Ручку двери кто-то сильно подёргал.

– Дайра, ты здесь? – раздражённый голос Ольгера ни с чьим другим не перепутаешь.

Дайра оглянулся на дверь, потом предостерегающе приложил палец к губам.

– Дайра, чтоб тебя!.. Ты своей жжёной шкурой всю столовую провонял! Я знаю, что ты тут, открывай!

Дайра обречённо всплеснул руками и пошёл отпирать.

Ольгер распахнул дверь, едва не сорвав её с петель.

– Я тебе что говорил?! – приступил он к Дайре. – Нельзя так часто!

– Не ори на меня, – поморщился Дайра.

– Она, – Ольгер ткнул в меня пальцем. – Она бы больше не стала этого делать сама. Ты либо напросился, либо обдурил её как-то! Ты же сам видишь, как быстро наступает откат. С каждым разом всё быстрее и быстрее!

– Я знаю, – спокойно вставил Дайра. – Я всё контролирую.

– Неужели? Ты посмотри на себя! – процедил Ольгер, качая головой. – Столько времени потрачено. Столько преданных ребят погибли… Всё ради того, чтобы вернуть тебе…

– Да заткнись ты, наконец! – воскликнул Дайра.

Ольгер помрачнел.

– Я заткнусь. Мне не привыкать, – процедил он. – Всё, как ты скажешь! Не буду больше вмешиваться. Хочешь до конца дней своих носить хвост и бренчать яйцами? Да пожалуйста! Желаешь жрать из миски на четвереньках и ходить в лоток? Как изволите, мой повелитель! Нравится с подвальными кошками сношаться? Да любой твой каприз…

Дайра слушал его, склонив голову к плечу. Я видела его в человеческом облике всего второй раз, но спросили бы меня, я бы сказала, что Дайра был в ярости, хотя и старался это скрыть.

При упоминании подвальных кошек Дайра резко встрепенулся:

– Не забывайся, Ольгер!

Ольгер проглотил то, что ещё собирался сказать на тему преимуществ жизни в кошачьей шкуре.

– Всё очень просто, – медленно проговорил Дайра. – Всего лишь не забывайся.

Ольгер вздохнул. Лицо его стало снова непроницаемым.

– Жизнь нас с тобой научила на многое закрывать глаза, но есть вещи, которых я не потерплю. Никогда. Ни от кого, даже от тебя, – отчеканил Дайра. – И вот ещё что: пусть Алиша уйдёт. Отпусти её.

Ольгер покачал головой:

– Нет. Исключено. Всему есть своя цена, Дайра. Ты не готов платить, а я готов. Это моя миссия, я решаю, как мне её выполнить.

– Я знаю, что скорее всего не смогу вмешаться, когда это потребуется. Но если эта девушка пострадает по твоей вине, ты пожалеешь.

– Может быть, и пожалею, – согласился Ольгер. – Но это мой выбор, и не тебе решать, как я это сделаю.

– Ну, гляди, Ольгер. Я тебя предупредил.

Двое абсолютно невозмутимых на вид мужчин стояли друг перед другом. Один в прекрасно сидящем костюме и шикарных остроносых туфлях, другой – босиком и в розовой махровой повязке на заднице. Лица их были совершенно спокойны, будто и не было только что выброса эмоций. Они просто стояли и смотрели друг на друга.

Наконец, Дайра шевельнулся:

– Иди, Ольгер. Больше не о чем говорить… Всего лишь знай своё место, ведьмарь.

Ольгер несколько секунд смотрел Дайре в глаза, тяжело сглотнул, опустил голову, сделал шаг назад, медленно опустился на одно колено и с видимым усилием, но почтительно склонил голову на несколько секунд. А потом легко вскочил и быстро ушёл, хлопнув дверью и ни на кого не глядя.

– За что ты его так?

– Как «так»? – проворчал Дайра. – Ничего я ему не сделал… Поговорили.

– По-моему, ты его унизил. Он с тобой носится, как с писаной торбой! Спасает тебя от чего-то, прячет. Няньку тебе, мячики, оладушки… А ты ему «знай своё место!» С какой стати? Кто ты ему? Начальник?

– Хуже, – вздохнул Дайра. – Я ему старший брат.

Я открыла рот и, ничего не сказав, опять закрыла.

– Что? – кисло усмехнулся Дайра. – Совсем не похожи? Так не мы одни. Братьям быть похожими совсем не обязательно.

– Что-то я не поняла, – встряхнулась я. – Ну, брат. Ну, старший. И что?! Слова, что ли, тебе поперёк не скажи?! В честь чего это? То, что ты раньше родился – не твоя заслуга!

– Верно, это не моя заслуга, – спокойно согласился Дайра. – Но это его проблема. Ссоры, соперничество, подколки, пакости всякие мелкие – это мы с ним освоили, это нормально. Но есть черта, которую переступать не стоит. Ему не пристало дерзить мне подобным образом, это у нас не принято. Это едва ли не единственная традиция с родины, которую я уважаю.

– Ну, знаешь ли… Я вот тоже младшая. Но унижать себя сестре ни за что не позволю!

– Не собираюсь вмешиваться в ваши родственные привычки и отношения, – хмуро отозвался Дайра. – И буду благодарен, если ты окажешь мне такую же услугу.

– Да окажу, конечно! Что мне ещё остаётся?

Дайра перевёл дыхание и вытер взмокший лоб.

– Что с тобой? Тебе плохо?

– Не обращай внимания, это всего лишь возвращается мой хвост, – рассмеялся Дайра. – Я уйду в свою комнату, не буду терзать тебя зрелищем… Кто видел со стороны, говорили мне, что это неприятно.

Он махнул мне рукой и пошёл к двери.

– Ох, Дайра! А почему… – ощущения, которые мучили меня на всём протяжении разговора братьев из Морлескина, наконец, обрели форму. Я осознала, что меня смущало. – А почему вы с Ольгером сейчас говорили между собой, во-первых, по-русски, и, во-вторых, без акцента?!

Дайра покачал головой:

– Разве?

Я молча посмотрела в упрямые золотые глаза. И он развёл руками:

– Ладно, ладно. Ты права. Без акцента, – кивнул он. – Но это был не русский. На самом деле мы с Ольгером разговаривали на родном языке. Просто ты его понимала. И до сих пор ещё понимаешь. Видишь ли, это чёрное вино, оно оказывает такое разностороннее действие на организм… Но скоро всё выветрится окончательно, и ты перестанешь понимать нас в неподходящие для этого моменты.

– Но после того глотка вина я разговаривала сначала с Ольгером, потом с Костой и с тобой сейчас… У всех вас был акцент, я точно помню!

– Все мы говорили именно с тобой, и говорили по-русски, и, конечно же, с акцентом. Мы же с Ольгером сейчас ругались между собой по-нашему. И о тебе, честно говоря, позабыли. То есть не о тебе, конечно, а о том, что ты нас понимаешь.

– А как же тогда «аур-тэ»? Почему оно не перевелось?

Дайра округлил глаза:

– Что?! Кто тебе это сказал?!

– Никто… В смысле не мне.

– А-а, – Дайра вздохнул с облегчением. – Понятно. А не перевелось, потому что это не наш язык. Это древнее наречие, на нём никто не говорит уже очень давно, но именно оттуда пришли многие наши… как это у вас называется?.. крылатые слова?.. устойчивые выражения? Ну, вот, это оно. Да и не беда, что не перевелось, ясно ведь и без перевода.

– А если всё-таки перевести?

Дайра покачал головой:

– Не надо. Дословный перевод слишком интимного содержания. Звучит довольно пошло.

Дайра открыл дверь и, пошатываясь, вышел в коридор.

В столовой уже были наглухо закрыты окна, и поломанный днём карниз вместе со шторами висел на прежнем месте.

Ольгер стоял у плиты с перекинутым через плечо полотенцем и, не отрываясь, следил за огромной туркой.

Турка зашипела, Ольгер рванулся повернуть вентиль, но пузырчатая кофейная шапка мгновенно и неумолимо выросла и обрушилась на плиту.

– Как всегда, – с досадой пробормотал он.

У несчастной турки, похоже, постоянно были неважные наблюдатели, она вся была в пригоревших потёках кофейной гущи.

– Не расстраивайтесь, – сказала я. – У меня тоже всё время так получается.

– Слабое утешение, – устало отмахнулся он. – Кстати, если хотите, могу с вами поделиться. Здесь с запасом.

– Спасибо, но я бы предпочла поспать. Если смогу, конечно.

– А мне надо посидеть с Брилле, так что я специально сделал двойную дозу, – усмехнулся Ольгер. – А вы идите спать, Аля. Постарайтесь отдохнуть. Завтра мы снимаемся с места.

– Что значит «снимаемся»?

– Я же вам говорил, мы должны были покинуть Питер со дня на день. После того, что сегодня произошло, откладывать переезд больше нельзя.