– Да ну вас!

– Аля, ну что плохого в том, что я понял, какие цветы вы хотите видеть рядом с собой? – с лёгкой обидой уточнил он.

– Не знаю. Плохого, наверное, нет, – буркнула я.

Хорошего, видимо, тоже было не много. Я поняла вдруг, что мне больше понравилось бы, если бы он просто угадал, случайно. Вот хотел сделать приятное и угадал. Или даже не угадал бы, но надеялся, что угадает, волновался бы, получилось ли, нет ли… А так, сделал гарантированную приятность и теперь ухмыляется. В этом было что-то ненастоящее.

– А как вам новый гардероб? – как ни в чём не бывало поинтересовался Ольгер.

– Не поняла ещё. Девушки чем-то набили шкафы.

– Почему же чем-то? Очень милое платье, – любезно кивнул Ольгер. – А если что-то не понравится, сразу же им говорите, чтобы заменили, поясняйте, что именно хотите, не стесняйтесь.

– Да ладно, главное, чтобы размер подошёл, – промямлила я.

– Размер не может не подойти, – уверенно сказал Ольгер. – У местной прислуги глаз намётанный. Но всё, что они принесут, будет из последних местных модных коллекций. Не обязательно, что вам всё понравится. Отказывайтесь и меняйте на то, что вам нужно.

– И ходить тут среди местных модниц, чтобы они надо мной потешались?

– Пусть рискнут, – сурово отозвался Ольгер.

Он отвернулся от меня и взял с низкой подставки у изголовья стакан с изумрудно-зелёной жидкостью, сделал несколько глотков – и отставил.

– Что это?

– Лекарство, – усмехнулся он. – Вино с добавлением настоя местных целебных трав.

– Ты заболел?

– На ты мы ещё не переходили, – строго напомнил Ольгер. – Нет, это всё матушкины твари. В ближнем бою они могут нанести глубокие раны. Хоботки у них с выдвижными зубищами. Мне, правда, повезло, шкуру сберёг. А вот энергетически они меня затоптали, как слоны. Так что приходится срочно лечиться.

Он глотнул ещё зелёного напитка, отставил стакан и снова с наслаждением опустил голову на сложенные руки.

– Ольгер, а что дальше?

– Я уже говорил. Что у вас с памятью? – недовольно протянул он. – Отдыхайте пока, сегодня я вам надоедать не буду. Просто осмотритесь. Перемеряйте ваш новый гардероб. Позагорайте в цветах, можно даже голышом, ни одна живая душа, кроме прислуги, вас не увидит. А завтра с утра займёмся делами. Придёт портной обсудить обрядовое одеяние. Потом я познакомлю вас с некоторыми личностями, которых бы век не видел, но придётся…

– Подождите, подождите! Какое одеяние обсудить?

– Обрядовое, – чуть ли не по слогам повторил он. – Для проведения обряда, то есть. Для свадьбы.

– Ольгер, вы опять? Может быть, хватит меня дразнить?

– Да что же с вами не так?! – возмутился Ольгер. – На каком языке ещё надо вам сказать, что свадьбе быть, и никакая это не шутка?

Я отступила назад, резко оттолкнувшись от перил, и больше мы с Ольгером друг друга не видели.

– Аля? Аля, подождите!.. – крикнул он снизу.

Я повернулась и пошла вверх по длинным низким ступеням.

– Аля, не надо так реагировать!..

Я вошла в застеклённую часть покоев.

Горничная уже ушла, оставив после себя наново перестеленную постель. Снова голубое бельё. Но любимый цвет сейчас совсем не радовал. Хотелось орать и метать табуретки в стеклянные стены.

Так. Всё. Тихо, спокойно. Без шума, без криков, без суеты.

Я никогда не считала себя одной из этих чокнутых феминисток, которые норовят всё сами-сами и шарахаются от мужчин просто из принципа.

Как раз наоборот, иногда хочется забиться в тёплый уголок и почувствовать себя маленькой девочкой, и чтобы кто-то вытер тебе слёзки и дал шоколадку, независимо от того, какую глупость ты только что натворила. Ещё, говорят, и на ручки неплохо в такой ситуации. И я бы не отказалась, да.

А здесь не только шоколадки не дождёшься, но с говорящим кормом никто вообще считаться не хочет. А это криком, тем более в пустоту, не поправишь.

Ничего не оставалось, как броситься в одно из кресел, что стояли в зоне гостиной, и валяться там до упора, пока в голову не придёт какая-нибудь умная мысль. И я почти так и сделала, но вдруг за стеклянной стеной мне почудилось какое-то трудноуловимое движение.

Кустики с мелкими листиками, которые свисали с навеса верхней террасы вдруг зашевелились, и сверху, отчаянно мотаясь из стороны в сторону, высунулся тёмный хвост. За ним показались две задние лапы. Лапы трепыхались в попытке зацепиться за что-нибудь, но повисли в воздухе. Следом за лапами с навеса медленно сползла кошачья тушка и, наконец, сорвалась вниз.

– Дайра!.. – я зажала себе рот обеими ладонями. Ещё не хватало, чтобы Ольгер внизу услышал мой вопль.

Когда я выскочила на террасу, Дайра уже отряхнулся, выгнул спину, потянулся туда-сюда и, приветственно подняв хвост, степенно направился ко мне.

Я присела перед ним.

– Ты с ума сошёл?! Как ты вообще сюда попал?

Кот вытер о моё колено сначала одну щёку, потом другую, и брякнулся на бок.

– Ну, ты и дурак! – заявила я ему. – Опять от Косты сбежал? Зачем?!

Дайра тяжело вздохнул, прикрыл глаза и сглотнул.

– Вот что мне теперь делать с тобой? А если увидит кто?

Похоже, что на мои вопросы он не собирался отвечать даже, если мог бы.

– Аля, вы где?! – раздался из глубины моих покоев голос Ольгера.

Я так и застыла на месте.

Дайра немедленно вскочил и, припав к полу, пополз в довольно узкую щель между двумя вазонами и там слегка застрял.

Я встала на ноги только, когда убедилась, что кошачья задница и входящие в комплект лапы и хвост благополучно просочились в укрытие.

– Вот вы где, – с облегчением проговорил Ольгер, выходя на террасу.

Он был всё в тех же странных брюках, только ещё натянул просторную рубаху.

– А куда я, по-вашему, могла бы отсюда деться? Только если туда, – я мотнула головой. – Через ограждение в пропасть.

– Для этого вы слишком умны, – улыбнулся Ольгер.

– Не надо быть большой умницей, чтобы понять, что такой жертвы вы не стоите. Это ясно даже мне.

– Верно, таких жертв вообще мало что стоит. И перестаньте на меня дуться, – печально попросил он. – Поверьте, стать княгиней Морлескина – не худший выбор.

– А он у меня был?! – фыркнула я. – Выбор-то? Вы мне что, какие-то варианты предложили?

– Я неверно выразился, – Ольгер с досадой пощёлкал пальцами. – Не выбор. Доля. Вам досталась не худшая доля.

– И в чём же та доля? Сидеть в стеклянной коробке с тремя дизайнерскими соляриями и изводить за ночь по комплекту постельного белья? Смотреть каждый день в глаза мужчине, которому на тебя наплевать?

Ольгер пожал плечами:

– Успокойтесь. На самом деле плюсов гораздо больше. Если хотите, могу рассказать, как живётся в Морлескине знатной даме…

– Не хочу. Уйдите, Ольгер. Я уже устала от вас.

Он развёл руками:

– Алиша, да что случилось? Вы такая живая, в вас столько сострадания и твёрдости духа. Совсем недавно вы так хотели помочь… Почему вы ведёте себя со мной, как со злейшим врагом?

– Ольгер, если вы считаете, что это я должна вам объяснять, а не наоборот, то увы. Я столько раз спрашивала, зачем вы меня удерживаете? Вы мне объяснили?.. Я не могу вас выносить больше. И вообще, вы, Ольгер, очень… очень-очень хреновый толкователь! – отрезала я.

– Да почему же вы так боитесь этой свадьбы? – изумился он. – Если дело в том, что вы пока не готовы подпустить к себе мужчину, то успокойтесь, я с вами спать не стану!

– Как это не станете?! – вырвалось у меня прежде, чем я поняла, что веду себя как идиотка.

– Да так это не стану, – усмехнулся он, глядя на меня в упор. – Но вы опять недовольны, я смотрю. Не угодишь вам. Я же вам говорил, что с этой стороны никакая опасность вам от меня не грозит.

– Тогда зачем вам приспичило на мне жениться?

Ольгер устало зажмурился и зажал переносицу пальцами.

– Алиша, вам сколько лет?

– Двадцать один. Будет скоро.