикнула и прижала ладони к щекам.

– Встать! – гаркнул русский.

Клаудия встала. Овчарка с хрипом бросилась к ней, но первый охранник удержал собаку. Второй русский подошел к ней и грубо обыскал.

– Ну, пожалуйста, – попросила Клаудия, – отведите меня к Калину. У меня для него срочное донесение.

– Если донесение действительно срочное, можешь бежать. – Охранники встали по бокам от Клаудии. – Вперед бегом марш! – скомандовал старший.

Клаудия побежала. Один раз она споткнулась и упала. Ее рывком подняли. Камни и сучья больно врезались в ступни, ветки деревьев хлестали по телу, время от времени охранники грубо подталкивали Клаудию в спину. Ей казалось, что прошла вечность, пока они выскочили на облитую лунным светом большую лужайку, перед которой на некотором возвышении стоял большой каменный дом.

Они пересекли лужайку, обогнули террасу и оказались у каменной стены заднего двора. Тут русские перешли на шаг, и Клаудия впервые смогла перевести дыхание. Она почти валилась с ног от усталости и с трудом понимала, куда русские ее ведут. Они прошли через автостоянку, открыв массивные двойные двери, спустились на один пролет по лестнице и оказались в длинном, слабо освещенном коридоре, по сторонам которого с равными промежутками располагались двери. «Помещение для прислуги», – подумала Клаудия. Неожиданно ей пришла в голову мысль, что вскоре весь мир будет таким – один темный, пустынный коридор, вооруженная охрана, грохот каблуков по полу и путешествие в неизвестность.

Охранники остановились, открыли одну из дверей и втолкнули Клаудию внутрь. Она оказалась в маленьком темном помещении, почти пустом, не считая топчана и ведра с крышкой. Дверь за Клаудией с грохотом захлопнулась. Она услышала, как глухо лязгнул замок.

Клаудия стояла неподвижно, прислушиваясь к своему тяжелому дыханию. Подолом платья она вытерла потное лицо и плечи. Высоко под потолком было окно. Клаудия подтащила поближе топчан и взобралась на него. Окно выходило в тускло освещенный задний двор. Свет фонарей еле проникал сквозь грязные стекла. Снаружи окно было зарешечено, и открыть его Клаудия не могла.

В помещении было очень душно. Клаудия слезла с топчана, вернулась к двери и стала шарить по стене в поисках выключателя, но не нашла. Видимо, он был снаружи. Значит, это камера. После двух лет тюрьмы на родине Клаудия кое-что о камерах знала.

Она упала на топчан. Клаудия боялась неопределенности и ожидания. Допросы и даже побои – разумеется, не сильные – переносить легче. Во всяком случае, во время допросов можно хотя бы попытаться выяснить, что известно о тебе твоим противникам. Ведь они о чем-то спрашивают, выдвигают обвинения. Можно попробовать сопротивляться. И все два года, что Клаудия провела в румынской тюрьме, она боролась. В конце концов, это спасло ее от более длительного заключения, а может быть, и от смерти. В результате ей даже предложили сотрудничать. Она должна была научиться подражать графине Лепеску, которую арестовали примерно в то же время. Она согласилась и еще год провела в одной камере с бывшей графиней, пока КГБ с удовлетворением не признало, что теперь ее, Магду Креангу, не отличить от Клаудии Лепеску. Настоящая же графиня куда-то исчезла, возможно, ее убили, чтобы сохранить тайну новой Клаудии.

Наконец, благодаря О'Брайену и его друзьям, она попала в Америку.

Лже-Клаудия честно отрабатывала свой долг перед русскими хозяевами. Она втерлась в доверие к О'Брайену. Она даже попыталась вытащить бедного Тони Абрамса на крышу. Ей сказали, что готовится его похищение, но она-то знала истинную цель задания.

Она знала также, что русские своих агентов не ценят. И вот теперь ее сотрудничество с ними, похоже, заканчивается.

Однако она не теряла надежды. Помимо того, что Клаудия была авантюристкой и актрисой, она обладала и еще кое-какими способностями: она была высококлассной шлюхой и могла соблазнить любого мужчину. Она очень рассчитывала, что это поможет ей выжить, ведь и Андров, и Калин имели возможность оценить этот ее талант. Недаром же Клаудия так выкладывалась с ними в постели.

Она встала на колени и сняла с ведра крышку. В ведре оказалась вода, и довольно чистая. Клаудия сполоснула лицо и шею, влажными руками поправила волосы и отряхнула платье. Она уже поняла, что русские мужчины непривередливы и знают о сексе не больше пятнадцатилетнего американского подростка. А их женщины разбираются в этом еще хуже.

В коридоре послышались шаги. В замке повернулся ключ, дверь открылась, и в проеме появился мужчина. Он протянул руку и щелкнул снаружи выключателем.

– Алексей! – Клаудия шагнула к двери.

Калин грубо толкнул ее в глубь камеры, потом вошел и плотно закрыл дверь.

– Почему ты добиралась таким странным путем? Тебя ведь ждали у ворот!

«Да потому, что мне приказал ван Дорн», – подумала Клаудия, однако вслух сказала:

– За мной гнались. Они каким-то образом раскрыли меня.

– А яд?

– Рот все выполнил в соответствии с указаниями, – торопливо закивала Клаудия. – Я тоже все сделала так, как вы мне приказали. – Она вновь подошла к Калину. На этот раз он позволил ей положить руки ему на плечи. – Что со мной будет, Алексей?

– Ты умеешь обращаться с оружием. Может быть, понадобишься нам позже, – холодно ответил он.

– Что у тебя с лицом? – Клаудия всматривалась в Калина в тусклом освещении камеры.

– Повстречался с твоим другом Абрамсом. Где сейчас этот подонок?

– Я не видела его у ван Дорна, – пожала плечами Клаудия.

Она уткнулась лицом в грудь Калину, ее руки пробрались ему под пиджак и стали вытаскивать рубашку из брюк. Он слегка отстранился и посмотрел на часы.