– А если Ольгер так легко справляется со всякой нечистью, почему тогда ты полетела в грозу?

Брилле недоумённо воззрилась на меня:

– А как ты хотела? Чтобы Ольгер сам полетел?

– А он может?

– Это другой вопрос, – усмехнулась она. – А полетела я, потому что это моё дело, не его.

– Дело? В смысле работа?

– В смысле – дело, – повторила Брилле. – Долг. Обязательство. То, что я могу, умею и делаю, когда это необходимо.

– Я всё равно не понимаю, почему он послал тебя, если мог справиться сам? Что за странности такие: сначала отправить свою девушку на бой, понимая, что она может и не вернуться, потом со вздохами лечить её. Не понимаю!

– А тебе и не надо понимать, – спокойно отозвалась Брилле. – И я не его девушка. Он ведьмарь, я его боевой маг. Я ему принадлежу. И неважно, как он ко мне относится. Я с ним для того, чтобы вступать в бой с теми, кто опасен для Ольгера.

– Дичь какая-то! Как можно дорожить человеком и посылать его на смерть?!

– Слушай, хватит! – оборвала меня Брилле. – Для того, чтобы это понять, надо родиться в Морлескине. Так что не ломай голову.

Если уж таинственный ведьмарь не щадит даже боевого мага, которого нежно любит, что же ждёт тогда меня? Похоже, я окончательно становлюсь его расходным материалом. Вот только успею ли я заметить, когда настанет время меня израсходовать?

– Брилле, а вот Ольгер…

– А не спросить ли тебе у самого Ольгера всё, что ты хочешь знать? – недовольно фыркнула она.

– Я пыталась, но он не любит отвечать на мои вопросы.

– Да уж, это на него похоже, – Брилле внимательно посмотрела на меня. – А что тебе от него надо?

– Мне интересно, а он такой же, как вы? В смысле всех этих превращений?

Брилле покачала головой:

– Он ведьмарь, это значит, что он в любом случае круче нас.

– А в кого он сам превращается?

Брилле пожала плечами:

– Я понятия не имею.

– Как это?!

– Вот так, – равнодушно отозвалась Брилле. – Он ни разу при нас этого не делал.

– Так, может быть, он и не умеет?

– Это вряд ли. Ведьмарь, даже если он не урождённый меняющийся, всегда умеет изменить облик. Так что он просто этого при нас не делал, потому что, видимо, не было нужды.

– И ты не спрашивала?!

– Про его второй облик? Нет.

– Тебе что, даже не любопытно?

Она честно подумала.

– Нет, – последовал уверенный ответ.

Тянуть из неё всё клещами и ничего в итоге не вытянуть… Всё оказалось так же утомительно и бесполезно, как и в случае с Ольгером.

– Ты только что волновалась… – проговорила Брилле и махнула рукой в сторону скалистого разлома. – Можешь перевести дух.

Ольгер брёл в нашу сторону по высокой траве, слегка прихрамывая. На нём не было ни пиджака, ни рубашки. Рубашку, скомканную и окровавленную, он держал в руке. Волосы его разметались в разные стороны.

– Ну, как вы тут? – произнёс он устало, подойдя к нам.

Он был весь мокрый от пота и в крови.

– Мы в порядке, – ответила Брилле. – Досталось тебе, я смотрю.

– Это не моя кровь, – отмахнулся Ольгер. – Ну, в основном не моя.

Он не очень ловко опустился на траву и с наслаждением вздохнул. Словно забыв о нас, он уставился на дивный пейзаж, открывающийся с обрыва.

– Наконец-то дома, – проговорил он негромко.

– Я знаю, ты не мог не обдумать всё… – сказала Брилле. – Но как ты решился прийти именно сюда и именно сейчас?..

– Только потому и решился, что и остальные считают это совершенно невозможным, – засмеялся Ольгер, а потом добавил ещё несколько длинных фраз на языке Морлескина.

Это прозвучало, как приказ. И правда, Брилле сразу же поднялась на ноги, чётко и коротко поклонилась Ольгеру и поспешила вдоль обрыва. Я смотрела ей вслед. Ни разу не оглянувшись, она скрылась за выступом скалы.

– Вы как, Аля, целы? – произнёс Ольгер у меня над ухом.

– Ой, – усмехнулась я, оборачиваясь к нему. – Неужели тебе это всё ещё интересно?

Он поморщился, коротко кашлянул и вздохнул:

– Я понимаю, только что в столовой вы были очень напуганы, и там я простил бы вам всё, что угодно, что бы вы ни сделали в сильнейшем стрессе. Но от вашего испуга уже и следа не осталось. И я бы предпочёл ничего не менять в стиле нашего общения. Будем предельно вежливы друг с другом, по крайней мере до тех пор, пока…

Он замялся.

– Пока мы не выпили на брудершафт?

– Да, что-то вроде того, – кивнул он с облегчением.

– Никогда ещё не встречала более нудного мужика!.. – пробормотала я скорее самой себе. – Уж извини…

Ольгер страдальчески поморщился.

– Уж извините! – повторила я, вложив в это слово весь сарказм, на какой сейчас была способна.

Ольгер укоризненно покачал головой.

– А где Дайра?! – всполошилась я, осознав, что понятия не имею, где кот.

– Да вон они, резвятся, – Ольгер мотнул головой.

Метрах в двадцати от нас полосатый кот прыгал, то и дело взлетая над васильками: он самозабвенно охотился на длинный змеиный хвост, дразнящий его из высокой травы.

– Он его не съест? – испугалась я.

– Кто кого? – уточнил Ольгер.

– Питон кота.

– В этом раскладе я бы больше опасался за питона, – задумчиво проговорил Ольгер. – Коста – добрейшее существо во всём мироздании. В отличие от…

– Любите вы брата.

– Брата всегда стоит иметь в виду, потому что раз уж он есть, то куда от него денешься, он часть твоей жизни, и с этим ничего не поделаешь, – философски изрёк Ольгер. – А любить его я не обязан. Особенно сейчас, когда я слишком устал от его проделок.

Я ещё немного посмотрела, как кот бесится в траве, посидела молча, любуясь буйной зеленью долины внизу, и решила, что пришла пора прояснить своё будущее.

– Что дальше, Ольгер?

– Дальше? Для начала нужно сменить вам одежду, – проговорил он устало.

– А что с ней не так? – удивилась я и, посмотрев на себя повнимательнее, вздохнула. – А, ну, да. Я вытерла собой в вентиляции всё, что можно…

– Похоже на то, – согласился Ольгер. – Но дело в другом. Даже если бы с вашими джинсами было всё в порядке, всё равно пришлось бы переодеваться. Ваше одеяние не просто выдаёт в вас пришлую, а указывает прямиком на то, откуда вы тут взялись. А у нас не жалуют выходцев из… из ваших мест.

– Почему?

– Традиционно сложилось. Бывали всякие курьёзы, – промямлил Ольгер. – Не переживайте, здешние женские наряды вам изумительно подойдут. Брилле сейчас всё добудет и для вас, и для Косты. А то он тоже распугает всех своим видом. Да и мне стоит привести себя в порядок перед визитом к матушке.

– Вы поведёте меня в ваш дом?

– Угу, – мыкнул он, не раскрывая рта.

– А как же… Я так поняла, что вы долго прятали Дайру, оборонялись от всяких напастей, а теперь…

– Вы же правильно сказали только что: я поведу вас. Только вас. Я тщательно заслонил открытые сюда проходы от посторонних глаз. Это непросто далось, но сработало. Никто тут пока не в курсе ни того, что я здесь, ни того, с кем я пришёл. Так что козыри пока у нас. Ребята постерегут Дайру в надёжном месте, а мы с вами… – Ольгер говорил всё медленнее, было видно, что он напряжённо обдумывает что-то. Наконец, он встрепенулся и взглянул на меня серьёзно и решительно. – А мы с вами, Алиша, пойдём в разведку. И это будет, скорее всего, разведка боем.

Сама не подозревала, что у меня есть своё представление о том, как должен выглядеть магический мир, где живут люди, чаще пускающие в ход заклятья, чем молоток с гвоздями. Где-то в подкорке, скорее всего, после просмотров киноэпопей из жизни персонажей Толкиена, у меня отложилось, что это должен быть мир средневековья, серо-бурый, мрачноватый, в котором вечно не хватает свечей, красок и воды, чтобы помыться. Мечи и кинжалы, всадники и повозки, убогие домишки и замки в стиле диснеевской заставки, длинные платья, накидки и странные шляпы… И всё в этом духе.

Но с какой, скажите, стати в магических мирах не должно быть технического прогресса? Если даже у нас получилось подружиться не только с колесом, но и с водяным паром, магнитным полем и термоядерным синтезом, и мы с помощью железяк, химикатов и устоявшихся идиоматических выражений – которые тоже в какой-то мере могут быть признаны заклятьями – сделали себе смартфон, то почему магическому миру должна быть чужда эволюция?